Олег Котенко - Божественная игра

Что-то было в нем от тех, полупервобытных ракет, которые первыми устремились "бороздить космические просторы". Вытянутое, утончающееся кверху сооружение целиком из металла, ни грамма керамики. Странно, как оно не сгорает в атмосфере? Наверное, только благодаря паре бутафорских кубиков, висящих в рубке над головой первого пилота. Ведь они там висят?.. Вокруг "Барса" сновало множество всякого персонала. Некоторые, возможно, входили в состав экипажа. Но вот этот, стриженный под короткий ежик, наверняка пилот или даже капитан. Он заметил меня еще издалека. И увидел бумаги, которые правая рука комкала помимо моей воли. У него овальное лицо до странности бледное, волосы острижены вышеописанным образом, на лбу - высокие залысины. И глаза у него разного цвета: один серый, другой зеленый. - Нашего полку прибыло? - он улыбнулся и протянул руку. - Пат Донн, первый пилот. А ты, значит... помощник? Пат выглядел растерянным и удивленным. - Нам сказали, что пришлют замену... Трэвису... второму... выговорил он, вернув мне бумаги. Вот сукин сын, этот майор! Они отняли у меня и должность, которую теперь неизвестно сколько ждать, и половину положенного жалования! Бюрократы поганые! Конечно, он - последняя инстанция, кому на него жаловаться, на того майора? Да и если случиться чудо и я найду ступеньку выше, будет ли от этого прок? - Выходит, не прислали, - ответил я, сдерживая порыв разметать документы в клочки, истоптать их и... нет, этого я делать, пожалуй, не стану. - Послужит ваш второй еще немного. - Ну, проходи, - Пат повернулся ко мне спиной и пошел в обход махины с задранным к небу носом. Нос этот был конусообразным и красным, как у ракет, военных ракет. Дальше он расширялся, переходил в корпус напополам самолетный, напополам тот самый, полупервобытный. Естественно, самостоятельно "Барс" не взлетит никогда, нужен носитель, а вот сесть... Бес его знает, наверное, сможет, ведь садился как-то до сих пор. С другой стороны в белом корпусе оказался открытый люк прямоугольной формы с закругленными углами. К нему от земли вела узкая лесенка. Съемная. Но подниматься мы не стали. Вместо этого Пат пошел к ажурным опорам, крикнул что-то в глубину переплетений металлических полос. Оттуда явился тип, одетый в оранжевый костюм рабочего с эмблемой на спине треугольником, обведенным двойной зеленой линией. "Собственность компании Юта Инкорпорэйтед". Вот как, они, а теперь и я, принадлежат кому-то. Никогда никому не подчинялся и не принадлежал. Работать работал, на хозяина фирмы, но на моей спине не висела табличка "СОБСТВЕННОСТЬ"! Пат поймал мой взгляд и все понял. Он, как я заметил, вообще хорошо понимает людей без слов. Телепат что ли?.. "Да, да, ты все правильно понял", - сказали его глаза. Пат представил меня. Тот, кого я принял за рабочего, оказался вторым пилотом. Я - помощник, я... прислуга? Ассистент на корабле понятие растяжимое. Второй пилот сам по себе ассистент первого, современная техника позволяет ему не слишком перетруждаться. А что должен делать я? Стирать пыль с приборных панелей? Не будет этого! Пусть я обязан, пусть делают со мной, что хотят, но я не буду делать за них грязную работу. Этот "второй" сечас проверял плотно ли прилегают подушки опор к корпусу. Это значит нужно лазать по высоченным металлическим столбам, пачкаясь в грязи и смазке. Теперь это - моя работа. Второго пилота звали Брюс Вериваэс. Он улыбнулся, пожимая мне руку и по его глазам я увидел, что до него еще не дошло. Ну же, Пат, пойми меня и сейчас, молчи, сколько сможешь... Вериваэс вернулся к своим опорам, а Пат отвел меня в сторонку. - Ты, я вижу, умный парень, - начал он. - Соображаешь быстро. Да, мы действительно - собственность и ты теперь с нами в одном котле. И жрать нас будут всех скопом. Кого-то первым, кого-то последним. Ложка у хозяев большая. Так вот, на судне нужен только один пилот. В инструкциях написано, что два, но правила сам знаешь для чего придуманы. Тем более, второй нужен только на экстренный случай. Например, если я вырублюсь, он должен заменить меня. И почти все делаю я сам. Брюс... Он, как бы это сказать помягче, немного туповат. Тупой он, Брюс, и соображает хреново. Я не рискую доверять ему что-то серьезнее таких вот проверок - работа для низкоквалифицированного персонала. Вон из сколько носится. Видишь? А засунули Брюса сюда... э-э... по блату, короче. Его все равно в армию хотели забрать - не учился, не работал, так... Вот богатенький дядюшка - откуда ни возьмись! - постарался. Короче, так! Ты пока сиди тихо и смотри, учись. А Брюса я потихоньку отодвину. Будешь ты вторым. Понял? Конечно, я понял, что ж тут непонятного.

ЗЕМЛЯ, БОСВАШ, 11.54, ВРЕМЯ - ОБЩЕЕ СРЕДНЕЕВРОПЕЙСКОЕ 14.05.2023

Старт, мой первый старт в жизни, за вычетом виртуальных тренажеров. Первый настоящий старт с перегрузками и помутнением в голове - реальными, а не наведенными. И никто не копается в нервах... Надо сказать, меня охватил легкий мандраж. В Академии я постоянно трясся от бессильной злобы, когда не допускающий возражения голос приказывал лечь на койку и расслабиться. Но гнев - вот и все, что я чувствовал. Я знал, что никуда не денусь из своей пластиковой ячейки, моей временной палаты, которая имеет все шансы стать реанимацией. А сейчас - вот он, корабль, а вот и трап. Как оказалось, нормальное положение "Барса" все же горизонтальное и садится он подобно самолету. А сейчас наш "котенок" казался ничтожным и удивительно изящным по сравнению с огромным и грубым носителем. Звериная мощь этих двигателей вынесет нас на орбиту, потом носитель развалится на куски, а "Барс", сделав пару кругов вокруг Земли, чтобы окончательно скорректировать маршрут и выйти на необходимые координаты. Наш путь лежит к Фаусту, немалых размеров планете, что вращается вокруг, естественно, Мефистофеля. Мефистофель - "белая звезда", то есть стоит она на ступеньку выше нашего "желтого" Солнца. На Фаусте неоднократно бывали наши зонды, меряли температуру, давление, брали образцы атмосферы - состоит она из абсолютно чуждых нам газов, но мыши в ней не сдохли, значит, не сдохнем и мы. Вот он, закрытый, но обширный аквариум с белыми крысами, а рядом баллон с чужой атмосферой. Нам положено дышать ею пятнадцать минут в земные сутки, для привыкания. А мыши дышат круглосуточно. На "вкус" воздух Фауста кисловат, будто затхлостью какой-то отдает. А так - ничего, вполне нормальная атмосфера, немного в голову бьет, но это с непривычки. Когда кислорода много тоже "ведет"... Через минуту полдень. Пора. Пат поднимается по трапу первым, Брюс по привычке идет за ним следом, но Пат отталкивает своего "второго" и пропускает меня. Зря он так, потихоньку надо было... Но Брюс, вроде, и ухом не ведет. Он что, и вправду такой кретин? Приходит новый человек и первый пилот уже ставит его на трап вперед тебя, что тебе думать?.. Оказывается, ничего. Рубка "Барса" невелика. Можно даже сказать, тесна. В ней с трудом умещаются два кресла и приборная панель, оставляя немного места для передвижения - большую часть рубки занимает громоздкая установка "трансфер". Вот - один из памятников прогрессу! Электроника, способная исказить пространство! То есть, пространство уже искажено в достаточной мере, нужно только воспользоваться этим. Черные дыры - феномен, открытый в двадцатом веке, теперь мы используем его для прыжков через миллионы световых лет. Мы научились обгонять время, мы смогли вырваться из оковов материального. И это одно из величайших достижений. Не нужно придумывать ничего нового, все уже придумано до нас. Люк звякнул, закрываясь. Я улегся в кресло позади двух пилотских. Интересно, для кого оно было предназначено, если и двоих на судне хватает с головой? Секунды стали тяжелы и велики, они медленно подкатывались к краю, так же медленно срывались и летели вниз и, наконец, разбивались в дребезги с гулким стуком, без звона. Одна, вторая, третья... Взревели двигатели. Задрожал корпус, крупно задрожал. Сердце трепыхнулось в груди. Только... только... только не страх, сейчас не время... Панический страх - то, что иногда настигало меня, и то, чего я боюсь больше всего в жизни. Бояться страха... Подумать только, я боюсь страха! И тут грудь сдавило невидимой чугунной плитой. Каждый вдох давался тяжело, с потом, с хрипом, со слезами из выкаченных глаз. - Спокойно, Майк, - просипел впереди Пат, - не паникуй, дыши нормально... Рев двигателей сменился гулом в ушах. И пришло то самое неповторимое ощущение, которое некоторым кажется мукой, а некоторым доставляет наслаждение. Давящая тяжесть исчезла, но перед глазами заиграла настоящая радуга. Хотя, куда там той радуге - миллионы цветов складывали замысловатую картину. Абстракционизм вселенских масштабов. Мне кажется, я перестал дышать. Просто перестал. И сердце сначала гулко бухало в голове, а потом и вовсе умолкло. Но продолжалось это недолго. Черная стрела пронзила массу цвета, разлилась по телу болью, я стал приходить в себя. Глаза болели, уши болели, все болело от перегрузок. Это с непривычки, первый раз все-таки по-настоящему... Надо мной возникло лицо Пата. Только сейчас я заметил, что оно покрыто светлой щетиной двухдневной давности. - Ты в порядке? - спросил он. Я прикрыл веки в ответ - да, в порядке. Только в голове муть. - Все, мы вне атмосферы? - спросил я, поднимаясь с кресла, оттолкнулся руками и медленно поднялся над обитой мягким пластиком чашей. Невесомость. Как я ее сразу не ощутил. А ощущение потрясающее. Словно ты целиком из воздуха. Так, пожалуй, можно стать калекой, ведь никаких усилий не прикладываешь, чтобы двинуться. Пат с Брюсом натягивали поверх одежды комбинезоны из толстой черной ткани. Пат протянул и мне такой. - На, - сказал, - одень, без этого тут нельзя. А, в Академии нам рассказывали о таких и даже показали один, правда, довольно старый, уже списанный. Они не из обычной ткани, даже такое простое движение как сгибание и разгибание руки требует некоторых усилий. Чтобы мышцы не атрофировались. Корпус здорово тряхнуло - отделился носитель. Он в свою очередь развалится на несколько частей, покружит немного на орбите, приближаясь к Земле, и, наконец, рухнет в голубую бездну. Бездну холодного огня. В то же мгновение щелкнули и открылись заслонки на иллюминаторах, остались только светофильтры. Огромный шар, окутанный прозрачной дымкой, - Земля. Удивительно похожа на карты в атласах. И такая близкая... Вот она, высунь руку из иллюминатора и дотронешься до треугольной Африки. И как не пытайся, невозможно осознать громадность материков и океанов - отсюда они кажутся крошечными, не больше подошвы ботинка. Второй пилот засуетился у приборной паннели, сжимая в руке растрепанную пачку таблиц с длинными рядами цифр. "Барс", как и любое нормальное судно, не имел ручного управления. Только несколько маломощных двигателей было у него, чтобы лавировать при посадке, но это все. Листки проявили острый нрав - вырвались из руки, разлетелись по всей рубке. Я поймал один - цифры разделены на группы по четыре: номера ворот, координаты. Интересно, способен ли человек запомнить все это?.. До Фауста около пятнадцати прыжков. Хотя, смотря через какие ворота - некоторые могут перебросить всего на пару световых лет, а некоторые на целую сотню. Ворота тщательно подбирались путем перебора всей базы данных, собранной за десять лет исследования космического пространства. Земля медленно плыла за иллюминаторами... Листок повис прямо у меня перед носом. Пат, рванувшись вперед, схватил его, будто хищник добычу. И остановился - увидел Землю в иллюминатор. Взялся рукой за стену, чтобы установиться напротив окошка. - Красиво, правда? - сказал он, глядя туда. Изредка на зыбкой границе атмосферы вспыхивали огоньки. То метеоры врезались в атмосферу, будто камень, брошенный с большой высоты, в воду. Врезались и сразу же сгорали. Некоторым везло немного больше, они пролетали несколько десятков метров, возможно, километр. - Да... Но были там и черные, дымчатые пятна - следы человека. Через такие вот пятна Солнце льется на землю, ничем не сдерживаемое, и выжигает все... Или вовсе не пробивается к поверхности, лучи теряются в загаженной атмосфере, а внизу - черно. Вечный покров низких туч, из которых сыплется едкий дождь. Он разъедает почву еще и лучше солнечной радиации. Такие места называются пустошами. Я видел одну такую, на пленке, в хронике. Сначала показали вертолет, с которого велась съемка, - черная стальная птица в небе. Это небо никогда не даст приюта живым, щебечущим стаям. Под небом долина, кое-где холмистая, но повсюду усыпанная пеплом. Ветер гуляет здесь, не стесненный ничем, поднимает тучи мелкой пыли. Пат, должно быть, думал о том же, ведь темное пятно проплывало прямо под нами. Он нахмурился, отвернулся, присоединился ко "второму". "Барс" шел плавно, не включая двигателей, на одной инерции. Спешить нам некуда, прыжок займет только мгновение, которое даже невозможно назвать отрезком времени. Я прилепился к иллюминатору, прижался носом к стеклу, поверх которого была еще и пластина светофильтра, стал смотреть на звезды. Миллионы их сияли с с той стороны окошка. Чудовищно далекие, такие далекие, что пространство пропускает только свет. Свет... Свет могуч, он сильнее всего, сильнее тьмы, потому что тьма уступает ему дорогу. Становится жутко, когда подумаешь, сколько же пришлось пройти белому лучику, чтобы добраться до Земли и засиять на ее ночном небе. Чтобы отразиться в наших озерах и морях, играть на волнах. Непостижимо... - Готово, - сказал сзади Брюс, сказал тихо, будто про себя, и тут же повторил в голос, - готово! Я повернулся к ним лицом. Пат смотрел на экран бортового компьютера. Расчеты еще не были завершены, но ряд цифр и букв, определяющий курс, которому нам необходимо следовать, уже был рожден принтером, отпечатан на пяти листках бумаги - в пяти экземплярах. - Ну что ж, - Пат прижал листки магнитом к специальной подставке; они были нужны единственно для отчета. - Тогда не будем терять времени. Майк, в кресло! Легко сказать. Подплыть к пластиковой чаше удалось только с четвертой попытки и еще несколько минут ушло на утверждение в кресле, на пристегивание себя эластичными, но очень прочными ремнями. Щелкнули заслонки на иллюминаторах. Видеть изнанку Мироздания нам не положено... По корпусу "Барса" прошла мелкая дрожь. Прошла крупной волной, будто лихорадка. Мне отчего-то вдруг стало душно, горло сдавил холод. Это тоже с непривычки. И вдруг холод ударил в самое сердце. Я идиот! Полнейший и неисправимый! Ведь именно на последнем сеансе нейропрограммирования нас, людей, будущих пилотов... нам делали своеобразные прививки, в мозги закладывалась "программа", которая призвана управлять организмом во время прыжка! Черт, меня ведь сейчас скрутит в жгут, выжмет все кишки!!! О боги, нет... я еще слишком молод... Мне захотело заорать, вырваться из мягких ремней, я забился в кресле, хрипя и брызгая слюной. Я видел черную пасть даже сквозь металлические заслонки. Вот, сейчас, сейчас по горлу хлынет кровь, хлынет из носа, из глаз, из ушей, из порванных вен... Затрещат кости, а потом - лопнет от натуги позвоночник, меня выгнет в обратную сторону... Не-ет!!!