Эдгар Берроуз - Красный Ястреб [The Red Hawk]

Я позволил плащу калкаров упасть на землю и сбросил калкарский шлем.

— Я — Красный Ястреб! — воскликнул я, выхватил меч из-за пояса и пришпорил Красную Молнию. — Сражайся, калкар!

Калкар попытался достать свое копье, но оно было прикреплено у него за спиной, и у него не хватило времени достать его; поэтому он тоже выхватил меч и, чтобы выиграть время, направил свою лошадь за девушку. Но теперь она опять могла управлять своей лошадью, и дернув поводья, послала своего скакуна вперед, открывая калкара, оказавшегося лицом к лицу со мной.

Он возвышался надо мной, и его защищала железная кольчуга и железный шлем, в то время как меня даже не прикрывал щит; но каковы бы ни были его преимущества, они нивелировались легкостью и сообразительностью Красной Молнии и моей свободой, не скованной тяжелым металлом.

Его большая массивная лошадь была плохо выдрессирована и, кроме всего прочего, калкар владел мечом настолько плохо, что для смелого воина было почти позором отобрать его ничем не защищаемую жизнь; однако он был калкаром и альтернативы не было. Если бы я обнаружил его голым и безоружным в кровати, находящимся в бессознательном состоянии от лихорадки, то все равно моим долгом было бы обезвредить его, хотя этим поступком я не стяжал бы славы.

Тем не менее, я не мог просто, как мясник, зарубить его, не дав ему ни единого шанса, поэтому я играл с ним, парируя его удары и нанося свои по его металлическому шлему и кольчуге. Это, видимо, вселило в него надежду, потому что он внезапно встрепенулся и бросился на меня, подняв меч высоко над головой. Он предложил мне самую удобную цель, налетая на меня с незащищенными грудью, животом и пахом, так как его железная рубаха не смогла бы остановить удар Джулиана.

Настолько удивительно тупым был его способ атаки, что я подождал, чтобы понаблюдать за его дурацкой техникой перед тем, как прикончить его. Я находился слева от него, и, оказавшись совсем рядом, он рубанул сверху вниз. Однако он не мог думать о двух вещах одновременно — о своей лошади и противнике, поэтому он не отклонился достаточно влево, и его клинок вошел в череп лошади между ушей. Несчастное животное, которое летело вперед, рухнуло мордой вниз и перевернулось, накрыв всадника своим телом.

Я спрыгнул с коня, желая избавить этого человека от мучений, потому что был уверен, что он серьезно поврежден, но нашел его мертвым как камень. Я взял его нож, копье, тяжелый лук и стрелы, хотя не слишком доверял своей способности пользоваться этим оружием, потому что предпочитал намного более легкие и короткие луки.

Я не вспоминал о девушке, считая, что во время нашей дуэли она воспользовалась возможностью сбежать; но, подняв голову от калкара, я увидел, что она все еще сидит на своей лошади в нескольких ярдах и внимательно смотрит на меня.

— Ну, — воскликнул я, — почему ты не убежала?

— А куда? — в свою очередь спросила она.

— Назад, к своим калкарским друзьям, — ответил я.

— Именно потому, что ты не калкар, я и не убежала, — сказала она.

— Откуда ты знаешь, что я не калкар, — спросил я, — и почему, если я не калкар, ты не убежала от меня, от того, кто является врагом ваших людей?

— Ты назвал его «калкар», когда напал на него, — пояснила она. — А ни один калкар не называет другого таким образом. Да и я не калкар.

Я вспомнил, что Ор-тис говорил мне о тысячах Американцев, которые предпочли пустыню калкарам и не захотели присоединиться к ним. Значит, эта девушка — одна из них.

— Кто ты? — спросил я.

— Меня зовут Бетельда, — ответила она. — А кто ты?

Она посмотрела мне прямо в глаза с бесстрашной прямотой, которая никак не могла быть калкарской. И тут впервые я хорошенько рассмотрел ее, и клянусь Флагом, у нее был весьма привлекательный вид! У нее были большие серо-зеленые глаза с длинными ресницами, а в глазах шевелилось что-то смешливое. В ней было что-то почти мальчишеское, но без сомнения это была девушка. Я стоял и смотрел на нее долгое время, пока на ее челе не промелькнула тучка.

— Я спросила, кто ты, — напомнила она.

— Я — Джулиан 20-й, Красный Ястреб, — ответил я, и мне показалось на мгновение, что ее глаза несколько расширились и она выглядела испуганной; но, видимо, я ошибся, потому что, как я понял позднее, нужно было нечто большее, чем имя, чтобы испугать Бетельду.

— Скажи мне, куда ты направляешься, — сказал я, — и я поеду с тобой, чтобы на тебя не напали вновь.

— Я не знаю куда, — ответила она, — повсюду я встречаю только врагов.

— А где твои люди? — спросил я.

— Боюсь, что они убиты, — сказала она с печалью в голосе.

— Но куда же ты едешь? Ведь ты должна куда-то ехать.

— Я искала место, где могла бы спрятаться, — сказала она. — Ниппон позволили бы мне остаться с ними, если я смогу найти их. Мои люди всегда хорошо относились к ним. Значит они не обидят меня.

— Твои люди были калкарами, хотя ты и говорила, что ты не калкар, а Ниппон ненавидят их. Они не примут тебя к себе.

— Мои люди были Американцами. Они жили среди калкаров, но они не были калкарами. Мы жили у подножия этих холмов около ста лет и часто встречались с Ниппон. Они не ненавидят нас, они ненавидят калкаров среди нас.

— Ты знаешь Саку? — спросил я.

— Когда я была маленьким ребенком, я познакомилась с Саку, вождем, — ответила она.

— Тогда, поехали, — сказал я. — Я отведу тебя к Саку.

— Ты знаешь его? Он близко?

— Да. Поехали!

Она последовала за мной по дороге вверх, которой я недавно проехал, и хотя я жалел потраченного времени, я был рад, что избавлюсь от нее так быстро и легко; потому что ведь наверняка я не мог оставить ее одну, беззащитную, и не мог взять в длинное путешествие с собой, даже если бы мне удалось уговорить своих людей принять ее.

Меньше чем через час мы подъехали к новому лагерю Саку. Маленькие люди с удивлением смотрели на меня и преисполнились радости, увидев Бетельду; и, судя по почету, окружавшему ее со стороны Ниппон, она была далеко не простой девушкой. Когда я развернулся, чтобы ехать дальше, они стали упрашивать, чтобы я остался до утра, говоря, что день уже почти закончился, и, будучи незнакомым с дорогами, я с легкостью могу заблудиться и потеряю больше времени, чем выиграю.

Девушка сидела и слушала наши беседы, и, когда я в очередной раз сказал, что мне необходимо ехать, и все равно я не знаю дороги — днем ли, ночью, — она предложила проводить меня.

— Я знаю долину из конца в конец, — сказала она. — Скажи мне, куда ты направляешься, и я отведу тебя туда днем или ночью.

— Но как же ты вернешься? — спросил я.

— Если я отправлюсь к твоим людям, может быть, они позволят мне остаться, ведь я тоже Американец!

Я покачал головой.