Венедикт Ли - Гроза над Миром

– Мы решим это позже, – Вага оставлял Габа в состоянии неопределенности. – Скажи мне, что делал Арни в Норденке?

– Чего? – Теперь Габ был сбит с толку, этого Вага и добивался, выставляя претендента на свой высокий пост человеком мало-осведомленным и не умным, раз не соображает простых вещей.

Отозвался Боло Канопос, толстый, рыжебородый, с веселыми ямочками на пухлых щеках.

– Отвечу тебе, гориллообразный брат мой. В строжайшем, подчеркиваю, секрете на верфи Норденка спущен на воду новый корабль Арни. После окончательной оплаты у Арни в карманах ветер свищет. Говорю это, как казначей, до недавнего времени всей нашей лавочки.

– Тем луш-ше! – Габ прожевал кусок и громко глотнул.

– Один кораблик ничего не решает, а денежки тю-тю... Люди у Арни скоро разбегутся...

– Кораблик может быть неплохо вооружен. Скажу тебе, Габ, как лучшему другу, одну забавную новость. Это судно строилось давно, в большой тайне. Денег не хватило, проект заморозили. Пока не появился идиот Арни и не отдал последнюю рубаху... – Боло Канопос выдержал эффектную паузу.

– За корабль со стальным корпусом...

– Он, вероятно, тяжел и неповоротлив, – промолвил Вага как бы в задумчивости, но угадывалось, что он всерьез заинтересован. И тут Боло поставил эффектную точку:

– Если б не приводился в движение паровой машиной!

Наступила тревожная тишина. До сих пор молча и неторопливо смаковавший еду, коммодор Джено поднял худое, длинноносое лицо. Когда он хмурился, большая родинка над правой бровью придавала его лицу еще более мрачное выражение. «Меченый».

– Ты полагаешь это серьезной угрозой, Боло?

– Не знаю.

Боло с ненавистью посмотрел на собственное брюхо, мешавшее ему с достоинством встать из-за стола. Наконец, кряхтя, он выпрямился. Наоми показалось забавным, что у рослого Ваги приближенные, кроме Арни и, разве еще Джено, не могут похвастаться статью.

– Арни горячий молодой человек и с большими странностями. Но далеко не дурак. Он храбр, знает свое дело. Вдобавок, умеет хорошо говорить. И его любят. Не сомневаюсь, захоти он сделать глупость, много нашлось бы желающих поправить его, без злобы, добрым советом. В отличие от некоторых, Арни умеет слушать. Делайте выводы. Я бы разузнал подробности и только потом принимал решение.

– Хорошо, Боло. Займись, – Вага поставил точку в разговоре. А Габ с хрустом вгрызся в очередной бифштекс, словно потеряв интерес ко всему, кроме еды.

На ночь Наоми не захотела отпустить Пини от себя и Пини постелила им на полу, приговаривая, что любовью надо заниматься на жестком. В этот раз Наоми была в любви зла и ненасытна. Когда же, в конце концов, измученные, они лежали навзничь, глядя в темное звездное небо за окнами, Пини спросила:

– Ты чего такая смурная стала? Дуешься на меня? Я больше никогда так не сделаю, клянусь. Все ж забавно, как я тебя перехитрила.

– Потому, что от тебя я подвоха не ждала. Мне теперь умнее быть?

– Нет! Лучше еще раз попрошу прощения. Может встанешь, чтоб я могла перед тобой на колени грохнуться?

– Пини, Пини… Я перестала беситься сразу, как выкричалась. Придумала пошутить с тобой, довольно зло, и… получила. Нет во мне обиды.

– Тогда в чем дело?

Наоми промолчала. Голова ее покоилась на плече Пини. Не дождавшись ответа, та продолжила, тихо гладя Наоми внизу живота.

– Забудь. Это был просто маньяк, что шастают за красивыми девчонками. Сам-то маленький, плюгавенький, ничего больше не остается. Но днем, на людях он бы не осмелился... Или расстроилась, когда висельников увидала? Может тебе и мерзавку ту жалко? Так запомни, есть люди, хоть и грешные и есть нелюди.

– Нет, – тихо ответила Наоми. – Дело не в этом. Просто я увидела, какая она молодая и подумала...

– Что?

– Я тоже долго не заживусь.

– Дура! – Пини больно шлепнула ее по бедру. – У тебя в голове каша из всяких ужасов.

– Ладно, – тон Наоми был примирительным. – Я перенервничала за последнее время. Но... Пини...

– Что? – голос ее уже был полусонным.

– Погоди, не спи. Пини... Слушай, если бы я сделала такое, ну... за что по твоим понятиям заслужила смерти... Ты вынесла бы мне приговор?

Пини со вздохом повернулась на бок. Наоми пришлось тоже подвинуться. Она видела смутно белеющее в темноте тело подруги.

– Да. Приговорю, исполню и сама зарежусь. И нас вдвоем оплачут и похоронят. Спи же ты, ради бога!

Пини уже тихо посапывала, а Наоми все не смыкала глаз. Наконец и у нее веки стали слипаться. Сон возник вдалеке маленькой картинкой на темном фоне, которая быстро увеличилась и охватила ее, вобрав в себя. Синяя гладь моря, бледный бездонный купол неба. Волны вблизи имели зеленоватый оттенок. Там, где горизонт едва различимой чертой делил море и небо, быстро двигался низкий силуэт корабля, оставляя за собой шлейф черного дыма.

Картинка внезапно изменилась, без всякого перехода, как это бывает во сне. Наоми теперь стояла на металлической палубе, над ее головой вытянулись, уставившись вдаль, два орудийных ствола. Голый по пояс молодой человек о чем-то спрашивал, и Наоми знала, что ждут ее приказа. «Я же не умею командовать кораблем, ведь я – не Вага Картиг», – ей стало стыдно.

– Курс держать прежний, – малозначащие слова эти позволяли выиграть время, и она обрадовалась.

И все исчезло… Снова рядом спокойно дышала Пини, круглая желтая Обо уже заглядывала в окна… Спать совершенно не хотелось. Наоми тихо встала, накинула халат и вышла. Там, где коридор, ведущий к покоям Ваги, расширялся в закуток для курения, стоял Боло Канопос. По всему было видно, что он еще не ложился. Держа двумя пальцами длинную трубку, он неторопливо выдыхал терпкий дым в раскрытое окно . «Вага не курит. Вот Боло и отлучился. Наверняка, советуются наедине».

Боло повернулся с неожиданной грацией.

– Не спиться? Ищете к кому прыгнуть в постель? В моей хватит места, а?

Шутливо помахал рукой с зажатой в ней трубкой.

– Ладно, ладно! Не надо сразу бежать жаловаться. Это я так. Голову отрежут, знаю.

– Вам отрежут не голову, – Наоми стало смешно. – Голова ваша ему нужна.

Боло захохотал, закашлялся, брюхо его заходило ходуном.

– А он, правда такой страшный, – она не сразу сообразила, что Боло Канопос может ее не понять. Ведь она говорит не о Ваге. Совсем о другом. Но он сразу понял, быть может, оттого, что мысли его давно были заняты этим.

– «Громовержец». У Арни страсть к дешевым эффектам и громким названиям. Но, насколько я знаю, неприятности нам грозят крупные.

– Арни очень импульсивен. Привык действовать быстро, я поняла.

– Да. Теперь он хочет решить дело в свою пользу одним ударом. Отсюда – непомерные траты, ставка на единственную карту.

– Он не прав?