Эдмунд Купер - Вахта смерти

«Район 2В, первая линия. Нейтрализовать. Вторая и третья линии – приготовиться».

Теперь следовало подумать. Появление даже одного-единственного неопознанного баллистического объекта возлагало на его плечи (на его, и только его) ответственность за нанесение ответного удара. Нанести удар сейчас или еще подождать? А если он решит подождать – не окажется ли это страшной стратегической ошибкой?

Даже не оглядываясь, Гуарнелис почувствовал, что огромный подземный зал, все его обитатели (и люди, и машины) заработали, как еще никогда за прошедшие двадцать девять дней. Казалось, весь Центр стал вдруг продолжением его собственного тела. Он ощущая его так же ясно, как напряжение своих пальцев.

Краем глаза он заметил, что одетый в пижаму генерал Ватерман, которому явно не повредили бы еще три часа сна, занял свое место у дублирующего пульта управления у него за спиной. Устав требовал, чтобы с момента появления первого состояния Желтой готовности оба главнокомандующих находились на посту. Кто знает, а вдруг у одного из них в критический момент приключится инфаркт, или он расчихается – это может стоить победы в войне. Уставы также диктовали, что за все принятые решения, независимо от советов и консультаций, несет персональную ответственность тот из них, кто сидит на Троне Мира. Как бы Гуарнелису ни хотелось обсудить с Ватерманом проблему ответного удара, увы! на это не только не было времени, это было просто-напросто непорядочно: пытаться разделить моральную ответственность в подобном вопросе.

Подошел еще один посыльный, и почти одновременно на центральной панели погасли еще два зеленых огонька. Их сменили два желтых.

Полученное Гуарнелисом сообщение гласило:

«Касательно Н.Б.О. вылет Таймыра. Ракеты подтверждается. Цепочка ноль пять подтверждается. Назначение Нью-Йорк подтверждается. Район 2В полностью задействован. Первая линия одно попадание. Вторая и третья линии приведены в действие».

Цепочка из пяти ракет… и все, несомненно, с водородными боеголовками… и все на одном и том же курсе – на Нью-Йорк, Гуарнелис содрогнулся. Это было бы чудо, если бы вторая и третья линии смогли сбить их все. Боже, спаси Нью-Йорк.

На миг генерал вспомнил свою жену и дочь в Нью-Йорке… и побыстрее отогнал эту мысль.

Он наклонился к микрофону.

– Касательно ракет с Таймыра, – сказал он, сам поражаясь спокойствию своего голоса. – Удаленные установки атаковать по возможности.

Гуарнелис пытался представить себе сотни ракетных установок, наполняющих сейчас траекторию Таймыр–Нью-Йорк тысячами ракет типа «земля–воздух». Это не поддавалось воображению. Лучше и не пытаться. Стратосфера наверняка превратилась в ревущий ракетный ад.

Ответный удар?

«Да, – мрачно подумал генерал, – именно сейчас, когда стало окончательно ясно, что это действительно атака. Когда об ошибке не может быть и речи. Теперь настало время обменяться пешками.»

Он отдал приказ:

– М.К.Б.Р. программированные Ленинград. Запуск пять. Водородные. Повторяю. Запуск пять. Водородные.

Ну, вот… Боже, спаси Ленинград.

Подбежали еще два посыльных. Гуарнелис окинул взглядом ряд зеленых огоньков на пульте. Их осталось всего четыре. А чуть ниже зловеще горели шесть желтых. Взяв у посыльных сообщения, он снова наклонился к микрофону.

– Всем частям Западного командования. Желтая готовность. Повторяю. Желтая готовность.

Потом он прочитал сообщения.

Первое было кратким.

«Н.Б.О. Приближается. Район 2А. Скорость шесть точка ноль. Не подтверждено».

Второе не оставляло места для сомнений.

«Касательно Н.Б.О. Район 2А. Ракеты подтверждено. Цепочка ноль пять подтверждено. Вылет Новая Земля подтверждено. Назначение Детройт подтверждено. Трижды подтверждено».

У Гуарнелиса пересохло в горле. Какой-то миг он не мог произнести ни слова. «Это была бы чертовски смешная шутка, – пронеслась мысль, – если бы он сейчас потерял голос. Чертовски смешная…»

Но генерал не потерял голоса.

– Касательно цепочка ракет с Новой Земли. Район 2А. Все линии нейтрализовать. Удаленные установки атаковать по возможности.

Гуарнелис подумал о невозможной шахматной доске, о своем невидимом противнике на том краю света. Пешка е2 на е4. Скоро придет время пустить в ход коней, потом слонов. А может, следует походить ферзем и попробовать поставить противнику детский мат?..

На центральной панели не осталось ни одного зеленого огонька. Конфликт быстро разрастался. Цепочки ракет по трансполярным и трансатлантическим траекториям быстро неслись к своим целям. Посыльные прибегали один за другим, почти без перерыва. И невыносимые решения… их приходилось принимать постоянно, тоже без перерыва.

Атака, оборона, контратака. Целые рои ракет неслись уже к Нью-Йорку, Детройту, Чикаго, Сан-Фран­цис­ко, Вашингтону. Им наперехват устремлялись сотни ракет типа «земля–воздух». А другие ракеты несли свой смертоносный груз к Ленинграду, Москве, Харькову, Одессе и другим городам востока.

Для генерала Гуарнелиса Трон Мира превратился в Трон Огня. Как ему хотелось (глупая, бессильная мечта), чтобы ответственность лежала на чьих-то других плечах, чтобы он сам вообще не появлялся на свет.

Подошел еще один посыльный. Желтый огонек погас. Вместо него зажегся красный.

Гуарнелис читал сообщение, и его сердце разрывалось от безудержного безутешного плача. Нью-Йорк мертв. Пятая ракета первой цепочки донесла свой груз вечной тьмы до цели.

Нью-Йорк, гордый город., на планетарной шахматной доске стало одной пешкой меньше.

Разрушение – это безумие. Но логика безумия крепче логики любви, или страха, или милосердия. Разрушение будет продолжаться, пока остается что разрушать, пока не погибнет само желание разрушать.

«Нельзя играть в шахматы городами, – думал генерал Гуарнелис, – ибо города – это люди – хорошие и плохие, подлые и благородные – а люди – это святой храм жизни.»

И еще он подумал: «Это неподходящие мысли для солдата».

И еще: «Солдат – это богохульство».

И вдруг он; принял решение. Пусть последнее богохульство постарается сохранить хоть что-то, хоть где-то. Нет, не ради победы в войне и не ради поражения. Нет, только ради сохранения, Ведь если разрушение будет и дальше продолжаться на уровне планетарных шахмат – не спасется никто. Ни один человек. Значит, концепцию шахмат следует отбросить. Надо исчерпать тотальность разрушения.

Генерал Гуарнелис отдавал приказы. Со странным беспристрастием он отметил, что голос его ничуть не дрожит.

– Всем частям Западного командования. Красная готовность. Повторяю Красная готовность. Всем подразделениям программированным восточные цели. Запуск пять. Водородные.