Александр Петров - Свет обратной стороны звезд

На краткий миг Хелена представилась ему в истинном свете — себялюбивой, эгоистичной гадиной, успешно симулирующей любовь, заботу и внимание, когда ее холодный, расчетливый ум подсказывал использовать именно это оружие в очередном витке крысиных гонок.

«Вот и делай теткам добро», — подумал Конечников.

— Осуждаешь? — спросила она, не увидев, а скорее почувствовав гримасу на лице первого лейтенанта. — Успокойся. В установке для охлаждения используется жидкий натрий…

— Причем тут натрий? — поинтересовался он.

— Спасибо, — зло сказала Хелена. — Я все ждала, когда и ты мне это в морду ткнешь. Раскололся, наконец.

Конечникову вдруг вспомнилась цепочка женской логики: «Рыбка — значит щука, щука — с зубами. С зубами — значит кусается. Кусается — значит собака. Кого-кого ты сукой назвал?».

— Что ты хочешь этим сказать?…

— Я не зря ем свой хлеб, имею кандидатскую надбавку к жилплощади и другие блага, которых лишены простые смертные. Я ученый, в первую очередь, а потом любовница академика. Моя работа важна, — она подошла к нему, просверливая негодующим взглядом. — Запомни это!

— Ты не поняла, — мягко оборвал ее Конечников. — Жидкостное охлаждение в век полей гашения — это ведь анахронизм.

Он поднялся, намереваясь уйти, не дожидаясь, пока Хелена его выставит. Конечников чувствовал облегчение оттого, что эта странная встреча заканчивается.

— Ой Тед, извини меня. Я придумала себе Бог знает что…, - Хелена заискивающе улыбнулась. — А представляешь, Тед, что получится, если вакуум второго порядка начнет выделяться в закрытом объеме?

Она положила ему руки на плечи, легонько надавила, предлагая сесть. Конечников опустился обратно. Хелена придвинула стул и расположилась напротив, касаясь коленей первого лейтенанта своими твердыми, прохладными коленями.

— Ничего не понимаю, при чем здесь это? И что такое вакуум второго порядка?

— В нашей установке созданы условия для образования прон-апроных виртуальных дублетов, второго вакуума. С полями гашения образуется осколочная бомба на нереактивной тяге.

— Я не понимаю, — произнес первый лейтенант, делая попытку освободиться.

Ему действительно было непонятно: сочетание популярной лекции по вакуумной физике и кружащего голову, одуряющего ощущения близости тела женщины.

— Если первый вакуум сравним с газом, то второй вакуум — это несжимаемая жидкость. Давления не выдерживает ни один композит.

Глаза научницы были слишком близко. Они были настойчивыми, просящими. Конечников непроизвольно отодвинулся.

— Хелена, давай определимся, чем мы тут занимаемся.

Конечников решительно отодвинул ее от себя, поднялся, отошел к окну.

— Если действительно возникают такие вопросы, то я тебе, наверное, просто не нравлюсь.

— Не в этом дело, — попытался соврать Конечников. Мы с Сергеем были друзьями. Я не могу…

— Ерунда, — отрезала Хелена. — Ему теперь все равно. Он, наверное, был бы даже благодарен.

— Это так неожиданно.

— Не ври, Тедди, Женское сердце не обманешь. Я же вижу, как ты смотришь на меня. Чувствую, как ласкаешь мое тело глазами.

— Ну и что? — удивленно сказал он.

А про себя добавил: «Всякий на тебя смотреть будет, если так задницу обтягивать и сиськи заголять».

— А то, что я ждала этого от тебя.… Мечтала…

— Хела, я тронут, но право же давай отложим этот вопрос до мирного времени. Я ушел с корабля, который может получить команду на взлет в любую секунду.

— Я узнаю об этом первой. Антон скажет мне, когда нужно будет деактивировать «Омегу». Слить жидкий металл и разобрать установку — занятие долгое и хлопотное. Только я смогу грамотно это сделать. На «Солейне» нет ничего важнее нашей установки. Это революция в технике. Новые реакторы, двигатели генераторы, заряды и орудия… — Ястребова замялась, но решилась и продолжила, — излучатели когерентных детонирующих лучей.

Начальство решило погрузить разработки лаборатории на корабль под красным крестом, вместе с женщинами, детьми и раненными, чтобы попытаться ввести противника в заблуждение.

— Напрасная подлость… Их линкоры и тяжелые крейсера, после Гало, не будут церемониться ни с госпитальными транспортами, ни с гражданскими судами, — слова Конечникова сухо прозвучали в тишине, убивая последнюю, призрачную надежду.

— Зачем ты так… — произнесла Хелена, и вдруг, безо всякого перехода добавила. — Все вы, вояки — подонки.

Она заплакала. Конечников физически чувствовал как страшно и одиноко молодой женщине перед лицом грозной неизвестности.

— Обними меня, — вдруг попросила она, подаваясь к нему — мне холодно.

Конечникова передернуло от приторного запаха ее духов, он хотел было отстраниться, но в голове снова раздался голос призрачной эланской девушки.

«И чего ты стоишь?» — иронически поинтересовалась Лара. — «За такие сведения надо платить. Я тоже поучаствую».

Он неловко положил руки на талию Хелены и притянул к себе. Сквозь тонкую ткань комбинезона лейтенант почувствовал теплоту и упругость тела. Гладкость кожи, словно созданной, для того чтобы ее ласкали мужские руки. Хелена тихонько вздохнула и прижалась к нему, положив голову ему на плечо.

«Может зря я так с ней» — подумал Конечников.

— Извини меня, — произнес он.

— Не за что. Ты просто такой. Ты не можешь врать… Правильный… Рыцарь без страха и упрека.

Научница закинула руки на шею Конечникова и поцеловала крепко, сильно, настойчиво. Борясь с невозможной неправильностью происходящего, лейтенант опустил ладони ниже талии Хелены, лаская ее зад, потом, опьянев от возбуждения, дернул молнию комбинезона, обнажая грудь. Очень скоро два бьющихся в экстазе совокупления тела заставили потрескивать хлипкую стандартную койку.

Конечников потерял контакт с реальностью и оказался на Гало в тот момент, когда их с Ларой прервал взрыв в небе. Но на этот раз его жгло изнутри, от совершенно невозможных, запредельных ощущений. Лара ни в чем не упрекала его, но и самому Федору было понятно, как много он потерял, обладая ей в чужом теле…

Хелена, довольная и разомлевшая, сидела на тесной кровати, поджав под себя ноги, накрывшись одеялом. Она курила, с видимым удовольствием выпуская резко пахнущий ядовитый дым.

— Мне нужно было с самого начала выбрать тебя, а не Сергея, — в раздумье произнесла она. — Ты такой свирепый и страстный… Я почувствовала себя девочкой, будто это у меня в первый раз.

— Я бы не потерпел соперника, — произнес в ответ Конечников.

— С тобой, его бы не было, — Хелена прижалась к нему, поцеловала. Она бросила сигарету и улеглась рядом. — Я думаю, что и ты остался мною доволен.

— Конечно, маленькая, — соврал Конечников.