Майкл Коуни - Здравствуй, лето и прощай

- Что тебе сказала твоя мать? - спросил я.

Она остановилась, облокотилась на ограждение и уставилась на густую воду внизу. Там плавал обычный набор странных предметов: обрывки веревок, поплавки от сетей, дохлая рыба, намокшая бумага. Даже в отбросах гавани Паллахакси есть что-то романтическое. Кареглазка переоделась в желтый свитер и голубые джинсы, и я могу поклясться, что она была еще прекраснее, чем обычно. Я не знал, любовь ли была тому виной, или что-то еще.

- Мама сказала, что это нехорошо, когда я вместе с тобой в спальне, сказала она. - Тогда я сказала, что спальня ничем не отличается от любой другой комнаты, верно? Так или иначе, кончилось все тем, что я обещала не заходить в твою комнату от захода до восхода солнца - по-видимому, это опасное время.

- Угу, - я был разочарован.

- Но мама простодушна, и она забыла взять с меня обещание, чтобы ты не заходил в мою комнату.

- Отлично. - Мне хотелось сменить тему. У меня было такое чувство, что события в этом направлении выходят из-под моего контроля. - Что будем делать сегодня?

- Зайдем к Ленте?

- Слушай, почему бы ради разнообразия не обойтись без Ленты? Думаю, сегодня у нее в гостях Вольф, так что с ней все в порядке. Давай возьмем мою лодку.

Кареглазка с энтузиазмом согласилась, и мы вошли в мастерскую Сильверджека. Самого его нигде не было видно, так что мы направились прямо к причалу. Вскоре мы уже спустили лодку на воду и выплыли в гавань. Кареглазка лежала на носу, а я сидел на руле. Почти все время мы не отрывали взгляда друг от друга, и мне часто приходилось резко менять курс, чтобы в кого-нибудь не врезаться.

Люди махали нам с набережной и звали нас по имени с других лодок, и впервые я понял, насколько мы бросаемся в глаза, насколько люди обращают внимание на сына парла и дочь хозяина гостиницы, постоянно пребывающих в обществе друг друга. В свое время это могло ввергнуть меня в крайнее смущение, но теперь я обнаружил, что рад этому и даже горжусь, что меня видят в обществе прекрасной девушки.

Мы вышли во внешнюю гавань и поплыли параллельно волнолому.

- Я останусь на всю зиму, - уверенно сказал я.

- Теперь я все время буду здесь, после того как...

- Снова вернулись тяжелые мысли...

- Мне было очень жаль услышать про Алику, - мягко сказала она.

- Все нормально. Теперь мой дом здесь... Мы обогнули конец волнолома и направились в сторону Пальца.

- Дроув... - сказала Кареглазка после долгого молчания. - Мне кажется, в Паллахакси что-то затевается. Думаю, я должна тебе об этом сказать. Сегодня утром люди в "Груммете" говорили, что здесь собираются жить члены Парламента, а многие утверждали, что этого нельзя допустить. Они говорили, что если депутаты будут болтаться здесь со своими привилегиями, не обращая внимания на нормированное распределение и комендантский час, они очень скоро могут оказаться покойниками. Я знаю, что это ужасно, но я должна была тебе об этом сказать.

- Все настолько плохо? - Горожане помалкивали в моем присутствии, ошибочно полагая, что все передается моему отцу.

- Думаю, достаточно серьезно. Меня лично не слишком волнуют депутаты, но ты говорил, что один из них собирается жить у твоих родителей. Мне бы не хотелось, чтобы что-нибудь случилось с твоей матерью или отцом.

Я мог бы выдать в ответ кучу циничных замечаний, но сдержался. Кареглазка была слишком хорошо воспитана, чтобы меня понять.

- Смотри! - показал я. - Там, в камнях. - Что-то большое медленно покачивалось на волнах у кромки воды.

- Ой... - Кареглазка отвела взгляд.

Я подплыл ближе. Камни здесь были иззубрены, и, хотя вода стояла почти неподвижно, я опасался пропороть лодку о какой-нибудь выступ. На поверхности плотной воды головой вниз плавало тело.

- Это лорин, - сказал я.

- Кто же на это решился?! Что будем делать, Дроув?

Я пытался собраться с мыслями, когда послышался странный свистящий звук, и часть скалы над нами с грохотом обрушилась вниз, упав в воду с мягким всплеском, от которого даже не пошли волны. Я обернулся и увидел три паровых глиссера, которые мы заметили раньше. Теперь они были совсем близко и двигались вдоль волнолома. От пушек на их палубах поднимались клубы белого дыма.

Это были астонские военные корабли. Они обстреливали Паллахакси.

* * *

Незадолго до комендантского часа, когда все спешили домой, мы встретили Ленту.

- Слушайте, никто не видел Сильверджека? - спросила она. - Отец все время пытается его найти, с тех пор как я сказала ему, что он был лоцманом на "Изабель".

- Э... Мы его видели, - мрачно ответил я.

- Я этого не помню, Дроув. Где? - озадаченно спросила Кареглазка.

- Он... э... Помнишь тело возле скал? Это не был лорин, Кареглазка. Я в этом уверен. Тело чуть покачнулось на волнах, и я увидел часть его лица. Могу поклясться, что это был Сильверджек.

Девушки в ужасе смотрели на меня.

- Что же нам теперь делать, Дроув? - спросила Лента.

- Я намерен поговорить с Местлером, - сказал я. Внезапно у меня возникло ужасное подозрение, и я вспомнил, что Местлер не знает, что мы были свидетелями крушения "Изабель".

Глава 15.

Когда грум достиг максимума, Правительство зашло в тупик с установлением комендантского часа. Даже Местлер, со всеми его познаниями в астрономии, забыл, что приближается время, когда солнце будет светить постоянно и не будет темноты, а значит, и покрова для таинственных перемещений парлов и их секретных грузов. Теперь грузовики с завода и на завод громыхали через город на виду у всех, и военная полиция больше не имела возможности проводить свои тайные маневры.

Понятно, что на несколько дней после нападения астонцев Местлер и его люди ушли на дно. По городу ползли зловещие разговоры, и дня не проходило без импровизированного митинга возле монумента. Там были те, кто призывал Стронгарма возглавить депутацию на новый завод (он теперь считался штабквартирой парловской деятельности), но рыбак оставался непреклонным. Неразумно спорить с оружейными дулами.

Несколько раз я заходил к родителям, обнаруживая их во все более мрачном настроении. Во второй раз в доме был посторонний; отец представил мне его как Зелдон-Троуна, и мне показалось, что я смутно помню его по своим нечастым визитам в здание Парламента в Алике.

- Остальные депутаты тоже здесь? - спросил я. - Я не видел в городе никаких новых людей. Лицо отца помрачнело.

- И, скорее всего, не увидишь. К сожалению, твои друзья в Паллахакси настроены столь враждебно, что приличные люди считают неразумным появляться в городе. Зелдон-Троун находится в безопасности здесь, у нас, но можешь ты себе представить депутата Парламента гуляющим по улицам, когда это животное Стронгарм на свободе? Наверняка нет! Парламентарии вынуждены разместиться на территории завода - должен сказать, в крайне стесненных условиях.