Алексей Калугин - Так держать, сталкер! (сборник)

Как ни старался Мясников сосредоточиться на решении одной, строго конкретной задачи, мысль его снова вильнула хвостом и свернула в сторону.

Вот же, право слово, забавно. Люди едва ли не на протяжении всей своей истории пытаются найти способ управлять временем. Или хотя бы понять, как можно рационально его использовать. Время это то, чего никогда не бывает в достаточном количестве. Его то некуда девать, то катастрофически не хватает. Вот бы здорово было обращаться со временем, как, скажем, с солнечными батарейками, зарядил и, когда нужно, включил. А здесь, на Туэнье, прыгают себе, забот не зная, живые временны́е батарейки.

Ну почему?

Почему именно сликолам досталось это чудо? А не человеку? Может, потому, что человек уже наделен разумом? А разум в сочетании с умением использовать время по своему усмотрению может устроить такой вселенский катаклизм, что никому мало не покажется?

И не останется никого – ни людей, ни сликолов…

Так, может, оно и лучше, если люди никогда не узнают о необыкновенных способностях сликолов?

И что для этого нужно?

Всего-то организовать защитников природы, чтобы они кинули клич в защиту уникальной и неповторимой окружающей среды Туэньи, любой контакт с которой может привести к биологической катастрофе.

Эти защитники природы ребята боевые. Им дай только повод побузить.

Ученые мужи, в отличие от профессиональных защитников природы, не имеют привычки выступать на публике с голословными и необдуманными заявлениями. Поэтому они, конечно же, первыми сдадутся. Далась им эта Туэнья! Можно подумать в галактике нет других планет с развитой биосферой!

Мясников и сам готов был возглавить движение в защиту Туэньи. Вот только для этого ему нужно было сначала с нее выбраться.

По мере того как сумерки сгущались, из глубин джунглей доносились все более зловещие звуки. И, что особенно неприятно, постепенно они приближались к поляне, на краю которой притаился Мясников. Все заметнее нервничая, Семен поглядывал то на небо, пока еще видневшееся в просветах между кронами высоких деревьев, то на поляну, где по его расчетам должен был появиться угнанный антиграв.

Услыхав доносящийся сверху мерный, хлюпающий звук, Семен ничком кинулся на траву. И вовремя. Прямо над ним, влажно хлопая краями слизистой мантии, пронеслась гигантская псевдоманта. Должно быть, уловив каким-то из своих органов чувств движение, характерное для живого существа, псевдоманта кинулась вниз с верхушки одного из близлежащих деревьев, рассчитывая прихлопнуть жертву своим массивным телом. То, что, разобравшись, что к чему, есть бы она его, скорее всего, не стала, послужило бы слабым утешением для расплющенного Мясникова.

Пролетев над человеком, псевдоманта, как кусок сырого теста, шлепнулась посреди поляны. В сгустившихся сумерках Мясников все же мог видеть, как сначала из середины ее аморфного туловища выдвинулись три упругих усика с цилиндрическими утолщениями на концах. Покрутив усиками по сторонам, псевдоманта оценила ситуацию. Видно, оставшись недовольной, хлюпнула. И поползла, опираясь на выпирающие из туловища псевдоподии, к ближайшим кустам. Должно быть, для того, чтобы снова забраться на дерево и продолжить охоту.

Знать бы еще, как она выслеживает добычу? Какие органы чувств при этом задействует? Тогда можно было бы придумать, как лучше спрятаться.

Как-то постепенно, незаметно для себя самого, Мясников уже почти смирился с мыслью о том, что ему придется провести ночь в джунглях. А потом, скажем, поутру, он, конечно же, смирится с необходимостью искать что-нибудь пригодное в пищу. По возможности то, что можно употреблять в сыром виде. Никаких приспособлений для разведения огня у Мясникова при себе не было. И он сильно сомневался в том, что ему удастся добыть огонь одним из дедовских способов – ударяя камень о камень или быстро вращая в ладонях небольшую палочку. Увы, современный человек не приспособлен для жизни в диких условиях. Для того чтобы просто остаться живым, ему нужно иметь массу всевозможных вещей, устройств и приспособлений. У Семена при себе был только музмеморик с любовно подобранной коллекцией блюзов начала двадцатого века. В оригинальном, неремастированном звучании. Но кому, спрашивается, это сейчас было нужно? Мясников собственноручно готов был запустить музмеморик в кусты в обмен на то, чтобы снова увидеть на поляне свой антиграв. С багажным отсеком, забитым стазис-контейнерами с Туэньской живностью. Он даже готов был выпустить всех этих беспозвоночных в их естественную среду обитания. Пускай себе плодятся и размножаются – Семен не имел ничего против законов природы.

Семен хотел вернуться домой.

Ну, и все… В общем… В данный момент…

Сейчас он готов был махнуть рукой даже на то, что неустойку за невыполненный контракт не покроет даже продажа корабля – единственной собственности, которой владел Мясников. В жизни каждого человека бывают такие моменты, когда он не думает о будущем. И при этом решительно рвет с прошлым. Хотя потом об этом, скорее всего, сильно жалеет.

Сейчас Мясников думал о том, что если ему удастся дожить до утра, то он почти наверняка смирится с потерей антиграва. И начнет свою робинзонаду. Естественно, с мысли о том, как бы обустроить Туэнью. Человек ведь считает себя венцом творения, а потому не имеет привычки приспосабливаться к условиям окружающей среды, предпочитая, чтобы внешнее пространство перестраивалось в соответствии с его потребностями. В условиях современного мегаполиса это было возможно. И даже, скорее всего, разумно. В условиях дикой природы грозило гибелью. Однако к идее о полной безнадежности и бесперспективности подобного отношения к жизни нужно было еще прийти. И никто не обещал, что путь этот окажется коротким.

Семен ощущал себя как зверь, запертый в клетке. Заранее он уже прикидывал, с каким трудностями и лишениями ему придется смириться. Он даже мысленно составлял список, с чем смириться будет относительно легко, а с чем не просто. Например, Мясников даже и не подумал бы сокрушаться по поводу единовременного исчезновения всех средств массовой информации. А вот рисовой лапши, маринованного имбиря и самого обыкновенного майонеза ему будет здорово недоставать. Особенно в первое время.

Семен в очередной раз посмотрел на часы, грустно вздохнул и в первый, но, очевидно, отнюдь не в последний раз пожалел о том, что он не сликол. Обладай Мясников теми же экстраординарными способностями, что и эти маленькие мучнистые комочки, он бы перенесся на четыре часа вперед. К тому моменту, когда короткую туэньскую ночь сменит чуть более длинный инопланетный день.

День, в отличие от ночи, несет с собой новую надежду. День создан для созидания и труда. Для радости и веселья. Для того, чтобы заняться поисками пищи, в конце концов. Да, и для этого тоже. Семен, хотя уже часа полтора, как начал ощущать голодные спазмы в животе, не собирался отправляться на поиски пропитания на ночь глядя. День на диете еще никого не убил. За исключением тех, кто натощак решил ночью в лесу прогуляться.