Венедикт Ли - Гроза над Миром

Наоми, не обращая на нее внимания, подошла ближе, несмотря на подступившую дурноту. В отличие от бедно одетых мужчин, на мертвой девушке было дорогое платье из желтого ганского шелка, перетянутое оранжевым кушаком. Пуговка с вделанной крупной фальшивой жемчужиной удерживала в глубоком вырезе развитые груди. Объявление на прибитой к столбу доске гласило:

БРАТЬЯ И СЕСТРА ЛОК. УБИЛИ И ОГРАБИЛИ 19 ЧЕЛОВЕК.

– Неда Лок. Прикидывалась проституткой. Приводила домой и вместе с брательниками... – сказала Пини.

– И долго они тут будут?

– К ночи уберут. Пойдем! – Пини больше не церемонилась и увлекла Наоми за собой.

Настроение у Наоми упало, и обратную дорогу она больше молчала. Оживилась только, когда Пини решала, какой дорогой им возвращаться. Не долго думая, предложила ей идти к станции фуникулера. Пини бурно запротестовала:

– Потащимся, как две дуры. Босиком. Тоннелем приехали, давай им же обратно. И ближе идти.

Темнело быстро, и на улицах постепенно разгорались фонари. Где лилово светящийся шар на столбе, где жемчужно-зеленая панель на стене, обычно рядом с вывеской магазина или заведения. Когда они с Пини вступили в тень меж двумя освещенными местами, Наоми отстала всего на шаг. Еще шаг в сторону и она затерялась в вечернем полумраке. Свернула на ярко освещенную улицу.

Пусть Пини поищет. Будет ли метаться и растерянно звать? Наоми решила откликнуться сразу, не затягивать шутку надолго. Ей вообще расхотелось так поступать – нет настроения, но раз уж замыслила с самого начала… Она вспомнила утро, ласковые прикосновения пальцев к щекам, тихий голос Пини:

– Лентяйка, лентяйка, соня… Мы идем или нет?

И свою радость и ее. Пини. Милая подруга. Нельзя шутить с ней слишком зло. Наоми прислушалась. У Пини оказалась хорошая выдержка. Выждав еще немного, Наоми решила, что Пини отправилась домой и там нажалуется на нее. Тогда и начнется переполох.

Прохожий странно глянул на нее и прошел, потупившись, мимо. Самое время поесть, пока свора Ваги будет рыскать по городу в поисках беглянки. Пусть суетятся. Она могла заблудиться? Вот. Счастлива, что нашли… Хоть отведет душу. Толкнула ногой полупрозрачную дверь, из-за которой доносились вкусные запахи, спустилась по ступенькам в полуподвальный ресторанчик. Денег в карманах – одна мелочь, Пини все держит при себе. Ладно. Сперва лопаем, потом платим. «Ах, я забыла деньги в другой сумочке! Вам спеть, станцевать, посуду вымыть?» Запудрить мозги и смыться. Пустяк.

Мирно жующие посетители и парочка обслуги уставились на нее, как на прокаженную. Наоми так и осталась стоять у входа. «Дура. Идиотка. Куриные мозги с одной извилиной». Широкоплечий детина (явный вышибала) косолапо подошел, ухмыльнулся.

– Припозднилась, детка. Видать, заплутала. Так мы тебя проводим.

– Ладно, – неожиданно даже для себя, миролюбиво согласилась Наоми. – Только воды холодной хочу, умираю. И пойдемте.

Ей сунули в руку запотевший кувшин. От ледяной воды аж заломило переносицу. Напилась вдоволь, оглядела окруживших ее. Решила, что скорее симпатична этой компании и обижать ее, как ни странно, не будут.

В провожатые вызвались двое мужчин и женщина. Один из мужичков криво улыбнулся.

– Уж извиняйте. Лишняя заручка не помешает.

И замотал тонкий кожаный ремень вокруг ее запястья, второй конец затянул на своем.

– Вдруг передумаете и убежите. Не хочется упускать хороший заработок.

– Убегу обязательно. И уволоку тебя за собой, – этим ответом она их совсем расположила.

Получасовая ночная прогулка по Вагноку и ее сдали с рук на руки дежурному на станции фуникулера. Тот записал имена приведших Наоми. Еще четверть часа – и она во дворце. Прошла, не глядя ни на кого, к себе. Кинулась к зеркалу. Да. Синие вензеля на обеих щеках. Невидимая краска проявилась по истечении срока. Потерялась симпатичная рабыня. Просьба вернуть за вознаграждение.

Наорала на примчавшуюся тут же Пини. И бегом в ванную, лишний раз убедиться, что водой эта гадость не смывается. Вернувшись, увидела сидящую на своей постели Пини.

– Хватит буйствовать. Давай смою.

– Нет! Буду так ходить, пока не сойдет! Все смотрите! Это ты меня изуродовала! – далее Наоми прошлась по вредным привычкам Пини и высказала догадки о ее родословной вплоть до седьмого колена.

Пини только смешливо выпятила нижнюю губу. Дождалась, пока поток красноречия Наоми на минуту иссяк:

– Ну, как хочешь. Сойдет через месяц. Пошли ужинать.

Наоми села рядом с нею. Буркнула:

– Смывай. Еще раз так сделаешь, прибью.

Пини аккуратно очистила одну ее щеку, потом вторую. Наоми постепенно успокоили нежные касания ее пальцев. Спросила почти жалобно:

– Слушай… Ведь от этого кожа на лице шелушиться станет? Лучше взаперти сидеть, чем так…

Пини отвечала очень серьезно, ни на миг не прекращая свою тонкую работу.

– Когда впредь решишь сбежать, Наоми, скажи мне. Я не продам, напротив, помогу тебе. Только, если тебе хоть сколько-нибудь меня жаль – подай потом весточку, ладно? С тех пор, как умерла Левки, у меня нет по настоящему близкой подруги, кроме тебя.

– Твоими бы устами… – Наоми не хотелось больше разговаривать. – Когда сама будешь сбегать от кого-то, Пини, ни с кем не делись. Что знают двое – знает и свинья. В следующий раз ты расписываешь меня, а я тебя! Как по вашему правильно написать «Пини – дура»?

Пини хихикнула. У Наоми осталось впечатление, что ее выходку Пини предвидела заранее. « Ты, Наоми, тоже в чем-то очень предсказуемый человек. Или… Пини уже так хорошо понимает меня?»

Вага пригласил их с Пини в большую трапезную. За ужином Наоми немного выпила, но ела мало и была молчалива. Без интереса, скорее по привычке, прислушивалась к разговорам. Сам Вага, похоже, заметил, что она сидит, нахохлившись, но, будучи своеобразно деликатным, не подал виду и все свое внимание уделил беседе с соратниками.

Говорил Габ, приземистый, с невероятной ширины плечами, отчего казался квадратным:

– После того, как мы сняли часть экипажей и орудий и перебросили на север к холмам, Арни потерял возможность атаковать флотом. Он вынужден ответить тем же, и держать людей на границе, какой стали Срединные холмы. У нас же осталось, хотя и немного...

– Сколько? – Вага спустил Габа с высот стратегического мышления к суровой прозе жизни.

Толстые губы его собеседника расплылись в усмешке, открывая крупные желтые зубы.

– «Хок», «Аргус» и твой флагман, Вага. Хочешь, я поведу его?

Наоми насторожилась. Небрежный тон Габа не вязался со скрытым смыслом его слов. Тут что-то серьезное. А, понятно! И Вага давно все понял, но кажется невозмутимым. Если Габ поведет флагман, то фактически это будет означать отставку Ваги. Возможно, он и останется с видимостью власти. Но будет царствовать, не управляя. И у Габа, похоже, есть серьезная поддержка среди командиров, раз он осмелился предложить такое...