Многократор - Художник Её Высочества

«Вспотел весь гнедой, разлохматился, слева умный, справа красивый! Ах чубчик, чубчик, чубчик кучерявый, ты-ы не вейся на ветру. Падл гнидой!»

Кто она, эта девочка, которой соискатель с гнедым коком на голове дарил ко дню рождения туфельки, убей Бог, не вспомнить. Гнедого помнит, свои тряпочки поздравлений помнит (хуже может быть только поздравление по поводу отсутствия расстройства желудочно-кишечного тракта), подарок — хомяка не забудет (укусил, змеёныш), девочку нет. Помнит еще, как не мнётся в руке резиновая грудь. Грудь такая неприрученная, не меняет форму в ладони неопытного дрессировщика.

— Совершенные ножки! Made in paradise! — жук-скарабей надевает хрустальный башмачок достойной во всех отношениях ножке. Ножка хороша сама по себе и в контрасте с жуком-скарабеем (у жука так же лоснится и сутулится спина). Самое важное: ум, инстинкты, воспитание, у женщины, носительницы совершенной ножки точно такие же, как у него (вылитый он!), поэтому заниматься с ней любовью — фантастическое наслаждение. Любое желание угадывается мгновенно и с её стороны выстраивается закономерная цепочка действий, кои если бы ему пришлось подсказать, то и результат бы был, соответственно, ограниченный. Тайное удолетворение ещё от того, что закономерные цепочки она выстраивает с ним, а не с жуком-скарабеем, купившим её богатством и регалиями. Пердунов награждают, молодости награждать собой жестяную мзду.

— Эти ножки отливали в форме, случайно попавшей на землю. В ней отливали боги ноги своим ангелам на небесах! После отливки формы ломали, наша только уцелела — Иенькина.

— Что вы несёте Гранит Лазаревич?! Не улыбайтесь так сиропно и подумайте. Ангелы — как один, мужчины. Неужели у меня в том же роде ноги синенькие обволошенные, пузико? Мужские животики — эпидемия века. Посмотрите вон на художника: не живот, доска для отбивания бифштексов. И мой неплох, правда же?! — маечка приподнимается, в пупке янтарная капля подмигивает.

— О, Иенька! Мужчина должен доверять своим охотничьим инстинктам. Охота на женщину с небесными ногами точно такая же охота, как охота на любое другое млекопитающее. Не смейся, я говорю о ВКУСЕ! ВКУС свежего, жаренного на веселом огне мяса — синоним ВКУСУ горячей женщины на блюде любовного ложа. Степан, ты, разумеется, напишешь мне портрет Иечки?

— Никак нет, Гранит Лазаревич. Портреты я пишу крайне редко. Практически не пишу.

— Почему? Я видел твои картины. Говорят, ты в своем роде феномен.

— Портрет — проекция человека внутри нас. Не живого человека, но символа, который живучей самого смертного человека. Не имею морального права искажать благородную сложность внутреннего тайного символа портретируемого.

— А в обнажённом виде мою любимую, попроще?

В обнажённом, завсегда пожалуйста.

Каков гадёныш этот живописец Бумажный. Исполнил скарабеев заказ. Эксперементируя с фоном, покрывал его металлическим порошком, окисляя сыростью и кислотами до ржавчины, потом заковал картину в металлическую сетку, на неё эпоксидку, на неё толчёное стекло, обрамил чёрным камнем, так, что пришлось крепить, шедевр, дюбелями, концы, наверно, соседям через стену вышли. Если, всё же обрушится — кровать заказчика, с красным заголовником в виде женских грудей, перешибёт пополам. На подушки потихоньку сыпится окисел с толчёным стеклом от пивных бутылок, так романтично посверкивающем при вечернем освещении изумрудными звездами.

— Кстати, Ия, я достал, что ты заказала. Три сорта яблок. Один называется «Пуазон».

Указательный палец левой руки к большому пальцу правой, соответственно, большой палец левой руки к указательному правой. Так пейзажисты складывают рамку, пытаясь грамотно вкомпоновать в пустую пока квадратуру холста пейзаж перед глазами. Степан тоже иногда складывал пальцы, если нападало сомнение в неправдоподобии картины жизни. Не пейзажист же он, в самом деле, не фотограф, не дохлятина какая-нибудь в том же роде?! Пусть лучше на его голове посидит один весёлый слон, чем сто хмурых мух. Ему не нужно адекватно отображать бетонную действительность. Ему подавай зазеркальное. Поставить всё на уши (желательно обрезать, не по татаро-монгольски оба, по ван-гоговски одно, чтобы головной убор сидел лихо), а потом, набедокурив, посиживать с невинным видом и двигать туда-сюда по макету какой-нибудь крохотный диванчик или передвигать импрессионистические планы, или менять фокус расположения световых эффектов. Как ни крути, а развязаться с натурализмом сложно. Иной и хочет, да не может, другой просто не желает. Каждому своё. Звучит в душе призрачная музыка, слышны странно расположенные созвучия и возникает перед глазами метерлинковский мир. Вы, Величайший Художник Метерлинковского Мира!!! Так ты ещё не умер, бесталанная мазила? Лапает ещё Метерлинковский Мир, плоскогорнолобый очепяток!

Рядом девушка. Она внушаема. Нужна скульптурная выразительность жеста? — исполнено. Статуарность иного рода? — почувствовано. Галатее приказано говорить по телефону ровно и спокойно. Принцип один — недосказанность возводится в принцип. Половина тела Галатеи неподвижна, глаза полузакрыты, зато другая половина тела уже не может сопротивляться охватывающей её жизни. Ритм преднамеренно нарастает, скульптура превращается в живое всё больше: вот покатились шары прекрасных ягодиц, облизанные руками, соударились груди, выгнулась балетная шея, крылья носа белеют, голос срывается. На том конце телефонного провода эталон натурализма интересуется: всё ли нормально у прекрасной перелагательницы?

— Да, извините пожалуйста, случайно закашлялась.

— Так вот. Завтра у меня ответственная встреча с японцами. А здесь, кроме идеального перевода, потребуются еще ваш шарм и эдакая азиатская, я бы сказал, надменность. Не обиделись?

— Неужели я так выгляжу?

— Трепещи Византия! Только так, чтоб мне обанкротиться и не встать потом на ноги до конца дней моих! Страшно стоять рядом, Снежная королева, честное слово…

— Гоменасай… я пере… о!.. зво-о-О-О..!!

— На проводе! Она моя, убей любимых!

Даже, если ты взвизгнул не своим голосом начальнику: «Пошёл в жопу, дурак!» — ты прав. Надо доверять своим инстинктам. И убивать при первой возможности того, кто пытается убить тебя.

Телефон разбит вдребезги, зато условия игры соблюдены. И по эту сторону не фиаско (чего ради?!), и по ту сторону метерлинковской театральности полный триумф. Дорогой мэтр, позвольте от лица всех зрителей надеть на вас лавровый венок и забрать последнее яблоко (его-то зачем есть?) со ВКУСОМ подошв негра (негож такой расизм. П усть лучше : пусть лучше подержанный бриллиант в старых штанах, чем свежий кетчуп на новой рубашке). Ай бравомолодец! Бис, по возможности!