Журнал «Если» - «Если», 2011 № 02

Должно быть, прошла всего минута, перед тем как на воде появились пузыри. Старик возник над поверхностью по пояс, будто приводимый в движение моторчиком, потом словно подскочил, снова ушел на глубину и вынырнул; мы услышали судорожный вдох и увидели Отмычку у него на руках. Старик отпустил его, и оба поплыли к неровному берегу.

— Помогите Отмычке, — приказал Старик, его голос эхом пробежал по глади озера, и мы сделали, как нам сказали. Джим потерял ломик, рубашка на плече была порвана. By стащил с него обрывки, обнаружив страшную, глубокую рану. Кто-то принес аптечку.

— Вы все хорошо поработали, — сказал Старик. Его нагрудный карман светился: он нашел кристалл, который упорно разыскивал сорок лет. — Извините за пережитый ужас. — Он встретился взглядом с каждым из нас, не останавливаясь ни на ком специально, и широко зашагал к внедорожникам.

Позже я узнал: он установил некую традицию — оставлять своих помощников в уверенности, что он наконец-то встретил свою кончину, а затем шокировать их чудесным воскрешением. Иногда он оттягивал свое появление до момента, когда умирали все надежды, хотя сам я подобного не припомню.

Сидя рядом с Раксби, я размышлял, как на этот раз Старик водил нас за нос долгие годы. Он не просто пережил близкий взрыв сверхчеловеческой силы, обрушение целой скалы; на этот раз он пережил саму смерть. И лишь нечто очень приземленное сумело достать его: он понадобился правительству в качестве мальчика для битья, чтобы было на кого свалить ответственность, а может, чтобы просто поставить еще одну галочку. Как раз в этот момент я понял: руководство страны не верило в то, что Старик всецело его поддерживал.

Я сказал себе: конечно, у него были отходные пути. Конечно, имелись альтернативные планы. Конечно, он разработал тысячи способов улизнуть. Естественно, он знал, что военные на подходе, еще даже до того, как они привели свой план в действие. Так или иначе, он знал об атаках на нью-йоркские башни, и какими бы ни были его причины скрываться, в конце концов он должен был понимать, как будет воспринято его отсутствие в башне, и предполагать, что длинные руки паникующего безумия при необходимости потянутся в его сторону.

Пока мы ехали по тундре, я представил себе отступление Старика. Затерянные в глубинах лабиринта крепости солдаты будут двигаться на ощупь и заблудятся. Абсолютная темнота обнимет их, фальшивые источники тепла обманут их приборы ночного видения, по мере продвижения коридоры будут менять направление, электромагнитные импульсы расстроят оборудование, а голос Старика прозвучит в тылу и заставит их нападать друг на друга, в то время как сам он ускользнет. Возможно, у него, как у сообразительного немецкого злодея Доппельгангера, имеется набор марионеток-симуляций, бродящих по цитадели с места на место; Старик должен был извлечь пользу из этих технологий, даже если он излечил мозг человека, который ее разработал.

Поймать Старика? Все равно что ловить ветер.

Я сделал, как они попросили: подвел поближе и указал вход. В сотне ярдов остановился первый транспорт и выгрузил личный состав, люди быстро распределились по льду, освещенному грязноватой опухшей луной.

— Теперь он уж точно нас увидел, — сказал я, забыв о своей установке, что его там нет.

— Он не убивает, верно? — выдохнул Раксби мне в лицо. — Мы очень на это рассчитываем. Или ты передумал? — Он помолчал, но не отступил. — К такому варианту развития событий я тоже готов.

Он заставил меня вылезти из машины и подойти к нему. Люди двигались быстро, не было слышно ни единого звука во всем окружающем нас белоснежном просторе.

Они подобрались очень близко: возможно, ярдов на тридцать от входа. Я не видел, разверзлась ли земля, но вдруг между ними и мной что-то выстрелило из ледяной поверхности, серебристое и скоростное, словно блестящая пуля размером с человека. Через мгновение раздался вой моторов, и затем я увидел, как нечто тяжело ударилось о землю и устремилось под углом вправо от меня; за рулем компактного снегохода кто-то сидел. Все немедленно бросились в погоню по леднику.

Я видел вспышки, слышал звуки столкновений. Оружие стреляло, посылая яркие пунктиры вдоль ледяного пространства. Раксби придержал меня, хотя я даже не осознал, что подался вперед.

Прицелиться в Старика (если это он) было нелегко, поскольку тот зигзагами уходил вдаль. Вдруг за спиной раздалось рычание моторов, и этот звук пробрал меня насквозь: из нашего транспорта появились два снегохода. Я посчитал, что они не догонят Старика, но через пару секунд в некоей точке пересечения огня их орудий и оружия пехотинцев снегоход беглеца резко подскочил и несколько раз перевернулся. Человек поднялся, шатаясь, и попытался бежать, окруженный разрозненными вспышками.

— Получилось. Они его завалили, — неясно возликовал Раксби сквозь шарф, верхнюю часть его лица скрывал бинокль.

Вдали я увидел шевелящиеся кучки людей; чем дальше, тем больше их появлялось, словно творилось нечто легендарное. Мы отправились к месту действия, но теперь Раксби позволил мне обогнать себя.

Солдаты догнали Старика, но все еще не схватили. Я видел, как люди отлетают прочь, словно пустые тряпичные оболочки.

— Господи боже! — проговорил Раксби.

На искрящемся снежном поле снова замелькали вспышки, люди роились тесной толпой, и наконец действие слиплось в дрожащий шар, постепенно успокаиваясь.

Все время люди переговаривались через шлемофоны. Но до меня дошел истинный смысл происходящего только теперь, когда кто-то доложил:

— Он повержен. Дело сделано.

Потом задрожала земля, и в месте, где находилась тайная крепость Старика, раздался чудовищный рокот, словно перемешивались камни. Я услышал проклятья Раксби. Из-под ледяной горы вырвалась яркая вспышка, словно столкнулись две звезды, и все мы тут же утратили точку опоры, когда мощнейшая воздушная волна потащила нас вперед. Я упал на локти. Люди закричали. Приподняв голову, я увидел, как исчезает целая гора. Мое воображение нарисовало картинку происходящего внутри: купольный свод обрушивается, веками скапливавшийся поверх геологических напластований лед заполняет пространство, которое Старик создавал для себя: лаборатории, арсеналы, хирургический отсек, библиотеку. Когда все будет истреблено эксцентрическим взрывом его собственного изобретения, там будет ужасный запах. Представлять себе звук не было необходимости: он явился мне через пустоту — грохот, похожий на кашель; по сути, ничего больше и не было, словно мгновенно возникшая аномалия, которую можно столь же быстро ликвидировать.

Едва выпрямившись, я проверил, где Старик, но он никуда не делся, видимо, солдаты по-прежнему вжимали его коленями в снег. В двухстах ярдах впереди на льду появилась черная заплата.