Многократор - Художник Её Высочества

— На самом деле закон Архимеда элементарен: если вода из ванны выливается, значить у вас большая жопа. Придется окунуться. Сволочь! — ругнулся и поплыл.

Плыть мог только вниз по течению, к ружью вернуться невозможно. Быстрое течение не преодолеть, даже если ты чемпион мира по плаванию. Медведь добежал до конца мыса и страшно заревел. Обыкновенно эти животные стараются уйти в тайгу, если сталкиваются с человеком. Совсем другое дело, когда медведь или ранен, или его душит металлическая петля. Браконьеры ставят петли на тропе, но многие медведи обрывают их, носят на горле и бросаются на всё, что движется. С этим, похоже, тоже что-то случилось. Степан прикинул шансы доплыть на ту сторону реки. Шансов не было никаких. Можно отступать только по протокам. На четвертом заплыве в глазах залетали белые мухи. Остаётся принять бой. Лезвие вставшему на дыбы зверюге в брюхо — и как повезет. Но он даже не смог расстегнуть негнущимися пальцами кнопочку ножен. Медведь впервые приблизился настолько. Он теперь молча набегал на своего врага, когда Степан заставил себя поплыть. Медведь почувствовал, что сил у человека осталось только на последний заплыв. Развернулся и, опустив рыжую башку к земле, пошел на махах последнюю четверть километра.

Сознание отключилось на берегу. Случись это в воде, то и истории бы конец. Очнулся в темноте. А когда осознал, что темнота абсолютная, чуть не заорал со страху. Но не заорал, потому что ко всему пришлось срочно разбираться с еще какими-то необычными ощущениями. То, что он лежит под шкурой, — теперь ясно, но что такое лежит рядом? Ощупал. Если это не дамские перси, тогда что, бутерброд в медвежьем желудке из разнополых половинок? Сел, медвежья шкура сползла и при лунном свете разглядел рядом с собой голую женщину.

— Вы кто?

— Дух леса.

Да, надо было догадаться самому, что он спрашивает. Это внутренная сибирская тайна. В тайге есть озеро, если в него бросить высушенных художников — они оживают и уплывают. Наши сибирские чайки однозначно толще и звёзды чаще.

— Спи. Ты слаб. Нужно ещё баиньки.

Положила ему на лицо ладонь и Степан снова ухнул в темноту. А утром, когда проснулся, женщина исчезла. Побродив вокруг, восстановил события буквально. Там, где выбрался на берег, осталась валяться мокрая ветровка. Незнакомка стянула и бросила её, чтобы легче было перенести бесчувственное тело к зарослям малинника у основания косы. Здесь же обнаружил место, где таинственная амазонка выбила карабиновой пулей медведю мозг. Красная туша хозяина тайги громоздилась в шаге дальше. Незнакомка раздела Степана догола, разделась сама и, укрыв их с головой ещё горячей медвежьей шкурой, спасла ему жизнь, согрев окоченевшее тело всеми неведомыми и ведомыми способами. Во всяком случае; воспрянув утром, явившись миру и щебечущей птицами тайге в одежде Адама, обнаружил завязанный на пенисе шаманский амулет, состоящий из кожаного шнурочка, костяного колечка, клочка медвежьей шерсти, перетянутого у основания эластичной травинкой. Степан долго носил на груди амулет, пока шерсть окончательно не рассеялась по волоску и не затерялась памятка духа леса по ходу бурной его жизни. Жизнь — это растворение в тайне. Во всяком случае, так всезнающе утверждают астаротовы псалмы. И самое время снова вернуться к голове, сунутой в рога, и ногам, сунутым в копыта.

— Сим — силитым, силитым, силитым. Пам — па-а-а. Силитым, силитым, — подпевал Оська, дописывая последние формы переходных глаголов.

Степан вообще-то несколько классов учил немецкий язык, но, поддавшись внушению, попросил перевести на английский. Как сговорившись, родители, знакомые и дружок заговорили о том, что без английского образование не образование. Ждать да догонять последнее дело, но Осенька (племянник директора школы) нашептал тётке, что костьми ляжет, а за пару месяцев подтянет верного друга до приемлемого уровня. А когда какой-никакой обнадеживающий уровень появился, Осенька еще выклянчил у англичанки Алевтины Юрьевны, по прозвищу «Квикли», факультативные занятия у неё на дому, за что тётушка-директриса позволила Алевтине съездить развеяться на семинар в столицу. Все остались при своём интересе. Конечно, для ученика седьмого класса двадцативосьмилетняя женщина была пожилым существом, христовой невестой (старухи, попадающиеся на улицах уже казались мумиями, удравшими из музеев). Правда, на красивые ноги христовой невесты заглядывался весь мужской педсостав школы. И отдельные учащиеся старших классов, которых успело поразить искрой известной электризации. Осенька, ввиду того, что его пока ещё искра не саданула, рассказал, похохатывая, как во время контрольной «Квикли» засекла шпаргалку, задала перцу и, выуживая из-под лажанувшегося Оси бумажку с лексико-грамматическими омонимами, необдуманно наклонилась над ним, а там, хи-хи, прямо, как в каком-то фантастическом помещении из просвечивающих шелковыми цветами стен, поплыли в глаза экзаменуемому воздушные шары. «Ты понял, хи-хи, она без лифтов ходит!» Точно без лифтов. Когда училка сбегала в учительскую с этажа, Степан, специально подгадав, пронаблюдал волнующую картину: Алевтинины груди от ритмичных полушагов, полупрыжков приходили в пружинно-колебательное движение вверх-вниз. Ей даже приходилось придерживать их чрезмерно свободный ход. В эти секунды почему-то совсем не казалось, что колеблются груди пожилой особы. Более того, Степана, необдуманно не позаботившегося о заземлении, прошибала такая искра, что спекались мозги. Ёшкин кот! Какое там притягивание разноименных зарядов?! Какие там позиционные системы счисления?! Какой там рыхлый эндосперм мягкой пшеницы?! В каждой точке рассудка рыхло. Напряжение в другом месте, резиновые брюки стягивают мускул. Какие ещё, карамба! уроки?

Но заниматься нужно, если не желаешь быть униженным в будущем какими-нибудь отельными лакеишками. Поэтому сейчас Степан, напряженно подпирая щеку изнутри языком, и возился с грамматикой языка английского. Ося, ввиду выполнения своего задания, делал вид, что дошлифовывает, на самом деле напевал модную песенку шпаны их двора:

— Сим-силитым, силитым, силитым. Пам — па-а-а-а. Сим…

— Ёсиф, ты чего распелся? — Алевтина наклонилась, проверяя текст.

Тут Степан увидел то самое фантастическое помещение из просвечивающих на этот раз нейлоновыми птицами, стен. Увидел и его просто убил разряд такой силы, смертоносней которой не бывает в его возрасте.

— Здесь ошибся, сим-силитым. Переделай. А ты, чего буксуешь? Quickly, quickly!{быстро (англ.)} Некогда мне тут с вами особо…

Здесь она увидела, что Степан завороженно смотрит туда, куда тринадцатилетнему подростку смотреть не положено. Ёсиф, опустив голову, ликвидировал неточность, а между ними произошла маленькая дуэль. Степан поднял шпагу взгляда и скрестил оружие. Энергетика взгляда — сильнейшая среди возможностей, предоставленных человеку природой. Человека порой не трогает крик ужаса. От обонятельных ощущений в крайнем случае только морщишься. От осязательных, если, скажем, наступишь в темноте на мягкое, может случиться лишь кратковременный испуг. Но взгляд выразительнее по той причине, что в нём помимо эмоционального кода можно ещё считать бездну информации. Как порой рефлекторно отдёргивается глазами человек, случайно напоровшись на случайный взгляд другого челововека. Взрослый самостоятельный человек не выиграл поединка, потому что невзрослый несамостоятельный человек обнажил шпагу впервые и был вне обычного мироразумения, точнее сказать, — безумен. Алевтина, смешавшись от своего поражения, ушла на кухню. До сих пор для Бумажного загадка: почему он пошел следом. Ёся оторвался от листка и вопросительно поднял бровь.