Алексей Корепанов - Марсианское диво

Лоу пожал плечами:

– Не припомню.

– Стремитесь к Марсу, и отрываетесь от земного, – назидательно сказал Сурок. – А здесь ох, как много интересного.

Стивен Лоу не собирался посвящать Уолтера в то интересное, что знал о Марсе, о переплетении земного и марсианского.

– И что там твоя путешественница? – вежливо спросил он.

Уолтер Плант плеснул себе еще вина и с удовольствием принялся просвещать Лоу. Вернувшись из Тибета, Александра Давид-Неэль рассказывала о двойниках-тульпа – точных копиях буддистских монахов; такие копии местные ламы были якобы способны создавать по своему желанию. Однако сотворение двойников небезопасно для того, кто не достиг достаточного уровня духовного и интеллектуального озарения.

Став обладателем энергии, нужной ему для самостоятельного существования, двойник старается освободиться от опеки своего создателя. Причем происходит это не по какому-то злому умыслу тульпы, а совершенно механически, подобно тому, как плод покидает лоно матери, когда наступает срок. Случается и так, что между фантомом и его хозяином ведется беспощадная война, в которой перевес может оказаться на стороне двойника – и фантом убивает того, кому обязан своим возникновением.

Обычно двойник исчезает в момент смерти своего хозяина, но бывают случаи, когда тульпа умирает постепенно, подобно телу, лишенному пищи. А отдельные фантомы изначально запрограммированы на то, чтобы пережить своего создателя. Как рассказывали тибетские ламы, нередко двойник, выполняющий какую-то миссию, уходил безвозвратно, начиная самостоятельное путешествие в качестве полубессознательной, опасной и преисполненной ненависти куклы.

Наслушавшись этих рассказов, Давид-Неэль решила тоже вызвать к жизни тульпу – толстого, веселого монаха. Для этого она уединилась в келье и в течение нескольких месяцев выполняла упражнения по мысленной концентрации и совершала различные ритуальные действия. В результате напряженной работы на свет божий появился призрачный монах, который медленно, но неуклонно становился все более жизненным и четким.

Закончив эксперименты, путешественница вместе со своими слугами отправилась в дорогу. К ним присоединился и монах-фантом. Этот призрак сопровождал путников, иногда останавливаясь и осматриваясь. Внешний облик монаха постепенно менялся: круглые щеки ввалились, лицо становилось все более хитрым, насмешливым и злобным. Он начал, что называется, лапать свою хозяйку и оскорблять ее. Давид-Неэль в конце концов попыталась избавиться от фантома, «растворить» его – но сделать это удалось только после шести месяцев упорной борьбы с призраком, отчаянно цеплявшимся за жизнь.

Если бы путешественница, сказал Уолтер Плант, оставила фантом в покое и перестала обращать на него внимание, тот, скорее всего, продолжал бы самостоятельное бытие, затерявшись среди людей, неотличимый от них.

– Призраки и чьи-то двойники могут существовать рядом с нами, а люди, их создавшие, не будут о них даже подозревать, если когда-нибудь не столкнутся с ними, – закончил Сурок.

Некоторое время на веранде царило молчание, слышался лишь шорох дождя, упорно старавшегося подвигнуть местных жителей на строительство нового ковчега.

– Допустим, я принял гипотезу о мыслеформах, – наконец сказал Стивен Лоу. – Допустим. Но я же не торчал несколько месяцев в келье, не совершал никаких ритуалов, не воображал себе ни монахов, ни ангелов, ни крокодилов.

– Случай с Давид-Неэль не единственный, – отозвался Уолтер. – Вероятно, у тебя концентрация шла на подсознательном уровне, ты и сам не ведал, что творишь мыслеформу. Которая подтвердит твои надежды.

– Значит, она и убить меня может?

– Кто знает, Стив… Во всяком случае, будь осторожен.

Лоу усмехнулся:

– Да уже два месяца прошло – и жив, как видишь. Кто эти рассказы проверял, кто видел этих двойников? Сомнительно все это, очень сомнительно… Просто шуточки психики.

– Телепатию тоже можно считать шуточками психики, – заметил Сурок. – И ясновидение. И телекинез. И телепортацию. А вот я почти уверен, что все эти шуточки не только существуют, но и вполне могут уже сейчас массово применяться.

– Это как?

– А вот так. Я думаю, что есть уже приборы, с помощью которых можно узнать мысли собеседника хоть и в Австралии. И добраться до той же Австралии за секунду. Только все это держится в тайне, и хода этим новинкам не дают. По вполне понятным причинам.

– Ну да, иначе развалится вся мировая экономика, – с серьезным видом подтвердил Стивен Лоу. – Обнищают производители средств транспорта и связи. Именно они этим изобретениям хода и не дают. Чтобы спасти человечество от краха.

Уолтер, прищурившись, взглянул на него:

– Опять иронизируешь? Или и сам об этом знаешь? Может быть, и НАСА приложило руку к запрету?

– Думаю, что не приложило. Прикладывать не к чему. Впрочем, вы там своих мертвецов поспрашивайте, мало ли что…

Одутловатое лицо Уолтера побагровело, он засопел, но промолчал. Только сцепил руки на животе. И в этот момент, как нельзя более кстати, на веранду заглянула Милдред.

– Ну и накурили вы тут, – сказала она. – Идите, гляньте, что они там рассказывают. Они собираются сносить наш универмаг и делать там автостоянку… Ужас!

Ранним утром, в понедельник, Стивен Лоу вывел из гаража свою серебристую «тойоту» и направился через просыпающийся Хьюстон в Космический центр имени Линдона Джонсона. Солнце еще не взошло над небоскребами, но звезды уже растворились в бледной июльской синеве. Небо казалось пустым, но это впечатление было обманчивым. Там, за тонким слоем воздуха, окутавшим хрупкий шарик Земли, как вата окутывает елочную игрушку в коробке, простирались безбрежные пространства, наполненные своеобразным, иным бытием.

Лоу знал, что уже сегодня придут в действие сложные многоступенчатые механизмы, закрутятся-завертятся, набирая обороты, колеса, войдут в соприкосновение и слаженно заработают все разнопрофильные детали – и проект «Дубль» начнет воплощаться в жизнь, проявляясь, обретая четкие очертания… как тульпа…

Стивену Лоу очень хотелось верить, что программа «Дубль» будет не только успешнее предшествующей, но и вытянет программу «Арго» из ямы. И аргонавты вернутся домой…

Женщина с резким неприятным голосом наконец прекратила болтать и жевать печенье, оставила на тумбочке стакан с недопитым чаем и ушла, шаркая подошвами. И не закрыла за собой дверь.

Она встала и подошла к окну. На подоконнике лежала смятая газета, усыпанная крошками печенья, эта женщина разбрасывала газеты где попало. Под большим, в готическом стиле названием «Чаттануга Меркурий» было напечатано шрифтом помельче: «16 октября, 1970». Соседке по комнате приносили газеты, они шелестели, падали на пол, с них сыпались крошки.