Василий Щепетнёв - Хроники Навь-Города

— Какой мальчик? Кто?

— Ваш. Вы и смотрите. — И она устало шагнула за перила, шагнула и пошла, слегка покачиваясь, будто ступала не по воздуху, а по подвесному мосту. Невесть откуда появившийся кот пристроился к хозяйке на плечо. Постепенно фигуры их уменьшались и уменьшались на фоне громадной малиновой луны.

Так они и ушли.

В рыцарском зале собралось рыцарство Крепости. Все оставшееся в живых. И двадцать корнетов, которым в самое скорое время придется примерять золотые шпоры.

Сам зал почти не пострадал — лишь сквозь пролом в левом углу светило солнце. Возможно, стену восстанавливать и не будут, поставят хрустальный колпак в память о Нападении. Это неважно. Решат потом — когда затянутся более страшные раны.

Лон-Ай лежал на ложе героев. В руке у него был меч — целый. И это действительно было важно. Брат Ван-Ай ударил чудовище. Оно ускользнуло в свое пространство, но меч сидел крепко, а главное, был в верной руке. И когда Панночка ударила по чудовищу всей своей мощью, именно Лон-Ай не дал тому увернуться, проскочить к нам — или к себе.

Слава павшим за Крепость.

Положенные речи уже были сказаны, скупые мужские слезы пролиты.

Оставалось самое тяжелое.

— Я… — он прочистил горло, — я прошу остаться малому кругу.

Малый круг — это экипаж Королева. Старики.

Новые рыцари и будущие новые рыцари деликатно удалились. Святая святых — братство Первых.

— Ну и зачем было обижать смену? Они бились не хуже нашего. Некоторые, так и лучше, — Картье, обвязанный статис-бинтами с головы до ног, вопросительно посмотрел на Фомина.

— Именно потому. Нечего портить молодежь, — он пробовал говорить весело, как когда-то в первые дни Крепости. Трудность — не трудность, а повод для подвига.

Но не получалось.

Хватит поводов. Хватит подвигов.

— Не вам, дорогой рыцарь, пенять на молодежь. Кадет Туун-Бо просто восхищен вами. Да и остальные… Именно вам удалось привлечь на сторону Крепости столь могущественных союзников.

— Нет, друг Картье. Не мне. Союзники пришли к нам потому же, почему пришел и враг.

— Медом им, что ли, намазано?

— Именно. — Фомин медленно повернулся к Норейке. — Здесь, перед лицом экипажа я обвиняю вас, доктор, в предательстве.

Фомин долго думал, какое слово выбрать. «Предательство» оказалось самым емким.

— Вы, доблестный рыцарь, часом, не переутомились? — участливо спросил эконом Панин.

— Переутомился, милый Михаил Афанасьевич. Не часом даже, а многими веками. Только это к делу не относится. Так что, коллега Норейка? Вам есть что ответить, или дело решат мечи?

— Вы, друг мой, действительно, переутомились, — холодно ответил врач. — Я дам вам порошочек, и завтра вы будете как новенький.

— Не сомневаюсь, — ответил Фомин.

— Надеюсь, вы не подозреваете коллегу Норейку в отравительстве? — возмущенно воскликнул биохимик Манаров.

— Нет, конечно, нет. Дело гораздо хуже. Я стану здоровым, очень здоровым. Мы все станем такими. Немножко иными. Наверное, почти бессмертными. Магами самого крупного калибра. И еще невесть кем…

— Не понимаю, — растеряно проговорил Картье. — Вы, друг мой, действительно… Караульные бобы иногда приводит…

— А хоть бы и так, — по-прежнему бесстрастно продолжил Норейка, — что в том плохого?

— Мы перестанем быть тем, чем являемся. Людьми.

— Мир изменился. Недурно было бы изменится и нам.

— А дальше? Вы что, думаете, трансформируетесь в мага, и наступит полное и всеобщее счастье?

— Да, думаю. Почему бы и нет? Наш орден станет орденом практически всемогущих рыцарей-магов. Мы сможем многое исправить в этом мире, сделать его таким, каким он был в наше время, вернуть культуру, цивилизацию — разве этого мало?

— И вы уверены, что нам дадут это сделать? Вчерашняя атака — это цветочки…

— Погодите, погодите. — Картье обхватил голову. — Ну не понимаю я, о чем вы. Не понимаю.

— Кто еще не понимает? — спросил Фомин.

Остальные, даже Манаров, отвели глаза.

— А вы, командор?

— Ты уж сам решай, понимаю я или не понимаю. Я все-таки лицо заинтересованное особо.

— О чем все же вы говорите? — тихо проговорил Картье.

— Много лет назад мы победили страшного мага Ин-Ста, доблестные рыцари. Победа далась ценой тяжелой, даже очень тяжелой. И захотелось обезопасить себя на будущее и воспользоваться правом победителя. Доктор Норейка попробовал вырастить клеточную культуру мага. Я не знаю, сколько препятствий пришлось ему для этого преодолеть, но своего он добился. Но… Но магические способности заключены не в зет-хромосоме. Или не только в зет-хромосоме. Прионные структуры, не так ли?

— Вы хорошо подготовились, — поклонился Норейка.

— Прионные структуры хороши тем, что и в огне не горят, и в воде не тонут. Почти. Шестьсот градусов, пламя костра, по крайней мере, выдерживают. И все бы хорошо, но для их размножения понадобился объект. Им и стал получивший шок кадет Дии-Ол. Доктор Норейка ввел ему прионный субстрат и стал ждать. Сама культура клеток, несмотря на всю тщательность, с которой ее хранили — экранировали серебром, вероятно, мю-полями (тут Норейка согласно кивнул), чем-нибудь еще все равно притягивает к себе магические силы. Не может не притягивать. И к нам пришла Туча. Мы отбились, не без помощи союзников, но отбились. А тем временем субстрат созрел, и вскоре нам предложат вкусить плоть и кровь кадета Дии-Ол. Или, вернее, мага Ин-Ста.

— Вы упрощаете и драматизируете, доблестный рыцарь. Да, мне удалось выделить структуру, отвечающую за магические способности. Да, важная ее часть имеет прионное строение. Да, я использовал образцы, взятые от поверженного Ин-Ста. И, не скрою, воспользовался телом кадета как инкубатором. Но зато в самое ближайшее время мы все получим… Назовите это магической вакциной. Мы обретем магическую силу. Долголетие — века, возможно, тысячелетия жизни. Здоровье. Мне бы не хотелось говорить, но причиной, побудившей начать исследование, явилось состояние командора. Мы, весь экипаж, пройдем эту вакцинацию. И потом те, кого мы сочтем достойными, тоже будут допущены к этой процедуре. И тогда…

— И тогда у нас будет не рыцарская Крепость, а гнездо вампиров. Вы понимаете, что предлагаете нам?

— Жизнь. Здоровье. Мощь, — ответил Норейка.

— Нет, вы предлагаете изменить сущность. Если мы смертны — значит, это наша сущность. Если мы слабы — то и это наша сущность. Отсутствие магических сил заставляет развивать разум в ином направлении — и это наша сущность. Я отказываюсь от сомнительного дара.

— Что ж, это ваше право, — усмехнулся Норейка. — Может быть, кто-нибудь еще хочет смотреть, как выпадают его зубы, сгибается спина, трясутся руки и слепнут глаза? Еще пять, максимум десять лет, и даже самые молодые из нас станут старцами. А мир этот к старикам жесток…