Сергей Андреев - Особый контроль (сборник)

— Ездили смотреть площадку, — словно бы не прошло пяти минут между репликами.

— А что такая срочность? Отвез бы девочку домой.

— Действительно срочно, — пожал плечами Виктор, — завтра уже технику перебазировать.

Валентина придвинула тарелку с салатом и отозвалась спокойней, чем обычно:

— Вечно у тебя горит. И всегда ты самый крайний.

— Сейчас особый случай… — Виктор потер лоб, подбирая нужные слова. — Как бы тебе объяснить…

— Вот так и объясни. Тебе что-то светит?

— Хорьков уходит на пенсию.

— Не поняла.

— Скоро меня поставят на его место.

— Точно?

— Вытяну этот спорткомплекс — точно.

Несколько минут Валентина молчала. Казалось, она была начисто поглощена ужином. И вдруг спросила:

— А Воднюк?

— Не будет никакого Воднюка, — вздохнул Виктор, — сегодня в тресте определенно пообещали.

— Это они сейчас обещают.

— Нет. Уверен, — отреагировал Виктор поспешней, чем, следовало.

— Мне твои “уверен” давно уже… — начала Валентина.

— Что — “давно уже”? — не выдержал Виктор. — Скоро сама увидишь…

— А что ты кричишь? Глухая, что ли? Молчал бы уже…

— Могу и помолчать.

— Вот так-то лучше, — удовлетворенно констатировала жена, — пока я не сосчитала, сколько раз ты был просто “уверен”, а сколько раз — “твердо”.

И снова Виктор готов был сорваться, наговорить кучу обидных слов, из которых следовало бы, что их жизнь складывается вовсе не плохо, не надо только ее самим портить непомерными претензиями… И получить в ответ дюжину обидных сравнений, показывающих, что и сам он, Виктор, не умеет жить, и семье жизнь поганит, в то время как другие…

Но — не сорвался. Даже не грохнул тарелкой, спокойно поставил ее в раковину и вышел в прихожую: обуваться.

— Когда прикажешь ждать? — из кухни спросила Валентина.

— Как закончу… Если сам справлюсь.

Жена вроде бы никак не отреагировала на его слова. Но, когда Виктор уже взялся за дверную ручку, впервые заинтересованно спросила:

— А сколько у начальника оклад?

— Двести десять. Минимум.

— А прогрессивка?

— Трестовская.

— Ну хорошо. Иди. Вылизывай свое счастье.

Виктор пожал плечами и пошел во двор. Остановился на крыльце и подумал:

“Надо бы почитать что-то по истории города…”

День начинался суматошно.

После короткого совещания в тресте, на котором Виктор дал окончательное согласие на строительство в такие сроки, а управляющий наконец-то подписал приказ о переводе сквозных бригад СУ-5 на особый режим финансирования, Виктор поехал на объект.

Выколоченный у Егоровича (так называли про себя замуправляющего трестом Ивана Егоровича Маркина) особый режим существенно облегчал жизнь.

Теперь можно было начать одновременно два сооружения: собственно водный стадион и игротеку, обычное двухэтажное здание, чуть меньше, чем на сто тысяч рублей. Параллельная работа давала возможность маневра, давала возможность подстраховаться.

Еще до совещания Виктор позвонил Лаптеву в исполком, но того на месте не оказалось: уехал в промкомбинат, а оттуда обещал податься на кладбище.

После совещания Виктор перезвонил в промкомбинат горкоммунхоза, но Лаптев уже уехал. Секретарша сказала, что “Валентин Семенович поехал что-то решать с церковью”.

Нижние ворота оказались распахнутыми, и на площадке у главной аллеи уже стояла бытовка СУ-5. Сварщик и мастер, кепки на затылках, колдовали у аппарата.

Виктор, не останавливаясь, проехал выше — увидел Валентина Семеновича.

— Значит, так, — отдуваясь, сказал Лаптев, когда Виктор подошел поближе, — внизу все в порядке. Тут была проблема с трейлером, но уже все улажено. А вот здесь, — Лаптев, не оборачиваясь, указал на церковь, — маленькая загвоздка. За руки хватают…

Виктор наконец-то разглядел, что шесть человек, стоящих рядом с Лаптевым, не похожи ни на строителей, ни на исполкомовских работников.

Парень в джинсовой куртке, болезненно бледный, шагнул вперед:

— Мы — церковный совет. Он… — парень указал на Лаптева, — сказал, что наш храм собираются разрушить. Вы не имеете права!

— Права? — переспросил Виктор. — Но вы же знаете, что вся эта территория реконструируется. Этот снос идет по плану. Так что с правами у нас все в порядке.

— Я уже объяснял гражданам верующим, — вступил Валентин Семенович, — что им будет выделено другое церковное здание. Кстати, больше, чем это…

— Бог вас покарает, — сказал убежденно старик со вздернутым уголком рта, — на храм руку поднять!

“Кому храм, а кому ветхое строение”, — подумал Виктор, но вслух сказал только:

— То, что здесь намечено сделать, — не против вас и не против вашего храма. Никто не собирается лишать вас законного права собираться на молитву… Но почему именно здесь? Поймите, городу необходима вся эта территория. Здесь будет скоростная магистраль, парк и спорткомплекс для детей.

— Вы же не посягнете на здоровье детей? — вставил Лаптев.

— Я так думаю, что детям нужен не только спорткомплекс, — сказал парень, — а и о душе заботиться…

— А это уже демагогия, — подался к нему Лаптев, — и здесь, пожалуйста, не надо…

— Не будем, в самом деле, вдаваться в теории, — Виктору было жаль этих людей, искренне переживающих и наверняка беспомощных, — поймите: речь идет всего-навсего о замене одного здания другим. И кстати, с архитектурной точки зрения этот маленький крестово-купольный храм никакой ценности не представляет. Постройка поздняя, вторичная, фресок и мозаик здесь нет, а иконы вы можете забрать…

Верующие зашумели, наперебой пытаясь втолковать, что святые иконы — это совсем не мебель и не картины, а храм Божий — совсем не маленькое здание без архитектурных достоинств, что действительная ценность — в человеческих душах…

— Богу так угодно! — выкрикивали одни.

— Здесь наши отцы и деды молились! — не унимался старик со шрамом…

“Деды? — подумал Кочергин. — Да, наверное. Кто это говорил, что религиозность в основном опирается на семью? Фейербах, кажется, доказывал, что святое семейство — производная от земной семьи… Все помнится кое-как… А эти — вот переживают… Почище, чем те старики, что не дают сносить свои старые хибары. Даже обидно: дело-то пустяковое…”

— Подождите! — поднял он руку. — Сейчас не время об этом говорить. И почему, собственно, вы занимаетесь этим делом? Какому ведомству… — начал он, но сообразил, что это по меньшей мере неправильный вопрос, перефразировал: — Кто руководит этой церковью?

— Епархия, — подсказал Валентин Семенович.

— Ну и что? — хмуро отозвался парень в куртке.

— Вопрос о переносе уже с ними решен, не так ли?

По глазам Лаптева Виктор вдруг понял, что нет, не решен, не согласован еще вопрос, во всяком случае, что-то важное в этом деле еще не сделано. Однако Виктору не хотелось ни отступать, ни показывать посторонним разобщенность позиций.