Майкл Крайтон - Восходящее солнце

«Да», согласился он. «Весьма элегантный минимализм. В этой комнате главное – нарядность. Я не представляю, как вообще ему удалось добиться такой окраски. Она абсолютно совершенна. Ни одного мазка кистью, ни одного пятнышка. Безукоризненная поверхность.»

«Именно так и надо», откликнулась она. «Интеграл всей его концепции.»

«Весьма, весьма дерзко», вторил мужчина.

«Дерзко?», спросил я Коннора. «О чем они толкуют. Это просто пустая комната.»

Коннор улыбнулся. «Это называется faux ren – стиль без субстанции.»

Я рассмотрел толпу.

«Вон сенатор Мортон.» Он стоял в углу и длинно говорил. При этом был сильно похож на кандидата в президенты.

Охранник все не возвращался, поэтому мы на несколько шагов заступили в комнату. Придвинувшись ближе к сенатору Мортону, я услышал, как он говорит:

«Да, могу вам точно сказать, почему я встревожен масштабами японского овладения американской индустрией. Если мы потеряем способность создавать собственные продукты, то потеряем контроль над собственной судьбой. Вот так просто. В 1987 году мы, например, узнали, что Тошиба продала русским ключевую технологию, которая позволит Советам сделать беззвучными винты их подлодок. Русские ядерные подлодки теперь сидят почти на берегу, а мы не можем их засечь, потому что они получили технологию от Японии. Конгресс впал в ярость, американский народ стоял на ушах. В самом деле, это было возмутительно. Конгресс планировал экономические санкции против Тошиба. Однако лоббисты американских компаний выступили в их защиту, потому что американские компании, вроде Хьюлетт-Паккард и Компак, зависят от Тошиба в области компьютерных чипов. Они не могли поддерживать бойкот, потому что у них нет других источников снабжения. Фактически мы не смогли нанести ответный удар. Они продали жизненно важную технологию нашему врагу, и мы не смогли с этим ничегошеньки поделать. Это проблема. Сегодня мы зависим от Японии, а я считаю, что Америка не должна зависеть ни от одной нации.» Кто-то задал вопрос и Мортон кивнул: «Да, верно, с нашей промышленностью не все в порядке. Реальная зарплата в стране сегодня находится на уровне 1962 года. Покупательная способность американских рабочих вернулась туда, где была тридцать лет назад. И это важно, даже для вполне устроенного народа, который я вижу в этой комнате, потому что это означает, что у американских потребителей нет денег, чтобы смотреть кино, покупать машины или одежду, и вообще все то, что люди хотят купить. По правде говоря, наша нация серьезно сползла вниз.» Женщина что-то спросила, что я не расслышал, и Мортон ответил: «Да, я именно это сказал – на уровень 1962 года. Я знаю, что в это трудно поверить, но вспомните пятидесятые, когда американский рабочий мог владеть домом, воспитывать детей и послать их в колледж учиться – и все на одну зарплату. Сегодня работают оба родителя, но большинство людей все еще не могут себе позволить иметь дом. На доллар купишь все меньше, все дорожает на глазах. Люди борются просто за то, чтобы удержаться на достигнутом уровне. Они не могут двигаться дальше.»

Я обнаружил, что киваю тому, что слышу. Месяцем раньше я попробовал найти дом, надеясь получить дворик для Микелы. Но в ЛА цены на дома просто невозможные. Я не смогу позволить его себе, пока заново не женюсь. Может, и тогда не смогу, если учесть…

Я почувствовал острый толчок под ребро, повернулся и увидел привратника. Он дернул головой к входной двери: «Назад, парни.» Я разозлился. Глянул на Коннора, однако он спокойно пошел к выходу. На дорожке привратник сказал: «Я проверил. Здесь нет господина Сакамуры.»

«Господин Сакамура», сказал Коннор, «это японский джентльмен, стоящий в глубине комнаты, справа от вас. Он говорит с рыжей женщиной.» Привратник покачал головой. «Извините, приятели, если у вас нет ордера на обыск, я прошу вас удалиться.»

«Здесь нет проблемы», сказал Коннор. «Господин Сакамура – мой друг. Я знаю, что он захочет поговорить со мной.»

«Извините, у вас есть ордер?»

«Нет», сказал Коннор.

«Тогда вы нарушаете право частной собственности. И я прошу вас уйти.»

Коннор просто стоял.

Привратник отступил на шаг и расставил ноги пошире. Он сказал: «Думаю, вам следует знать, что у меня черный пояс.»

«В самом деле?», сказал Коннор.

«Как и у Джефа», добавил привратник, когда появился второй охранник.

«Джеф», спросил Коннор, «это вы повезете своего друга в больницу?» Джеф гнусно ухмыльнулся. «Знаете, я люблю юмор, это забавно. Окей, мистер мудрец. Ты ошибся адресом и стоит тебе это объяснить. Выкатывайся. Немедленно.» Твердым пальцем он ткнул Коннора в грудь.

Коннор тихо произнес: «Это нападение.»

Джеф сказал: «Эй, приятель, твою мать. Я сказал тебе, что ты ошиб…» Очень быстро Коннор что-то сделал и Джеф внезапно покатился на полу, корчась от боли, и успокоился у пары черных брюк. Подняв глаза, я увидел, что человек, носивший эти брюки, был одет во все черное: Черная рубашка, черный галстук, черный атласный пиджак. У него были седые волосы и драматические голливудские манеры. «Я – Род Двайер. Это мой дом. В чем состоит проблема?»

Коннор вежливо представил нас обоих и показал свой значок. «Мы здесь по официальному делу. Мы просим возможности поговорить с одним из ваших гостей, мистером Сакамура, то есть с человеком, стоящим в том углу.» «А этот?», спросил Двайер, указывая на Джефа, который все задыхался и кашлял на полу.

Коннор спокойно ответил: «Он на меня напал.»

«Я не нападал, мать твою!», простонал Джеф, приподнявшись на локте и кашляя.

Двайер спросил: «Вы до него дотронулись?»

Джеф промолчал, сгорая от ярости.

Двайер повернулся к нам. «Извините, что так произошло. Эти люди – новички. Я не знаю, что это им взбрело в голову. Я могу предложить вам выпить?»

«Спасибо, но мы на службе», ответил Коннор.

«Позвольте мне самому попросить мистера Сакамура подойти и поговорить с вами. Еще раз – ваше имя?»

«Коннор.»

Двайер отошел. Первый охранник помог Джефу подняться на ноги. Ковыляя прочь, Джеф пробормотал: «Чтоб вас затрахали в задницу!» Я спросил: «Запомнил, что полицию надо уважать?»

Но Коннор, глядя в пол, покачал головой: «Мне очень стыдно», сказал он.

«Почему?», спросил я.

Он не захотел объяснить.

«О, Джон! Джон Коннор! Хисашибури дана! Давненько не виделись! Что это они к вам привязались, приятели? Хай!» Он хлопнул Коннора по плечу. Вблизи Эдди Сакамура оказался не так уж красив. Лицо у него было серого цвета с рябинами оспы и пахло от него вчерашним скотчем. Жесты резкие, гиперактивные, и говорил он очень быстро. Прыткий Эдди явно не был спокойным человеком.

Коннор сказал: «Я в полном порядке, Эдди. Как у тебя? Что поделываешь?» «Да не жалуюсь, капитан. Разве одна-две мелочи только. Получил пятьдесят первую, вождение в нетрезвом виде, пытался отмазаться, но знаете, с моим-то послужным списком это сделать тяжело. Ладно! Жизнь продолжается! Что вы делаете здесь? Весьма крутое местечко, а? Новейшая штука: никакой мебели! Род изобрел новый стиль. Великолепно! Никто не сможет больше присесть!» Он засмеялся. «Новый стиль! Великолепно!» У меня сложилось впечатление, что он на наркотиках. Слишком маниакален. Я хорошо рассмотрел шрам на его левой руке. Пурпурно красный, примерно три на четыре сантиметра. Похож на старый ожог.