Эдгар Берроуз - Красный Ястреб [The Red Hawk]

Увидел лагерь, я обнаружил орду маленьких шавок, которые кружили и облаивали меня, предупреждая своих хозяев о присутствии чужака. Из одного вигвама появилась чья-то голова и так же быстро исчезла.

Я громко сказал, что хочу побеседовать с вождем. Затем подождал в тишине около минуты. Не получив ответа, я заговорил снова, более громко, потому что не собирался долго ждать.

На этот раз я услышал реплику:

— Убирайся, калкар, — закричал мужской голос. — Это наша страна. Убирайся, или мы убьем тебя.

Видимо, эти люди смели выступать против калкаров и, судя по моим знаниям о тех тварях, я знал, что это было совершенно необычно в стране, которой они правили. То, что эти люди ненавидели калкаров, меня совершенно не удивляло — все люди ненавидят их. Я рассчитывал на всеобщую ненависть, когда думал о дружественной поддержке от каждого раба, с которым мог встретиться в стране калкаров.

— Я не калкар, — ответил я тогда обладателю голоса, владелец которого продолжал оставаться за шкурами вигвама, где, видимо, сидел на полу, потому что ни один человек не смог бы в нем стоять.

— Кто ты? — спросил голос.

— Я — пустынный янк, — ответил я, решив, что это слово им будет больше знакомо, чем Американец или Джулиан.

— Ты — калкар, — продолжал утверждать он. — Разве я не видел твою кожу, даже если бы плащ и шлем не доказывали, что ты калкар?

— Но я не калкар. Я сбежал от них и долгое время обходился без пищи. Я хочу получить еду, и тогда я уеду, так как ищу своих людей, которые сражаются с калкарами на краю их великого лагеря, на востоке.

Человек высунул свою голову из вигвама и внимательно осмотрел меня. Его лицо было маленьким и сморщенным, и у него было огромное количество блестящих черных волос, которые торчали во все стороны, не подвязанные лентой. Я подумал, что он продолжает сидеть или стоит на коленях на полу, так низко находилась его голова, но через мгновение, видимо, решив осмотреть меня более тщательно, он сделал шаг вперед и вышел из вигвама. Я увидел человека ростом не выше трех футов, стоящего передо мной.

Он был совершенно нагим и держал в одной руке лук, а в другой — несколько стрел. Сначала я подумал, что это ребенок, но его старое сморщенное лицо и хорошо развитые мускулы под коричневой кожей свидетельствовали о том, что я ошибся.

За ним появились еще два человека такого же роста, и мгновенно из двух других вигвамов появилось шесть или восемь этих миниатюрных воинов. Они образовали вокруг меня полукруг, держа оружие наготове.

— Из какой страны ты пришел? — спросил маленький вождь.

Я показал на восток.

— Из пустыни, лежащей за самыми высокими горами, — ответил я.

Он покачал головой.

— Мы никогда не были дальше наших холмов, — сказал он.

Было очень сложно понять его, хотя я знаком с диалектами множества племен и смешанным языком, которым пользовались мы и калкары, чтобы разговаривать с местными жителями.

Я слез с коня и подошел к ним. Моя рука была вытянута вперед, как в привычках человека, встречающегося с друзьями, которым мы всегда пожимаем руки, или когда встречаются дружественные незнакомцы впервые. Они, казалось, не поняли моих намерений и отошли на шаг, вставив стрелы в луки.

Я не знал, что делать. Они казались такими маленькими, что атаковать их было все равно, что поднять меч на ребенка, и, кроме того, мне хотелось подружиться с ними, так как я верил, что они могут оказать мне бесценную услугу, показав самый короткий путь к своим людям, и в то же время не наведут меня на лагерь калкаров.

Я убрал руку и улыбнулся, чтобы успокоить их. Улыбка убедила их, потому что лицо старого вождя тоже расплылось в улыбке.

— Ты не калкар, — сказал он, — они никогда не улыбаются нам. — Он опустил оружие, подав пример, которому последовали и остальные. — Привяжи своего коня к дереву. Мы дадим тебе еду. — Он повернулся к вигвамам и крикнул женщинам, чтобы они вышли и приготовили поесть.

Я привязал Красную Молнию, после чего подошел к мужчинам. Когда я снял калкарский плащ и шлем, они сгрудились вокруг меня с вопросами и комментариями.

— Нет, он не калкар, — сказал один из них. — Его шлем и плащ принадлежат калкарам, но не остальные вещи.

— Я был захвачен калкарами в плен, — пояснил я, — и чтобы убежать, пришлось укрыться плащом, взятым у убитого мною калкара.

Поток женщин и детей появился из вигвама, размеры которого казались безграничными. Дети были словно игрушки, настолько маленькими они были. Так же как их отцы и матери, они ходили совершенно голыми, и на них не было никакой раскраски или украшений, кроме естественных.

Они сгрудились вокруг меня, переполненные хорошо понятным любопытством, и я видел, что это радостные, мягкие, маленькие люди; однако, даже стоя среди них, я с трудом мог поверить в их существование. Мне казалось, что я жертва какого-то запутанного сна, так как никогда раньше не видел и не слышал о подобной расе маленьких людей.

Когда у меня появилась более удобная возможность лучше изучить, их я увидел, что они не принадлежат к той же расе, что и рабы, или Ин-джуны; они были более светлого коричневого оттенка, с совершенно другой формой головы и узкими глазами. Красивые маленькие люди, они были словно дети, которые постоянно шумели и улыбались, и ты не мог удержаться, и влюблялся в них, и смеялся вместе с ними.

Женщины занялись разведением огня и принесли мясо — ногу оленя и муку для хлеба, свежие фрукты: абрикосы, клубнику и апельсины. Они болтали и смеялись все время, бросая на меня быстрые взгляды, а затем хихикали, прикрывшись рукой.

Дети и собаки постоянно крутились под ногами, но никто не обращал на них внимания, и часто я видел, как мужчина натыкался на ребенка, а потом его успокаивал. Они казались очень счастливыми — совершенно не похожими на остальных, долгое время проживших в стране калкаров. Я упомянул об этом факте вождю и спросил его, как им удалось остаться такими счастливыми под жестоким правлением калкаров.

— Мы не живем под их правлением, — ответил он. — Мы — свободные люди. Когда они хотели покорить нас, мы устроили войну против них.

— Вы воевали с калкарами? — изумленно спросил я.

— С теми, кто пришел в наши холмы, — ответил он. — Мы никогда не покидали наши холмы. Мы знаем здесь каждый камень дерево, тропинку и пещеру, и будучи очень маленькими людьми и привыкшими постоянно жить в холмах, мы можем быстро перебираться с места на место.

Давным-давно калкары посылали своих воинов, чтобы убить нас, но они никогда не могли найти наше племя, хотя сначала с одной стороны, а потом с другой — наши стрелы летели на них, убивая их великое множество. Мы проходили сквозь их ряды, но они не видели нас. Сейчас они оставили нас в покое. Холмы наши — от великого лагеря калкаров и несколько переходов от моря. Холмы дают нам все, что нам может понадобиться, поэтому мы счастливы.