Майкл Крайтон - Случай необходимости

— Очень плохо, что у нас нет ее карты, — сказал Вестон. — Не помешало бы знать, сколько в нее успели влить в неотложке.

Я согласно кивнул. Объем крови в организме среднего человека равняется примерно пяти литрам. И скопление такого значительного количества крови в брюшной полости может означать некое внутреннее повреждение.

После отвода жидкости, Вестон продолжил вскрытие, вынимая органы и выкладывая их в кювету из нержавеющей стали. Затем он отошел раковине, промыл все органы, и начал по очереди рассматривать их, начиная свое исследование с самого верха, с щитовидной железы.

— Странно, — сказал он, держа удаленную железу в руках. — Весит как будто грамм пятнадцать или около того.

Нормальная щитовидная железа весит в пределах от двадцати до тридцати граммов.

— Но возможно, что это просто обычное отклонение, — предположил Вестон. Он сделал надрез и принялся рассматривать внутреннюю поверхность. Мы не увидели ничего необычного.

Затем он вскрыл трахею, разрезая ее по всей длинне, до места ее раздвоения у легких, оказавшихся увеличенными и к тому же белого цвета, вместо обычного розовато-фиолетового.

— Анафилаксия, — заключил Вестон. — Общая. У кого-нибудь есть догадки или предположения на тот счет, на что у нее была такая аллергия?

— Нет, — сказал я.

Хендрикс делал записи. Вестон оглядел бронхи, уходящие в легкие, а затем вскрыл легочные артерии и вены.

Затем он занялся сердцем, сделав два сквозных надреза справа и слева, открывая сразу все четыре полости. («Все в совершенной норме.») Затем он вскрыл коронарные артерии. Они тоже оказались в порядке, хотя и имели некоторые признаки атеросклероза.

Все остальное было тоже нормальным, до тех пор, пока очередь не дошла до матки. Она была пунцовой от крови и не очень большой, размером и формой скорее походившей на электическую лампочку, в которую от яичников вели фаллопиевы трубы. Когда Вестон повернул ее в руке, на одной из стенок стал заметен сквозной порез. Этим и объяснялось кровотечение в брюшной полости.

Но сама величина органа показалась мне странной. На мой взгляд это ничем не напоминало матку беременной женщины, принимая в частности во внимание то, что срок беременности девушки предположительно подходил к четырем месяцам. В четыре месяца зародыш достигает длины в шесть дюймов, у него уже бьется сердце, происходит образование глаз и лица, формируются кости. Матка значительно увеличивается.

Вестон, похоже, подумал о том же.

— Конечно, — сказал он, — не исключено, что при поступлении в больницу ей ввели окситоцин [10], но все же все это чертовски странно.

Сделав надрез на стенке матки, он раскрыл ее. Внутренняя поверхность была выскоблена довольно тщательно; прокол стенки был явно недавнего происхождения. Теперь изнутри матка была наполнена кровью и многочисленными полупрозрачными, желтоватого цвета сгустками.

— Желток, [11]— сказал Вестон. Имелось в виду, что это посмертное образование.

Удалив кровь и сгустки, он принялся старательно разглядывать выскобленную маточную ткань.

— Тот кто это сделал не был дилетантом, — заметил вслух Вестон. — Этот кто-то был знаком по крайней мере с основными принципами выскабливания.

— Если не принимать во внимание перфорации.

— Да, — согласился он. — Если не обращать внимания на нее.

— Ну, что же, — снова заговорил Вестон, — по крайней мере теперь мы знаем, что она не могла сделать этого сама.

Это было весьма важным замечанием. Вагинальные кровотечения зачастую являются результатом предпринимаемых женщинами попыток самостоятельно избавиться от нежелательной беременности, будь то при помощи лекарств, разного рода солевых или мыльных растворов, вязальных спиц или других предметов. Но Карен не смогла бы самостоятельно произвести подобную чистку. Подобная процедура могла быть произведена лишь под общим наркозом.

— По-вашему это похоже на беременную матку, — поинтересовался я.

— Сомнительно, — сказал Вестон. — Весьма и весьма сомнительно. Сейчас посмотрим яичники.

Вестон вскрыл оба яичника, надеясь обнаружить желтое тело — железу желтого цвета, развивающуюся в яичнике после овуляции. Ничего подобного им найдено не было. Сам по себе этот факт еще ничего не означает; желтое тело начинает рассасываться по прошествии трех месяцев, а у этой девушки предположительно шел уже четвертый месяц беременности.

В секционный зал вошел динер и спросил, обращаясь к Вестону:

— Уже можно убирать?

— Да, — ответил Вестон. — Можете приступать.

Динер начал зашивать разрез и заворачивать труп в чистую простыню. Я обернулся к Вестону:

— А разве вы не будете исследовать мозг?

— Нет разрешения.

Если в конкретной ситуации не возникает подозрений на возможность некоей нейропатологии, судмедэксперты, назначающие вскрытия, обычно не настаивают на проведении исследования мозга.

— Но мне казалось, что такое семейство, как Рэндаллы, все-таки сами как никак медики…

— Вообще-то сам Дж.Д. ничего против не имел. Но вот миссиз Рэндалл… Она категорически против того, чтобы вынимали мозг, категорически. Ты знаком с нею?

Я отрицательно замотал головой.

— Потрясающая женщина, — сухо сказал Вестон.

Он снова занялся органами, исследуя желудочно-кишечный тракт от пищевода до прямой кишки. Все было в полном порядке. Я ушел, прежде, чем он успел управиться со всем остальным. Я увидел то, что хотел увидеть и знал, что окончательный отчет будет отнюдь не бесспорным. По крайней мере, основываясь на состоянии основных органов, никто не сможет однозначно утверждать, что Карен Рэндалл была беременна.

И все это было довольно странно.

Всякий раз при оформлении страховки я сталкиваюсь с трудностями. Это беда большинства патологоанатомов: узнав о роде ваших занятий, страховые компании приходят в ужас — постоянная работа в контакте с тканями, пораженными раковыми клетками, вирусами туберкулеза и прочими опасными инфекционными недугами, делает подобный договор с вами слишком рискованным. Единственным человеком из моих знакомых, у которого возникают еще большие трудности при попытках застраховать собственную жизнь, по праву можно считать биохимика по имени Джим Мерфи.

В годы своей юности Мерфи играл полузащитником в футбольной команде Йельского университета и даже был выдвинут в сборную восточных штатов. Само по себе это, безусловно, можно считать достижением, но вы бы удивились еще больше, познакомившись с Мерфи и увидев его глаза. Дело в том, что Мерфи практически ничего не видит. Он носит очки со стеклами в дюйм толщиной и низко наклоняет голову при ходьбе, как будто сгибаясь под их тяжестью. Видит Мерфи одинаково плохо при любых обстоятельствах, но в моменты особых переживаний или иногда выпив лишнего, он начинает налетать на предметы, случающиеся у него на пути.