Александр Шаров - Остров Пирроу
- Название:Остров Пирроу
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательский Дом Мещерякова
- Год:2011
- Город:Москва
- ISBN:978-5-91045-255-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Шаров - Остров Пирроу краткое содержание
Научно-фантастические рассказы и повести известного прозаика Александра Шарова оставили заметный след в русской литературе. В его произведениях всегда есть парадокс — столкновение глубокого философского содержания с внешней гротескностью формы; сатира и горькая ирония; неожиданные сюжетные ходы; поступки, на первый взгляд лишенные логики, и разрушение социальных стереотипов.
Настоящий сборник станет подарком для всех любителей фантастики и поклонников творчества Шарова, ведь, помимо наиболее ярких произведений автора: «Остров Пирроу», «После перезаписи», «Редкие рукописи», в него также вошел рассказ «Олимпия — Земля — Олимпия», публикующийся впервые.
Вступительная статья Дмитрия Быкова.
Рисунки Артема Суслова.
Остров Пирроу - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Библиотека! — догадался Сигма. Ему сразу захотелось спать, но он превозмог себя.
С двух сторон фланкируя конторку, высилось сооружение, напоминающее металлические соты с открытыми ячейками.
— Тут земляне-читатели хранили книги, взятые по абонементу, — с всепроницающей силой логики продолжала развиваться мысль Сигмы.
Над каждой ячейкой была наклеена полоска бумаги с короткой надписью.
— Фамилии аборигенов, — решил Сигма. Проверяя свое предположение, он достал из чемоданчика УАП — Универсальный Автоматический Переводчик — и запустил его.
Машинка, сверкающая никелированными поверхностями, походила на паука с яйцеобразным туловищем. На тупой — головной стороне туловища сверкали два рубиновых глаза. Чуть пониже рубинов выступал серебряный раструб громкоговорителя, круглый, как детский ротик. Вокруг раструба шевелились и изгибались десятки антенн-щупалец, во много раз тоньше волоса; лишь попадая в солнечный луч, они пронзительно взблескивали — и снова растворялись в темноте.
Двенадцать пар длинных, членистого строения ног были снабжены особыми присосками и крючками, позволяющими УАПу легко передвигаться не только по полу, но также по стенам и потолкам.
Сигма вполголоса отдал команду, и УАП отправился в путь. Ловко орудуя ножками, он добрался до металлических сот и обежал одну ячейку за другой.
Настроенный Иваном Ивановичем на земные языки аппарат деловито сообщал о своих открытиях. Голос у него был тоненький и, если бы не резкий металлический «привкус», почти человеческий.
Слова УАП произносил быстро, но раздельно, по складам, как бы слегка заикаясь.
— И. И. Кос-трю-лин — а-ка-де-мик. На-дя Мыш-ки-на — сту-дент-ка. Се-ма Лы-па-рев — ас-пи-рант, И-ван Ме-ду-зов…
— Стой! — скомандовал Сигма дрожащим от страха голосом.
— …ас-пи-рант… — по инерции прочитал УАП и послушно замолк.
Он висел в это время на восьмой от края ячейке четвертого, если считать снизу, ряда, присосавшись ножками и не испытывая неудобства от висячего положения.
— «Иван Медузов — аспирант…» — шепотом, тяжело двигая толстыми губами, повторил Сигма Омега и огляделся. Нехраброе сердце олимпийца сковало какое-то странное предчувствие.
Сигма огляделся. В круглом библиотечном зале по-прежнему было пусто. Сквозь окна, покрытые многовековым слоем пыли, пробивались лучи полуденного солнца. Кругом на тысячи километров — ни одного живого существа. Рубиновые глаза УАПа горели пронзительным и ненасытным любопытством машины. Аппарат висел, как паук. Металлические членистые ножки держали его вполне уверенно.
«Неужели мне попалась ячейка, где Иван Иванович, будучи еще обыкновенным смертным, земным аспирантом, много веков назад хранил свои книги?» — думал Сигма.
Сигма Омега подошел к металлическим сотам — УАП вежливо посторонился, — вытащил из ящика стопку книг и разложил их на столе, отметив про себя, что внутри зала, очевидно, вследствие некоего особого микроклимата века пощадили и дерево, и бумагу.
Перед ним лежали четыре книги и зеленая тетрадка, на которой что-то было написано от руки.
— Сюда! — скомандовал Сигма.
Аппарат спустился на пол, добежал до ножки стола, поднялся по ней, на мгновение остановился справа от ряда книг, вопросительно взглянул на Сигму, принял мыслеприемником приказ и тонкими длинными щупальцами, то взблескивающими на солнце, то исчезающими из глаз, начал обшаривать обложки…
— Кон-спек-ты к кур-су Ис-то-ри-и ци-ви-ли-за-ци-и. Тет-радь И-ва-на Ме-ду-зо-ва, — пропищал УАП и, скользнув правее, продолжал: — Кинг «Ци-ви-ли-за-ци-я а-том-но-го ве-ка», Лу-и Мэррс «Э-по-ха Нгу-Те-ма — ве-ли-ко-го ре-фор-ма-то-ра», С. Т. Че-ри-герт «Лю-до-е-ды ос-тро-ва Ми-эн», Ла-у-элл «Буш-ме-ны — на-род ху-дож-ни-ков».
— История земной цивилизации — вот о чем я напишу диссертацию! — воскликнул Сигма. — По этим книгам, подобранным Иваном Ивановичем две тысячи сто лет назад. Книги выбирал он, а послужат они мне!
Сигма Омега-17 спрятал УАП с книгами и тетрадью в чемоданчик и, подняв целое облако пыли, выбежал на площадь.
Надо было торопиться. Через два часа корабль отправлялся в обратный путь с планеты Земля домой, на планету Олимпия.
Иван Иванович болел, и посоветоваться было не с кем. Но это не смутило Сигму Омегу, наоборот, он принялся за дело с небывалой энергией и решимостью. Поговорив с осведомленными людьми, аспирант установил оптимальный размер рукописи — двести страниц. Диссертации более длинные раздражают оппонентов, а те, что короче, не производят впечатления солидности.
Разобравшись с объемом, Сигма успокоился и запустил УАП. За несколько дней аппарат перевел, отредактировал и перепечатал набело заключительные главы каждой из четырех книг.
«Хорошо было бы найти обобщающую идею», — в десятый раз перечитывая свой труд, думал Сигма.
И идея эта, первая за девять столетий аспирантского прозябания, вдруг явилась сама собой.
Ну конечно же: работа показывает, как с ростом культуры смягчались и делались разумными нравы землян. В первой главе — «Цивилизация атомного века» — рисуется бессмысленное и нескончаемое истребление миллионов людей.
«Цивилизация эпохи Нгу-Тема» показывает наступление следующего, более разумного этапа истории человечества. Атомные бомбы забыты. Из истребительного оружия сохранились только лук и стрелы. Нгу-Тем запрещает употребление ядовитых стрел и стрел, наносящих мучительные рваные раны. Какой гигантский шаг к прогрессу! Но земляне не останавливаются на этом.
Глава о людоедах острова Муэн рисует уже совсем светлые времена, когда законодательство положило окончательный предел бессмысленным убийствам. На острове воину разрешено убивать лишь столько врагов, сколько он может съесть. Нравы смягчаются, близится эра разума и искусства.
В главе «Цивилизация бушменов» — народа художников и вечных скитальцев. Бушмены — кустарниковые люди — носят на поясе не ножи и луки, а двенадцать горшочков с красками. Краски важнее любого оружия. Ими делаются удивительные по изысканности рисунки, которыми бушмены украшают себя и то, что видят окрест. Питаются они уже не телами врагов, а травами, дикими ягодами и съедобными кореньями, мелкими грызунами и ящерицами.
К сожалению, мир несправедлив. В тот самый момент, когда человечество, наконец, нашло правильную дорогу, запасы атомных и водородных бомб, оставшихся с доисторических времен, неожиданно взорвались, и все вернулось на круги своя.
Когда Сигма Омега-17 уже готовился защитить диссертацию, Альфа Гамма-25 — с недавних пор жена Сигмы — отнесла работу мужа и записи о его пребывании на Земле профессору Медузову, который из-за болезни никого не принимал и только для нее сделал исключение.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: