Андрей Круз - Лучший гарпунщик

- Вы к кому? - послышался мужской голос.

Обернувшись на звук, я заметил сидящего за столом мужчину в уже знакомом синем сюртуке.

- У меня что-то вроде приглашения, - сказал я, вновь доставая письмо из сумки.

Тот бегло пробежал глазами текст, поднялся из-за стола и сказал:

- Я провожу, пойдемте.

- Пойдемте.

Темно в здании не было, глаза уже привыкли к другому освещению. Мой провожатый решительно пошел по коридору, цокая каблуками ботинок по каменному полу, толкнул одну из дверей, одновременно сделав приглашающий жест.

- Вам сюда, к брату Иоанну.

Осталось только поблагодарить и войти в тесную комнатку, почти келью, большую часть которой занимал стол и два шкафа. Брат Иоанн оказался смуглым молодым мужчиной со шрамом на левой скуле, очень напоминавшим след от ножа. Увидев меня, он не стал чиниться, поднялся, протянул руку.

- Присаживайтесь, - сказал, показывая на старый, отполированный, наверное, тысячами задниц тяжелый стул по другую сторону стола.

- Спасибо, - кивнул я.

Проявив вежливость, замолчал, глядя на брата Иоанна выжидательно, твердо решив предоставить ему всю инициативу в беседе, сам же намереваясь отделываться как можно менее подробными ответами. Не надо мне подробностей, а то, подозреваю, вся моя легенда с «помятыми мозгами» может пойти прахом.

Брат Иоанн открыл тонкую картонную папку, достал оттуда телеграмму - полоски желтоватой бумаги, не слишком аккуратно наклеенные на бланк.

- Вы же с Большого Ската прибыли? - спросил он, заглянув в бумаги.

- Оттуда, - лаконично ответил я.

- От преподобного Саввы, настоятеля тамошнего храма поступила телеграмма. Собственно говоря, из-за нее мы вас и пригласили. Хотите ознакомиться?

- Не против.

- Держите, - протянул он мне бланк.

Телеграмма была классическая, как в моем детстве, даже вместо точек с запятыми были сочетания букв «тчк» и «зпт». Я, признаться, несправедливо ожидал от этой телеграммы какой-то подлянки, но пробежав глазами текст, понял, что преподобный Савва ничего такого не планировал, все его действия продиктованы христианской добротой и желанием помочь ближнему. То есть мне. Хотя это и есть самая настоящая подлянка, потому что я уже вполне надеялся на то, что мне так и удастся пролететь ниже радаров. И что я, не выпендриваясь и не вылезая на глаза, по-тихому интегрируюсь в местное общество. И тут Савва, блин, с телеграммами своими.

В общем, если в двух словах говорить, Савва сообщил, что я память потерял. Сослался на беседу со мной и подтверждение от преподобного Симона. Вот так вот. И просил оказать содействие в установлении моей личности и прежнего места жительства. Чтоб ему…

Брат Иоанн между тем достал из папки еще одну телеграмму и задал следующий вопрос:

- Вам вроде бы в Новой Фактории предлагали сфотографироваться и разослать ваш портрет по приходам? Отчего отказались?

- Я не отказался, - махнул я рукой. - Подрался я, вся морда разбита была и глаз заплыл. Стыдно так сниматься, да и не узнал бы никто.

- Говор у вас странный, - заметил мой собеседник. - Никак не пойму, откуда может быть. Не с Овечьих островов вы часом, как думаете? Ничего такого не вспоминается?

- Не знаю, - я вздохнул, но больше оттого, что разговор начал развиваться в самом неинтересном для меня направлении. - Не помню ничего.

- С какого момента не помните?

- С того самого, как на ноги поднялся и обнаружил, что со мной девочка, которую я не помню, где я сейчас - тоже не помню, и вообще ничего не помню.

- Имя помнили?

- Имя помнил.

Брат Иоанн смотрел на меня задумчиво, словно рассчитывая, что я сейчас устану ломаться и начну рассказывать чистую правду, облегчая душу. Ну, это вряд ли, у нас даже дети знают, что чистосердечное признание смягчает вину, несомненно, но столь же несомненно увеличивает срок. Поэтому помогать брату Иоанну я не собирался, пусть сам свой хлеб отрабатывает.

- А что-нибудь еще помнили? - уточнил он.

- Да ничего совсем. Что умел - то умею, а помнить - нет, не помню.

Немного подумав и что-то написав в протоколе… как-то все же допрос напоминает, так что в протоколе, наверное, он сказал:

- Тогда мы вас сейчас сфотографируем, если хотите. Не против?

А мне-то что, меня хоть на обложку «Эсквайра» можно здесь размещать, все равно никто не узнает.

- Нет, что мне против-то быть? - пожал я плечами. - Вдруг и вправду отыщется место, откуда я приехал.

- Хотите отыскать? - чуть поднял бровь брат Иоанн.

- Конечно! - вдохновенно соврал я. - Хоть разберусь, кто я и откуда.

Брат Иоанн поднялся и пригласил меня следовать за ним. Вышли из кельи-кабинета, снова прошли по полутемному коридору, спустились даже в подвал, где Иоанн потянул первую же дверь и спросил. Заглянув внутрь невидимой для меня комнаты:

- Гавриил, готов? Человек уже ждет.

- Готов, заходите, - донеслось из комнаты.

Зашел. Точно, фотостудия с большим аппаратом на треноге. Человек в потрепанных бриджах и жилете на серой рубашке, с повязанной платком головой. Увидев меня, он без долгих слов предложил садиться на стул с прямой спинкой.

Фотографировали при вспышке магния, яркой и дымной, испустившей из себя эдакую мини-Хиросиму. Едва проморгаться успел, как меня брат Иоанн позвал, мол все, процедура закончена.

- Как снимки готовы будут, так и начнем рассылать с почтой по приходам, - сказал он, когда мы шли по коридору. - Да, кстати, есть три острова, на которых пропадали люди, схожие с вами по описанию. Думаю, что чем ждать, можете с нашим пакетботом до них добраться и там оглядеться. Они, в принципе, и по одному направлению, так что за месяц обернуться сумеете. Чем судьба не шутит, может и найдете свое место?

Вот только этого мне сейчас и не хватало для полного счастья. Бросить все и все дела, и с церковным судном таскаться по каким-то островам, на которых меня никто никогда не видел и видеть не захочет.

- Как-то… не знаю, - начал я лихорадочно давать задний ход в разговоре. - Я бы лучше дождался бы результата с фотографией. А то у меня работа, а так я ее потеряю… и вообще…

- А, понятно, - кивнул брат Иоанн. - Это как решите, возможность есть. И на это время с работой помогли.

- Нет, лучше не надо, - продолжал протестовать я. - В моем состоянии с новыми людьми сойтись сложно было, а тут уже в ватаге, люди уважают, работа ждет… Нет, я лучше дождусь.

- А может вас там семья дожидается?

- Кольца у меня не было, так что не женат, - сразу соскочил я.

- А родители? Сестры-братья?

- Не помню никого, поэтому вроде как и нет их, не скучаю, - продолжал я твердо держаться версии.

- А они по вам?

- А если их и вовсе нет?

Дошли до кабинета, снова уселись за стол. Брат Иоанн придвинул папку с протоколом, взял карандаш и начал спокойно и методично опрашивать меня по всему, что я помнил с момента моего провала сюда. Или, для него, «как в чувство пришел». Как оно и было, вообще-то.