Алексей Дуров - Мерцающая мгла

— Важно. Очень важно, — ответ истинного снайпера, которому приходилось много стрелять в людей.

— А еще, в этой вашей религии не хватает… ну, не знаю, морали. Запрета делать другим больно.

— Такой запрет не остановит. По крайней мере, людей.

— По крайней мере, другие люди будут осуждать. Хотя бы в будущем…

— Здесь вы правы. Но дело в том, что нужно, пусть не религия, но всеобщее видение мира, универсальное для всей Протяженности. А вера в существование трех сил достаточно универсальна. Ее не только люди принимают.

— А кто еще?!

— Цефы.

— А… да, конечно. А еще кто?

— Кроме людей и цефов в Протяженности не обнаружено разумных существ.

— Странно.

— Странно, что разумных рас две. Вероятность возникновения жизни в отдельной вселенной — почти нулевая. Не говоря уже про разум.

— Так ведь вселенных бесконечное множество. Тут уже и ноль становится относительным, где-нибудь, что-нибудь да возникнет.

— Но в Протяженности ограниченное количество миров.

В общем, Рути ловко перевел разговор с Судьбы на абстрактные рассуждения. Даже «подставился» таким хитрым способом, что Михаил сам не захотел «наносить удар ниже пояса». Чувствуется многосотлетний опыт.

Потом еще мимо леса проезжали — деревья немного напоминают кусты, которые Михаил не раз и не два видел в ямах, тоже листья только на кончиках веток. Ватажники вели себя как дети — лазили по деревьям, перекрикивались. Подстрелили нескольких зайцев — самых настоящих, с длинными ушами и короткими хвостами — варили из них вкуснейшую похлебку. Танцы устроили.

А Михаилу было не до веселья. Он все пытался понять, что его держит в степи. Упускает же возможности уйти на Перегон одну за другой. Собственно, есть одна возможность, которую так просто и не упустишь — договориться с Мигуром, может, пару кругляшей заплатить, и он сгоняет на Перегон с пассажиром, когда других дел нету. Едва ли не каждый цикл сна-бодрствования Михаил твердо решал, что идет к Мигуру, а потом улетает на Перегон, и каждый раз откладывал безо всяких причин.

Сейчас, лежа в искусственной темноте своей комнатки, Михаил наконец-то почуял — что-то произойдет. Хорошее, и скоро. И, когда оно произойдет, лучше Михаилу быть с ватагой.

Вот что может произойти? Заявится сюда кто-то на межмировом корабле и предложит прокатиться на Планету Земля забесплатно? Нет. Ватага заработает кучу кругляшей, к примеру, найдет клад? Нет, не то, совершенно не то. Весь Бэдэй погибнет, а только ватага уцелеет? Нет, это не хорошее, это плохое. Борщом накормят? Что-то совсем мозги перетрудил…

Надо уснуть. Чтобы выспаться — завтра предстоит непростой день, обсуждается вопрос относительно ночной охоты. И Михаил приглашен, он после поединка Судьбы не последнее лицо в ватаге, так что желательно быть свеженьким, с обостренным чутьем. Раньше ватажники откровенно не хотели ночной охоты- опасно и крайне неудобно, однако сейчас, когда вся ватага бессмертна, общественное мнение качнулось в другую сторону. И деньги всем нужны, и опасности не беспокоят, и впечатлений новых хочется — бессмертному любой опыт пригодится рано или поздно.

Михаил занялся дыхательной гимнастикой, чтобы заснуть побыстрее. Есть простой прием — закрыть глаза, закатить их под веками и глубоко дышать.

Уже начало что-то сниться, когда оно произошло. То самое, хорошее — открылся еще один лаз, пятый. Активированный. Километрах в пятистах к северо-востоку. Еще какой-то бедолага в блуждающий лаз провалился? Крайне маловероятное событие… хотя…

И тут Михаил ясно и четко почувствовал Нику. Прямо там, в пятистах километрах к северо-западу… лаз, кстати, деактивировался, и больше не было его — точно блуждающий! А вот Ника — осталась, Михаил чувствовал ее сильно, ясно и четко, забыл уже, как оно было в прошлом. В Никином настроении сначала были перемешаны страх, возбуждение, отчаянная надежда, а, как только она сама почуяла Михаила — затопила радость. И Михаила тоже.

Первая мысль: «Лэнги!» Но Ника никакой опасности не чуяла, да и нет там сейчас лэнгов, они собрались на севере, возле пересохших озер. Да и не выводят лазы в опасные места.

А потом — Михаил и Ника прильнули друг к другу сознаниями, купались в ощущениях. Удовольствие было острым, щемящим, физическим.

И случился у них секс. Как в анекдоте — интим, а потом лыжи сняли. Да, вот так вот, за полтысячи километров, на одной только чувственной связи. Еще вопрос, можно ли это прям сексом назвать — ощущения гораздо острее, чем при стандартном половом акте, и — непередаваемые, нету для них слов даже в истинном цефане. И нет смысла в таких словах, потому что рассказать не получится, не поймут те, кто ничего подобного не испытывал. А кто в состоянии понять — им тем более слова не нужны. Но раз Михаил и Ника достигли оргазма — да еще и продолжительного, часа на полтора — то все-таки секс.

Кое-как «разлепились», продолжая, тем не менее, «ласкаться». Михаил пошатываясь поднялся с тюфяка, отдернул шторку с окошка, посмотрел в зеркало. Лицо счастливого идиота. Побрел в санузел — надо себя в порядок привести, чтобы Нику красивым встретить.

За это время трейлер успел доехать до места стоянки, остановился. Это хорошо, потому что Михаил в теперешнем состоянии мог и не пересесть на велосипед на ходу — навернулся бы, еще, не дай бог, сломал бы что-то. Шею, например. Потом — воскреснет, конечно… а вдруг связь с Никой не восстановится? Мысль испугала, решил ее не думать.

Содит и Яани хлопотали в пекарне, встретили улыбками, выразили удивление, чего это Михаил так мало поспал. Пожал плечами:

— Дело одно появилось.

— Хорошее? — спросила Яани. Это она по улыбке Михаила сориентировалось. Ответил честно:

— Да!

Ступил на мох, нашел глазами трейлер Мигура, решительно зашагал. Бежать хотелось.

Мигур, увидев Михаила, озадаченно нахмурился, стал оглядываться, ловить глазами ватажных женщин. Как будто пытался ответить на вопрос: «Кто из них?» Надо же, какой проницательный…

Михаил, торопливо поздоровавшись, сразу приступил к делу:

— Мне нужно… туда! — и махнул рукой в сторону Ники.

— И что там?

— Там… моя жена, — сейчас Михаил не в состоянии был хоть какую-то ложь придумать. И даже оценить, надо врать, или не надо.

— Она тоже по Сетевой дороге пришла? — нет, ну до чего же приятно иметь дело с вдумчивыми людьми! — Тогда полетели.

Сели в самолет, воспарили в небо, и только тут Мигур спросил, куда точно лететь. Михаил показал пальцем.

— И далеко?

— Тысяча рывков… девятьсот восемьдесят… примерно, — сейчас поднимется вопрос, откуда Михаилу вообще известно, куда и сколько лететь…

— У вас с женой имплантированы какие-то устройства связи? — а, ну да, Мигур же вдумчивый.