Составитель Дозуа - Лучшее за год XXV.I Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк

Старший немного подвинулся вперед.

— Это интересно, — произнес марсианский голос без всякого выражения.

— Которую я, разумеется, не вожу с собой — я не так глупа. Она в безопасном месте, в банковском сейфе Правительства.

— Это тоже интересно.

Прадор отступил назад, и Джел заподозрила, что переводчик барахлит. Существо снова наклонило свой панцирь и замерло, даже постоянно шевелящиеся жвала прекратили движение.

Джел подумывала о том, чтобы на время вернуться на свой корабль. Сейчас отец прадора займется своими делами: переговорами, заключением сделок, планированием предательства — одним словом, углубится в сложные и зловещие хитросплетения политики и экономики прадоров. Она начала медленно отступать; заметила вторую корабельную вошь, ползущую к ее ногам, и повернулась, чтобы раздавить ее. Она может вернуться на «Кобаши», но только пешком. С помощью своих компьютерных узлов она набросала несколько сценариев драки между ней и двумя прадорами в этом коридоре и нашла способы одолеть их. Раздавила еще четыре вши, затем зашла в имевшийся в ее имплантате каталог и принялась изучать многочисленные вещи, которые хотела купить. Наконец старший прадор поднялся на задние лапы.

— Мы оплатим товар наполовину алмазными пластинами, на четверть грузом пластин брони, а остальное — в валюте Государства, — сообщил он.

Джел немного подумала насчет брони. Редкий материал, необыкновенно прочный металл прадоров, был товаром ценным, но весьма громоздким. Однако она решила согласиться, рассчитывая спрятать пластины где–нибудь на Кладбище и продать их дистанционно, указав покупателю координаты тайника.

— Идет, — произнесла она.

— А теперь мы должны обсудить детали сделки.

Джел кивнула своим мыслям. Начиналось самое сложное. Организация продажи чего–либо прадорам была подобна попытке накормить с рук белых акул, плавающих рядом с вами в бассейне.

Я пристально рассматривал возникшее на экране изображение планеты, окутанной облаками и окруженной мерцающим кольцом, над которым парила желтая луна. За луной тянулся след, похожий на хвост кометы, — это был результат удара, нанесенного сто двадцать лет назад, мгновение по меркам Вселенной. Первые поселенцы, покинувшие Солнечную систему незадолго до Тихой Войны, назвали эту планету Парижем — возможно, потому, что среди них было много французов, а может быть, название «Парадиз» просто уже приелось. Их цивилизация только вышла из колыбели, когда прибыли силы Правительства и присоединили ее. Еще через сто лет население планеты перевалило за миллиард. Она процветала; на орбите были построены гигантские космические станции, на которых, как и в экваториальных пустынях, располагалось мощное высокотехнологичное производство. Полезные ископаемые здесь встречались в изобилии, окружающее космическое пространство кишело астероидами, богатыми цветными металлами. А потом, сто двадцать лет назад, пришли прадоры. Им потребовалось меньше суток на то, чтобы уничтожить все население планеты и превратить ее в ад, который я видел на экране, а от орбитальных станций оставить лишь сверкающее кольцо обломков.

— Корабль приближается к вам, — произнес голос из динамика. — Следуйте по направлению, которое мы вам укажем, и не отклоняйтесь от курса. В точке встречи отключите все приборы, кроме минимума аппаратов жизнеобеспечения, и транспортный корабль заберет вас. Сделаете что–нибудь не так — от вас останется мокрое место. Это понятно?

— Абсолютно, — ответил я.

Производители голографических фильмов и прочей развлекательной продукции называли это место — границу между территориями прадоров и людей — Плохими Землями. Жители этого участка Вселенной, занимавшиеся захватом имущества погибших кораблей, называли его Кладбищем, а себя признавали грабителями могил. Правительство не пыталось осваивать эти места. На пригодных для обитания планетах все еще дымились развалины, да и зачем заселять буферную зону между людьми и кошмарными когтистыми тварями, которые в любой момент могут решиться на очередную попытку истребления человечества?

— Получил курс, Ульрисс? — спросил я.

— Да, — ответил ИР моего корабля.

Он стал не очень разговорчивым после того, как я отказался от предложения воспользоваться оборудованием для маскировки, недавно установленным на борту. Я взглянул на новые приборы, располагавшиеся на консоли слева от меня, и вспомнил, что Агентство не очень–то благосклонно к тем, кто пользуется их стелс–технологией. Хотя людей из Агентства здесь было явно немного, я не хотел переходить в стелс–режим, пока это не стало действительно необходимо. Давно, еще до того, как стать ксеноархеологом, я слышал разговоры о тех, кто пользовался маскировкой, — так вот, они почему–то то и дело оказывались поблизости от кораблей Агентства, испытывавших рельсовые пушки. «Ой, простите, мы вас не заметили» — такова была обычная эпитафия.

Над линией горизонта Парижа показалась моя цель, выделявшаяся на фоне желтого, словно желчь, солнца. Настроив главный экран, чтобы лучше видеть, я вскоре различил крупное скопление сферических секций станции и пристыкованных кораблей, которые составляли так называемую Свободную Республику Монмартр; когда–то на Земле такое место назвали бы банановой республикой, только здесь было еще опаснее. Вскоре мы добрались до нужной точки; я выключил главный рубильник, замигало аварийное освещение. Основной экран погас и стал совершенно прозрачным; только яростно сверкало Солнце. Но большую часть космической станции скрывало защитное пятно, возникшее на фоточувствительном материале. Передо мной промелькнул транспортный корабль — судно, управляемое одним человеком, с массивным двигателем в задней части и гидравлическими трехлопастными «клещами», торчащими из носа, — а затем исчез на темном участке. Местные пользовались этими кораблями, потому что большинству прибывающих нельзя было доверить производить стыковочные маневры, ведь одно неверное движение могло разрушить хрупкие «пузыри» и уничтожить их обитателей.

Лязг металла о корпус, за которым последовал толчок, дал мне понять, что транспортный корабль захватил «Ульрисс Файр» и ведет нас к станции. Было бы занятно понаблюдать за этим процессом через внешние камеры — они передавали изображение на ряд меньших экранов, расположенных под главным, — но, приближаясь к станции, я не мог расходовать энергию. На Свободную Республику уже нападали, и теперь любой корабль, замеченный в использовании количества энергии, достаточного для активации оружия, оказывался на прицеле печально известной рельсовой пушки.

По опыту я знал, что корабль окажется у причала через двадцать минут, так что отстегнул ремни безопасности и пробрался в заднюю кабину, где, все еще в невесомости, экипировался. Я принял меры предосторожности и надел легкий костюм для пребывания в безвоздушном пространстве. Он не затруднял движений, но должен был спасти меня в случае разрыва стенок сфер. Я изучил правила для прибывающих, но с тех пор, как я в последний раз здесь бывал, ничего нового не появилось; главным было запрещение проносить предметы, могущие вызвать разрушение станции (в основном это касалось оружия), а также опасные биологические препараты. Вы обязаны были заплатить за стыковку и за отбытие. А то, что вы делали в промежутке между ними, было вашим личным делом — если это не причиняло вреда персоналу станции или самой станции. Я прикрепил к сапогу тяжелый карбидный нож, а в кобуру на поясе сунул перцовый аэрозоль. Иногда здесь бывало довольно опасно.