Владимир Гусев - Век дракона (сборник)

— А то… Смотри быстрее! — зову я его.

Игорь подбегает ко мне и еще успевает увидеть, как при плавном движении листочка слева направо змея поднимает над бумагой голову, делает бросок и вонзает в собственный хвост, изогнутый наподобие турецкой сабли, ядовитый зуб. Под ярким светом лампы послание тает, как кусочек сахара в крутом кипятке, и вот в моих ладонях уже ничего нет.

— Ну, и что ты этим хочешь сказать? — пытается скрыть замешательство Игорь.

— По-видимому, это действительно послание из будущего. Ты возводил напраслину на Юрия Германовича. Он-таки не брал рукопись. Я бы на твоем месте извинился завтра перед ним.

— Ха! Я что, донос на него написал? Хотя в этом случае извиняться как раз не принято. Публично оклеветал? Тоже нет. Тебе что-то неосторожно сказал? Но только потому, что абсолютно уверен в твоей порядочности, знаю, никому не расскажешь. И вообще это были просто “мысли вслух”. Имею я право свободно мыслить или не имею?

— Трудно с тобой Каштанову. Он все надеется, что ты заметишь его деликатность и устыдишься. А ты принимаешь ее за слабость и все больше наглеешь…

Стоп, стоп! Я не должен был вмешиваться в отношения Игоря с… самим собою. Плохо, очень плохо получилось.

— С талантливыми людьми всегда трудно. Ты говоришь — наглость, я считаю — смелость. В мощном силовом поле творческой личности некоторые этические понятия деформируются, как пространство вокруг массивной звезды. — в полном, заметь, соответствии с теорией относительности!

Зря я волновался. На комариные укусы слов он давно уже не обращает внимания.

Игорь подошел к столу Кости-фотографа.

— Черт! Дверца закрыта на ключ. Ничего, сейчас мы ее аккуратненько… — Он оглянулся в поисках для вскрытия инструмента.

— Стойте! — раздался вдруг высокий гнусавый голос. — Вас предупреждали, что публикация статьи не должна состояться?

Игорь вздрогнул и круто повернулся. В тени медицинского шкафа, в котором хранились оптические детали, мерцала фигурка маленького человечка, закутанного во что-то серебристое. Вокруг головы его сиял слабый ореол.

Игорь еще крепче прижал папку к груди.

— Ваши действия противозаконны! Вы нарушаете… — Затруднившись с формулировкой обвинения, он медленно отступил назад и остановился рядом со мной.

— Отдайте рукопись! Во имя будущего Земли — отдайте рукопись! Она должна быть уничтожена!

— Не отдам! Вы нарушаете основное право человека — право на познание мира. Это мое открытие! Это я, я придумал!

— Преждевременно вы Это придумали. Рано вам еще влезать в механизм вселенского времени, — нравоучительно прогнусавил человечек. — Собьете балансир — кто его потом наладит? Вы хоть раз пробовали жить без часов? Когда по всей планете на всех циферблатах — разные цифры? И производные времени тоже меняются от точки к точке? И принцип каузальности перестает быть принципиальным? Все равно вашу рукопись никто не решится опубликовать. Ни один здравомыслящий редактор. Но если ее сейчас не уничтожить… Дошедший до нас машинописный экземпляр попал в неосторожные руки, и через четыре дня начнется Безвременье… Отдайте рукопись! — Он шагнул к нам и протянул руку в серебристой перчатке.

— Не отдам. Мое! Сделаешь еще один шаг — отправлю на тот свет! — Игорь кошачьим движением сцапал со слесарного столика молоток и поднял его над головой. — А меня ты тронуть не посмеешь, иначе вы потом до конца света будете в своих часах шестеренки регулировать!

Маленький серебристый человечек сделал еще один шаг и вдруг очутился совсем рядом с нами. Игорь молниеносным движением выбросил вперед руку с молотком, и я на мгновение потерял сознание. Сквозь лиловые и зеленые круги, которыми наполнилась вся лаборатория, я отрешенно наблюдал, как Игорь медленно поднимается с четверенек, постанывая и безуспешно пытаясь пошевелить пальцами висящей плетью правой руки. Маленький человечек подошел к сейфу, открыл его без ключа. Зеленая папка была у него в руках.

— И не вздумайте ее еще раз тронуть. Так легко не отделаетесь.

Кажется, у меня начала болеть голова. Зато круги исчезли. Я потрогал темя. Так и есть, шишка, и молоток рядом валяется. Вот и я свою долю впечатлений от путешествия во времени получил. Последнюю ли за сегодня?

— Вы не посмеете! Отдай рукопись, гад!

Игорь двинулся к сейфу. Наклонившийся было над дверцей серебристый человечек выпрямился и, как мне показалось, приготовился к прыжку. Как это ему удастся в таком балахоне? Игорь нерешительно оглянулся на меня, проверил, насколько послушна ему поврежденная рука, и все-таки сделал шаг вперед. Молотка в руке у него на этот раз не было, но я на всякий случай зажмурился. Органа слуха в таких случаях вполне достаточно для получения исчерпывающей информации. Что-то хрястнуло, потом тяжело упало. Я выждал паузу и открыл глаза.

Маленький серебристый человечек лежал, раскинув руки, возле сейфа. Ореол светился в полумраке от плешивой, усыпанной угрями головы. Игорь безуспешно втискивался в узкий проем между сейфом и холодильником. Над поверженным телом склонялся двухметрового роста атлет. Единственной одеждой его была золотистая набедренная повязка. Легкими похлопываниями по щекам он приводил серебристого человечка в чувство. Наверное, последний наблюдал сейчас зеленые и лиловые круги, потому что зрачки его глаз двигались как-то не синхронно. Впрочем, в быстро густеющих сумерках я мог и ошибиться. Круги могли быть не зелеными, а желтыми.

Наконец маленький человечек поднялся и пронзительно заверещал:

— Мой шлем! Микробы, радиация, токсикация! Вы убили меня! — Он схватил ореол и натянул его на голову. Голос стал глуше. — Кто вы такие? Как посмели вмешаться в действия Службы Упорядочения Прошлого? Вы за это ответите!

— В моем лице вас приветствует только что созданная Служба Охраны Истории. Рукопись должна быть возвращена автору для скорейшего опубликования. Проталкивание ее в редакции мы берем на себя. — Говорил гигант с легким акцентом, но достаточно бегло. Он протянул папку Игорю. Тот расплылся в довольной улыбке.

— Вы из какого века? — запетушился, не спуская глаз с рукописи, обладатель съемного ореола. — По какому праву вмешиваетесь в прошлое?

— По праву будущего. Я из двадцать седьмого века. А вы, судя по боязни за ваше хилое здоровье, из двадцать второго? Не огорчайтесь. Да, если эта статья будет сейчас опубликована, в конце вашего века наступит смутный период, когда единого времени не будет. Но он быстро пройдет, мы побеспокоимся об этом. Зато более раннее познание законов хронодинамики позволит спасти Землю от неизбежной гибели. Мы все предусмотрели, публикация статьи уже в двадцатом веке позволит открыть Большой Туннельный Переход на сорок лет раньше, нежели в противном случае, и планета-заповедник будет спасена от гибели в лучах Немезиды’