Андрей Фролов - Падение «Хрустального Бастиона»

Тем же тоном, не выпуская из зубов сигарету, Шпала послал Бескровного на три хорошо известные русские буквы. Матлекс аж поперхнулся, но Костя лишь разочарованно покачал головой.

– Как мне убедить Фому неверующего? – добавив в голос трагизма, вопросил он, рассматривая ладонь, словно где-то на ней крылся ответ.

Услышав про Фому, Матвеев невольно вспомнил адистов и неуютно поежился. Теперь он начинал подозревать, что те были не так уж не правы в своих рассуждениях. Что еще могли знать они о втором Бескровном, но не успели рассказать?..

– Сдохни на три дня, а потом вернись, – предложил Шпала.

– Шутка, повторенная дважды, теряет остроту. – Создатель Бастиона отмахнулся. – Правду говорят, что корнем любой религии является вера. Не понять вам разумом меня, не понять, хоть засыпь вас чудесами…

– Поэтому ты решил прочищать людям мозги? Чтобы недоверчивых поменьше стало? – с угрозой спросил контрабандист, в следующую секунду выплюнув сигарету в лицо Константина.

Тот нахмурился, окурок мгновенно изменил траекторию, расплющившись о бронированный наколенник Шпалы.

– Божеству нужна паства, это я тоже считаю логичным. А Бог, не способный принудить или покарать – слаб, беспомощен, в него нет смысла верить…

– Думаете таким способом создать сонмы верующих, которые пойдут за вами до конца? Силой навязать культ? Силой, ломающей волю?!

Когда Матвеев осознал, что произнес рванувшийся на волю вопрос вслух, ему чуть не поплохело. Шпала озадаченно покосился на фамильяра, словно успел забыть о его существовании, а бровь Бескровного удивленно приподнялась.

– Смотрите, кто заговорил… – снисходительно улыбнулся он. – Да, думаю. Более того, убежден, что у меня все получится. История знает массу молодых религий, только поднимающихся на ноги. Знаете о культе «Карго», члены которого поклоняются американцам, сто лет назад сбрасывавшим на острова Океании грузы с гуманитарной помощью? А ведь это религия со всеми ее атрибутами: соломенными макетами самолетов, чтобы задобрить богов, с парадами вооруженных сил, оснащенных бамбуковыми макетами винтовок, с нанесением на тела армейских символов… Поэтому считаю, что каждый бог имеет право на свою собственную паству, пусть и такую примитивную, как меланезийцы.

– Зачем? – сухо, будто выплевывал изо рта песок, спросил Шпала.

Но Бескровный, как выяснилось, по-своему понял вопрос контрабандиста.

– Зачем я не остановил вас в самом начале? Например, на орбите Санкт-Доминуса? Признаюсь честно, было любопытно… каюсь, каюсь. Однако вынужден признать, что выжидал не зря. Ваше прохождение Карцера было весьма занимательным. Захватывающим. А эти жестокие перестрелки с охотниками… Только с Хиликао вышло некрасиво. За такое, Павел, банят на веки вечные, вы в курсе?

– Я спросил, зачем ты, выродок, лезешь в мозги людям? Слабо€ вести за собой только тех, кто истинно верует? – терпеливо выслушав ответ, повторил Шпала. – Ссыкотно, что останешься один?

– Ой, глупости говорите, Павел. – Костя снова махнул рукой, словно и впрямь услыхал несусветную глупость. – Просто довожу до совершенства то, что не удалось сделать ни Христу, ни Магомету, ни Будде. Тонкий расчет нового столетия, не более. Да и что тут плохого? Взамен я ведь дарю настоящий Рай на Земле…

И он медленно, с чувством прочитал, дирижируя себе пальцами:

Замолчал, наслаждаясь эффектом, затем улыбнулся, всматриваясь в непроницаемое и хмурое лицо Шпалы.

– Красивые стихи, это Пьер Беранже, девятнадцатый век… Или будет лучше, если мир вернется к унылым будням? К засилью китайцев, уже почти оккупировавших страну? К ужасающей рождаемости, к эпидемиям, экономическим кризисам, войнам и произволу государства? Да мне памятник нужно поставить, а не пытаться пристрелить…

– Надгробие я бы тебе поставил…

– Ах, оставьте, опять изрекли глупость. А вот вашего присутствия в этой истории я решительно не понимаю. Предупреждал ведь – не лезьте. Нет, не таков русский мужик, не таков… – На миг сквозь участливую маску Бескровного промелькнуло что-то настоящее, озлобленное и нетерпеливое. – Однако вы не послушали. Еще и у братца на поводу пошли, не так ли? Ну что ж, теперь пеняйте на себя, я предупреждал…

– А, отрубишь мне аккаунт? – Шпала смачно сплюнул на бетонный пол. После этого кратко и очень емко объяснил Константину, где видел и на чем вертел его «ВарКрон». – Или попробуешь и мне мозги переплавить?

– Увы. – Костя выслушал брань спокойно, даже равнодушно. Но со стула поднялся, потирая ладони. – К сожалению, без Бастиона это решительно невозможно, а жаль… Но найдутся и другие способы, найдутся. Хоть бы и в вашем мире. Иначе, какое же я Божество?

И тут игла предчувствия, покалывавшая Матвеева в сердце с самого начала разговора, ударила в полную силу. Задохнувшись от вспыхнувшей в мозгу догадки, он сорвал шлем, болезненно зажмурившись от лупанувшего по глазам света ламп.

– Отключайте его! – из горла вырвался лишь сдавленный хрип.

Попытался содрать с рук прикипевшие потные перчатки, но одеревеневшие пальцы лишь скользили, обрывая провода.

Мастер-Чиф, как загипнотизированный, наблюдал за разговором. Взгляд его не отрывался от экрана, на котором виднелся знакомый зал, Шпала и его собеседник. На других дисплеях потоками бежали колонки цифр, прорабатывалась какая-то информация. Казалось, старик по-настоящему очарован явившим себя гением виртуального мира.

– Что вы сказали, Алексей? – Роман Давидович обернулся, сварливо поджав губы. – Ну зачем же так с техникой? Она этого не любит…

Но Матвееву было все равно, что думает Мастер о порванных проводах. С липкими щелчками от кожи отлеплялись присоски. Сбросив перчатки, он безжалостно уронил шлем на пол, не обращая внимания на треск пластика. Попытался выбраться из кресла, но тело затекло, и пока он лишь елозил по удобной лежанке, беспомощно барахтаясь.

– Отключайте Павла! – прохрипел Леша, ухватившись за край.

– О чем вы говорите? – Подключенный сразу к нескольким АйПи-станциям, старик и не пытался встать из-за стола, чтобы помочь парню.

– Скорее вынимайте Павла из гроба! – Перекатившись через подлокотник, Матвеев грохнулся вниз, едва не перевернув на себя кресло. – Нужно немедленно уходить…

Дальнейшие полчаса превратились для Алексея в сплошной многоцветный вихрь, за какие-то считаные мгновения пронесшийся перед глазами, становясь то ярче, то угасая. Матвеев вроде бы что-то кому-то говорил, куда-то бежал, как-то мыслил, видел людей и общался с ними. Но когда все закончилось, вспомнить подробностей так и не смог.