Виктор Косенков - Окольная дорога в небо

В желудке Романа стало пусто, что-то засосало, голова прояснилась... До такого состояния он еще ни разу не доходил... Роман закрыл глаза ладонью и понял, что всей кожей ощущает происходящее вокруг. Для этого ему не нужно зрение. Такое случалось с ним только один раз. Когда он впервые попробовал ЛСД. В первый раз Романа понесло довольно капитально. Насыщенность красок, изменения в пропорциях, странные путешествия и аллегории. Помнится, что его первый сеанс длился долго, несколько часов. И еще долго напоминал о себе после "отходника". Это произвело на Романа такое сильное впечатление, что он основательно подсел на "кислоту" и опомнился только, когда его приятель, с которым они вместе "отправлялись в путешествия", так залетался, что однажды шагнул с балкона, а Романа от этого шага удержали случайные свидетели, которые присутствовали в этот момент в квартире. Потом их всех таскали по милицейским участкам, читали лекции, пугали, но это запомнилось довольно слабо.

Очень сильным впечатлением было видение, как его приятель сходит с края балкона и идет по воздуху, улыбается. А потом что-то черное хватает его поперек тела и со страшной силой швыряет вниз. На асфальт, ставший в один миг красным. Роману стало просто страшно, что когда-нибудь это черное, злобное, присутствие которого постоянно ощущается в небе, придет за ним. Схватит и швырнет жалкого человека, который подумал, что нашел иные грани обыденной реальности и слишком много себе позволил. Швырнет на асфальт, вбивая его навеки в ту реальность, из которой он имел глупость высунуться. Слезть с ЛСД оказалось не так просто...

Оказалось, что кошмар так просто уходить не желает, и приблизительно через месяц после окончательного и бесповоротного решения завязать в гости к Роману пришел тот самый его друг, который разбился, выпрыгнув с балкона на последней "кислотной"

вечеринке. Пришел ночью... Просто вошел в комнату из коридора и сел в кресло, молчаливый и злой. И они долго говорили... Говорили...

Ночь... День...

"Скорую" вызвал брат Романа. Два хмурых санитара вытащили Романа из бессознательного состояния и ушли, почти ничего не объяснив. Так, что-то пробормотали по поводу режима, у них был и без того сложный день.

Еще несколько ночей Роман не спал...

Тело колотила дрожь, и даже брат не знал, что под подушкой у Романа лежит листок бумаги, на котором не его рукой написано несколько слов.

"МАНДРАГОРА." Адрес и способ применения.

Вкус не был особенно противным. Не горчил, но и особенно сладким тоже не был. Просто отвар... Что-то вроде слабого вчерашнего чая.

Потом были симптомы жесточайшего отравления. Судороги. Желание вывернуться наизнанку. Какие-то неосознанные галлюцинации, ничем не напоминающие глюки от ЛСД...

Ощущение приближающейся смерти.

Наверное, он все-таки умер. Потом ожил... И через некоторое время оказалось, что Роман уже совсем не тот, каким был. Словно бы после "смерти" что-то изменилось в нем.

Что-то улучшилось. Например, интуитивные аспекты сознания. Появилось что-то вроде дара предвидения, но работающего не всегда, а повинуясь своей, непонятной логике. Положительным был и тот факт, что Роман выжил... или ожил. Но вот потом вдруг оказалось, что мир, в котором он жил до этого момента, включает в себя и что-то совсем другое.

Совсем другое. И чувство темного присутствия в небесах стало сильнее... И большие неопределенного цвета осиные гнезда на улице плотно вошли в его жизнь, и тварь, что обдирала бомжа в подворотне, совсем не казалась галлюцинацией.

Только до сего момента изнанка реальности никак не проявляла своего осмысленного интереса к Роману.

Вечер. Остатки белых ночей не давали мгле сгуститься полностью. В некоторых местах город приобретал ту невыразимо тоскливую обреченность, которая свойственна только ему одному. Именно эта несмываемая печать завораживает поэтов, музыкантов и прочих людей творческих, склонных скорее к созерцанию, нежели к действию.

На улице, в переулке возле общаги, кого-то били. Судя по звукам жертва сопротивлялась активно и из не самой приятной роли жертвы собиралась перейти в более привилегированную роль мстителя. Кто-то заверещал, сладостно хакнул и в темноте раздался топот убегающих ног.

- Неплохо, - сказал кто-то за спиной Романа. - Опять на наших наехали.

- Кто наехал, - спросил Роман в темноту.

Стоять на балконе было гораздо приятней, чем находиться в душной, пропахшей коноплей комнате, где, не сбавляя темпа и не прекращаясь ни на секунду, шла своим чередом оргия. Музыка, секс, наркотики, спирт...

- Если бы знать, кто-то повадился на наших наезжать. И все в темноте... Лиц не разглядеть. Надо отметить, что метелят солидно. Даже я как-то раз попал, так знатно с левой в скулу получил...

Роман, наконец, обернулся. За ним на балкон вышел кто-то незнакомый. То есть Роман его видел в этой компании, но как-то не было времени познакомиться. На лице никаких следов побоев у него не обнаружилось.

- Давно, уже сошло все, - пояснил незнакомый студент. - Тебя Романом кличут?

- Да, вроде так... А ты кто?

- Ну зови меня Егор. Такой вот русский колорит. Не коробит?

Егор был не особенно спортивного телосложения, но что-то чувствовалось в фигуре, в движениях, и поэтому имя не коробило совершенно.

- Нет, не коробит, - ответил Роман.

Егор удовлетворенно кивнул и тихо, себе под нос, произнес:

- Из-за леса, из-за гор, едет дедушка Егор... У меня всегда мое имя ассоциировалось с грибами?

- С грибами?

- Ну да... Не знаю почему, даже не спрашивай.

- А с какими грибами?

- Ха, - Егор усмехнулся. - Это-то самое интересное и есть... Ну поначалу, конечно, с обычными... Там со всякими подберезовиками и тому подобной мишурой, а потом понятно с какими.

- Псилосубы?

- Да, с ними... Ты на чем висишь?

- Ни на чем. Я и без этого шизик...

- Тоже неплохо, - Егор подошел к краю, оперся на перила, затем махнул рукой куда-то вдоль балкона, который длинной дугой огибал все общежитие. А вот они сидят. Посмотри, как им хорошо...

Роман посмотрел в указанном направлении и увидел парочку, которая занималась любовью. Судя по ряду признаков оба были под кайфом.

- Некачественно, - произнес Роман. Его не прельщал секс под "дурью", равно как и секс в очень пьяном виде.

- Почему? - заинтересованно спросил Егор.

- Ощущения пропадают... Появляется...

механистичность, что ли. Им все равно, что делать, трахаться или с балкона прыгнуть...

- Но они не прыгают.

На это Роман не нашелся что ответить.

Действительно, не прыгают...

- В этом я вижу довольно большой и глубокий смысл. Они могут сделать все. И для них, - Егор кивнул назад, в комнату. - Нет, как ты сказал, никакой разницы, что сделать.

Прыгнуть вниз, вскрыть себе вены, убить, умереть, заняться любовью, просто полежать или хорошо поесть... Но делают они почему-то только то, что им приятно. Что им не вредит... А разве не так нужно жить?