Сергей Костин - Счастливчик

Девчонка забралась в просторное кресло с ногами, по­ложила свой якобы бутерброд на панель и стала пристеги­ваться. Мне оставалось только морщиться и гневно мол­чать.

– Центр управления полетами вызывает экипаж кораб­ля… Центр управления…

– Экипаж корабля приветствует центр управления. – Я нахлобучил наушник и развалился в кресле, дожидаясь пол­ной готовности консервной банки к вылету. – Что там у вас случилось, ребята?

Всегда можно совместить полезное с приятным.

– Говорит губернатор Авдеи. С кем имею честь?

Я аккуратно вынул из бутерброда широкий лист незна­комого мне растения, тщательно обнюхал, попробовал на зуб, счел его не слишком аппетитным, зашвырнул за спину и только потом ответил:

– Ночной Охотник у аппарата. А разве вам еще не до­ложили, губернатор, что к вам пожаловал национальный герой?

Молчание, разбавленное шипением эфира.

– Женщина с вами?

– Ага. Сидит рядом и, кажется, впервые за всю жизнь сытно кушает.

– У нас есть предложение, которое может вас заинтере­совать, Ночной Охотник.

Назовите мне хоть одну вещь, которая в настоящий мо­мент способна вызвать во мне бурный интерес. Но я тоже любопытен.

– Валяйте, губернатор.

– Я предлагаю следующее. Вы выпускаете женщину и выходите сами. Женщину мы забираем, а вам отдаем одну вещь, принадлежащую, несомненно, вам. Это ящик, кото­рый мы нашли на дне моря. Чем—то похожий на скафандр.

У меня все опустилось. Вот ведь гады. Нашли «Зеркаль­ный гроб». И ведь знают, чем меня можно купить.

– Это они о чем? – влезла в разговор Янина, усиленно работая челюстями.

– Предлагают выдать тебя властям взамен на… – А, разве ей все объяснишь?

– На «Зеркальный гроб»? Я про него читала. Интересно, есть во мне хоть что—то, чего не знают в этом мире?

– И что ты предлагаешь? – Умная, так попробуй от­веть.

– Все равно они тебя обманут. Ты им не верь. Они ведь за себя боятся. Увезешь меня, исчезнут они. А от­дашь, так тебя первый попавшийся гражданин за милую душу порешит. Только поминай как звали. Если та штука тебе так необходима, вернешься через пару недель, когда все утихнет.

Как по писаному шпарит. А выбирать все равно придет­ся. Разве можно ставить на весы жизнь целого мира и како­го—то никчемного Ночного Охотника, не выполнившего за­дания. Ведь засунут «Зеркальный гроб» куда подальше – всю планету ведь не расковыряю.

– Мы выходим, – огласил я свое решение, – отбой всем системам корабля. Возвратиться на исходные уровни.

Янина поперхнулась, закашлялась и, согнувшись попо­лам, оперлась на пульт. Не знаю, что она там успела пере­двинуть, но корабль задрожал, напрягся и из пульта на эк­ран вывелось сообщение: «Экстренный запуск! Экстренный запуск! Всем членам команды занять места! Старт через пят­надцать секунд! Отсчет времени пошел…» И крупные циф­ры во весь монитор. По убывающей.

– Ты что! – заорал я, пытаясь привести многочислен­ные переключатели в исходное положение. – Смерти хо­чешь? Ну погоди…

А на экране вместо цифры «десять» фраза – «Отключе­ние систем невозможно. Экстренный запуск!»

– Я ж тебя…

Я не знал, что можно сделать с человеком, у которого в глотке застрял кусок бутерброда. Да ничего я с ней не сде­лаю. У меня самого мелькнула мысль о предательстве, но надежда на скорое возвращение взяла верх. Так что примем все как есть.

Корабль дернулся, подвигал задней частью по сторонам и рванул с эстакады так, что ребра прилипли к спине. Ин­тересно, успела дрянная девчонка проглотить кусок или нет?

Нас вышвырнуло на околопланетную орбиту в течение двух минут. И все это время я находился в состоянии сдав­ленности. В прямом и хорошем смысле этого слова. Но по­степенно все пришло в норму и я смог наконец вздохнуть свободно.

– Эй, у тебя все в порядке? – Я посмотрел на девушку и понял, что до порядка еще очень и очень далеко. Выпу­ченные глаза, белые пальцы, вцепившиеся в подлокотни­ки, и торчащий изо рта кусок бутерброда.

Я осторожно встал, проверил методом приседаний, все ли в порядке с костной системой, и только потом занялся Яниной.

Аккуратно вернул глаза на место, отодрал пальцы и по­ложил руки на колени. С едой все оказалось гораздо слож­нее, Янина настолько сильно сжимала челюстями бутер­брод, что пришлось разжимать зубы с помощью монтажки, так удачно оказавшейся под сиденьем пилота.

– Ух ты! – Это первое, что она сказала, едва придя в себя.

Я отвесил ей хороший подзатыльник, мысленно забы­вая о том, что женщин бить нехорошо. Иногда, редко и за дело просто необходимо.

– Ну что, красавица? Доигралась? – Нажав пару кно­пок, я открыл передний иллюминатор, и в кабину ворвался свет миллионов звезд. – Ты посмотри, что наделала. Пла­нету уничтожила, корабль угнала и теперь, ко всему проче­му, мне никогда не вернуться обратно. Довольна?

Девчонка промолчала, но весь ее вид говорил за то, что еще немного, и радость польется через край.

Ну что с ней делать?

Я вернулся на место, закинул ноги на пульт и, закрыв глаза, принялся анализировать создавшуюся ситуацию.

Собственно, не все так плохо. Из первоначального пла­на мы не отбились. Одна неувязочка. «Зеркальный гроб». Но если верить Янине, то все обитатели планеты исчезли. Успели ли они припрятать принадлежащую мне вещь? Впол­не возможно, что и нет. Значит ли это, что с моим саркофа­гом ничего не случится? Именно это и значит.

И не стоит обвинять себя в том, что произошло. Ты знал, на что идешь? Смерть, она всегда ходит рядом. С то­бой ли или с кем—то другим. Это аксиома жизни. И пока ты носишь имя Ночного Охотника, то всегда будешь нести в мир смерть. Именно для этого тебя и воспитали.

Прав я был в своих оправданиях или нет, не могу су­дить. Но одно скажу точно: меня это успокаивало. А со­весть? Что совесть. Каждый за себя и за свой мир. Идет война.

– Кофейку не желаешь? – Наглое лицо девчонки мая­чило на уровне моих глаз. В руке стакан с дурно пахнущим напитком.

Можно как угодно и сколько угодно обижаться на жен­щину, но когда она приносит вам стаканчик кофе на рабо­чее место, все обиды заканчиваются.

– Ладно, давай сюда кофе и присаживайся поближе. Там на кресле справа рукоятка есть.

Я подождал, пока Янина не найдет нужный рычаг и не подъедет почти вплотную.

– У меня только один вопрос. – Отхлебнув добрую по­ловину стакана, я пришел в нормальное расположение духа, уже забывая все шалости девчонки. – Скажи—ка мне, все­знайка, куда нам лететь?

– Держи журнал, там все написано.

– И про сокровища. Как там его? Магараджи? На сколь­ко брюликов потянет это дело? А?

– Никаких сокровищ, Счастливчик. Летим туда, куда прикажу я.

В нос уперся раструб легкого бластера.