Илья Гутман - Античные истоки антииудаизма

Обвинения, подобные обвинениям евреев в ритуальных убийствах, встречались во многих странах и в разные времена – по отношению к различным народам. В сознании людей есть ксенофобные архетипы, проявляющиеся в столкновении общества с чужестранцами, вызывающими смущение и презрения. При их появлении возможно обвинение в ритуальном убийстве и применении магии. По психоаналитической концепции Карла Юнга в наш разум через наши сны и подсознание входят проформы (архетипы), образующие «коллективное бессознательное», в котором запечатлена историческая память и элементы мифического сознания, и иррациональные представления о демонах и чудовищах часто проецируются на чужаков. Так, В Китае рубежа XIX и XX веков христианские миссионеры обвинялись в том, что воровали детей и вырывали у них глаза и сердца для изготовления амулетов и лекарств. В Индии, где было мало евреев, функцию в экономике, аналогичную функции евреев в средневековой Европе выполняли парсы – персидские зороастрийцы, бежавшие от мусульман в Индию. И среди индусов долгое время ходили легенды о ритуальных убийствах, совершаемыми ими. На Мадагаскаре ходили аналогичные легенды об агентах французского правительство, а в Индокитае такие обвинения выдвигались против секты шетти. В мусульманском Египте ходили легенды, что христианские врачи поедают сердца своих пациентов-мусульман и пьют их кровь.

В средневековой Европе жителей далёких стран нередко представляли как сейчас инопланетян – химерами, нередко совсем непохожими на людей. Это было мифом в лосевском понимании этого слова, то есть абсолютной реальностью, в которую все верят. Нередко существами, лишь внешне похожими на людей представляли евреев. Свои обычаи, своя культура евреев представлялось как нечто, несвойственное нормальной человеческой жизни; еврейская традиция представлялась как магия, что делало евреев в сознании христиан лёгкими кандидатами в участники ритуального убийства. Поначалу евреи в Европе были экзотической группой, и мало кто из христиан знал, чем они занимаются в своей общине.

Однако объяснение такого явления как кровавые наветы одними лишь архетипами недостаточно для таких продуманных обвинений. Корни данного явления могут быть найдены в более древние периоды.

Египетский грамматик Апион собрал все известные ему антииудаистские мифы вместе. Итак, до Апиона мы имеем следующие утверждения: евреи совершают ритуальные убийства и евреи поклоняются золотой ослиной голове. Сознание античных людей соединила их, и появился миф, что евреи похищают греческих мальчиков и приносят их в жертву своему ослиному богу. В некоторых вариантах мифа вместо греческого мальчика фигурирует взрослый грек или иностранец вообще.

В продолжении истории об ослиной голове в храме Апион пишет об Антиохе IV Епифане, вновь вошедшим в Храм и увидавшем там лежавшего человека, окружённого яствами. Человек рассказал царю, что он по происхождению грек, ходил по стране, и его схватили незнакомые люди, заперли в храме и стали усиленно откармливать изысканными яствами. Поначалу грек обрадовался, потом он стал относиться ко всему этому подозрительно, а затем оказался в недоумении. Он выяснил, что каждый год евреи отлавливают греческого бродягу, откармливают, а затем убивают и приносят в жертву тело, вкусив от его внутренностей и приносят клятву ненавидеть эллинов. И человек попросил царя отомстить евреям и в дань уважения к греческим богам посрамить этот народ.

Этот миф, описанный Апионом, напоминает шумерский ритуал человеческого жертвоприношения – убийства «царя-пастуха», символизировавшего бога Думузи (этот ритуале я также освещу в этой же главе чуть ниже). По шумерской мифологии богиня Инанна (или жрица Инанны, что по шумерским понятиям одно и то же) попадает в подземный мир, откуда ее необходимо вызволить. Сделать это в принципе возможно, но требуется некто, кто отправился бы туда вместо нее. Отдать за Инанну жизнь должен некий особый и довольно загадочный персонаж – пастух-царь Думузи, супруг Инанны. Пастуха, символизирующего Думузи приносят в жертву. Хотя он восседает на троне, окруженный всевозможной роскошью, он не обладает никакой властью, в том числе и над собственной жизнью; никто не спрашивает, согласен ли он стать спасителем Инанны. Пастуха хорошо кормили и исполняли любые его желания: предполагалось, что кровь и плоть человека, «получившего от жизни все», обладает самым широким спектром чудодейственных возможностей. Можно сделать предположение, что автор мифа о ритуальном убиении грека, которого перед смертью хорошо кормили и держали в хороших условиях был знаком с шумерским мифом и именно на его основе создал миф о еврейском ритуальном убийстве.

Иосиф Флавий пишет, что когда по легенде Антиох входил в храм, он не ожидал кого либо увидеть, и он был безбожником, так как решился туда войти. Нелепость и бесстыдство легенды, как пишет Флавий, очевидны, как и нелепость и бесстыдство последующих мифов о ритуальных убийствах. Невозможно было, чтобы на жертвоприношении присутствовали все евреи и смогли вкусить от плоти эллина. Царь не освободил пленника, чем мог показать себя благородным человеком и заручиться поддержкой эллинов против евреев, а позволил им умертвить его (хотя по тексту Апиона этот грек просил Антиоха об освобождении – И.Г.). В Святая Святых не могли запереть чужака. И если бы в жертву еврейскому Богу действительно был бы уготован грек, его разъярённые соплеменники не оставили бы камня на камне от еврейского Храма. Апиону не ведомо устройство Храма, в соответствии с которым в Святая Святых не могут пустить чужака. Подобные нелепости мы встречаем в кровавых наветах вплоть до наших дней. Аналогичный миф ходил и про римского полководца Помпея, который, согласно мифу, зайдя в Святая Святых, также увидел в храме пленного грека, заготовленного для ритуального убийства.

Дамокрит, единомышленник Апиона, время жизни которого точно не установлено, написал аналогичный рассказ об Антиохе IV Епифане, нашедшем в Иерусалимском храме пленённого грека. И грек узнал, что евреи каждые семь лет строго в определённый день календаря хватают иностранца (не всегда грека – примечание И.Г.), ведут его в храм и убивают, изрезая мясо на мелкие кусочки, потом клянутся, что прибудут врагами греков.

Рассказ Апиона и рассказ Дамокрита совпадают почти слово в слово. Главная разница между ними – периодичность человеческого жертвоприношения. Если у Апиона это происходит каждый год, то у Дамокрита – раз в семь лет. Я предполагаю, что рассказ Дамокрита был составлен ранее, поскольку вариант жертвоприношения раз в семь лет менее жестокий, чем каждый год, и рассказ Апиона как компилятора должен быть составлен на основе рассказа Дамокрита. Периодичность раз в семь лет возможно связана с еврейским субботним годом, о котором известно некоторым языческим авторам. Возможно, автор мифа, зная о том, что седьмой день и седьмой год святые у евреев, и предназначил седьмой год для этого ритуала. По словам Джошуа Трахтенберга текст Апиона был очень популярным среди представителей клира.