Владимир Васильев - Прятки на осевой

Хомы в зале не было. А все столы поблизости от занавешенной арочки были заняты. Сиверцев подумал и направился к стойке, где сразу же взгромоздился на высокий вертящийся табурет. Память о недавних событиях в «Ать-два» была еще слишком свежа: первое, что он сделал, – украдкой замерил радиационный фон.

Норма.

«Можно выдохнуть, – подумал Сиверцев. – Заполошный я стал, как стреляный заяц. Скоро от каждой тени шарахаться начну. А в Зоне это вредно, ребята говорили…»

Тут подошел бармен; Сиверцев заказал сотку и горячий бутерброд с бужениной, надеясь, что к Покатилову вызовут не раньше, чем он управится с заказом.

Чуть правее за стойкой, через два табурета, мрачно поглощал пиво незнакомый юнец в новенькой камуфляжной форме. Никаких воинских знаков различия Сиверцев не разглядел – ни нашивок, ни петлиц. Скорее всего гражданский, юный искатель приключений. Наслушался сногсшибательных сказок о Зоне и подался на ее завоевание. Балбес… Нет, разумеется, каждый сталкер в прошлом был подобным балбесом, с этим не поспоришь. Да толь ко чтобы через пару лет получился приличный сталкер, таких юнцов в Зоне нужно сотню положить. А сто первый, который выживет, – возможно, станет сталкером.

Когда Сиверцев махнул водки и занялся бутербродом, юнец перебрался на соседний табурет.

– Привет, бродяга! – храбро поздоровался он.

Сиверцев промычал нечто малочленораздельное – с горячей закуской во рту не поцицеронишь.

– Ты сталкер? – спросил юнец в лоб.

Сиверцев даже жевать на мгновение перестал. Потом сглотнул, повернул голову к собеседнику и флегматично поинтересовался:

– А что, похоже?

Юнец смутился – вероятно, он уже сообразил, что реальные сталкеры сильно отличаются от суперменов, которых он себе на воображал. Но вот в какую сторону отличаются – еще толком не врубился.

– Ну, мало ли. Не военный, значит, сталкер.

– Да тут из десяти шестеро не военные, – хмыкнул Сиверцев. – Вон барменк примеру. Или официант.

– А в Зону скоро пойдешь? – с убийственной прямотой спросил юнец.

Сиверцеву ужасно, до зуда в затылке, захотелось подпустить в голос солидности и небрежно сообщить: завтра, мол, ближе к вечеру. Но благоразумие победило – он сдержался.

– Слушай, дружище, – доверительно сказал Сиверцев юнцу. – В Зону имеют право ходить только вояки и научники из исследовательского центра. Ты что, не читал буклет на кэ-пэ-пэ? Хочешь и Зону – шуруй на вербовочный пункт. А самодеятельность у нас карается. Уразумел?

Юнец открыл было рот для очередного вопроса, но тут на его камуфлированное плечо легла чья-то волосатая рука. Юнец обернулся. Сиверцев тоже.

Пожаловал сталкер Кардан, собственной двухметровой персоной.

– Слышь, зеленый, – прохрипел он. – Возьми флакон белой, курева и подгребай за во-он тот столик. Там найдешь, чего ищешь.

За указанным столиком маятно маялись дружки Кардана – похоже, им банально не хватало на выпивку. Хотя отмычки им скорее всего все равно требовались.

Юнец с готовностью сполз с табурета и метнулся к бармену.

Сиверцев криво усмехнулся.

– Чё ржешь, наука? – буркнул Кардан, исподлобья глядя на Сиверцева.

– Дедушку вспомнил, – огрызнулся Ваня. – Гуляй, Кардан, и он уже водку подают.

Кардан поглядел – официант с подносом, да не пустым, действительно направлялся к столику, где маялись дружки.

– Нервные все, – Кардан махнул рукой. – Уж и не спроси…

– И не говори, – закруглился Сиверцев миролюбиво. Сталкеры периодически задирались к работникам исследовательских центров, но в целом это не поощрялось, ни с официальной точки зрения, ни местными нравами. В среде сталкеров считалось унизительным мять бока ботаникам, а среди ученых и лаборантов, что вполне естественно, было исчезающе мало любителей почесать кулаки. Кроме того, владельцы баров и по совместительству скупщики артефактов меньше всего были заинтересованы в выходе из строя тех, кто таскает артефакты из Зоны, то бишь сталкеров, а военные обычно всегда поддерживали научников, поскольку кормились в конечном итоге с результатов исследований. Поэтому, препираясь с громилой Карданом, Сиверцев и общем-то ничем не рисковал. Охрана бара вмешается мгновенно да и троица вояк за ближним столиком при виде Кардана притихла и принялась неодобрительно поедать его глазами. К тому же и Сиверцев отнюдь не был пай-мальчиком: один на один с Карданом шансов у него, понятное дело, было немного, но уж за те несколько секунд, покуда их не разнимут, Ваня однозначно успел бы не только мощно огрести от оппонента, но и разок-другой от души заехать ему по уху. Так, собственно, несколько раз уже происходило, в силу чего Сиверцев даже заслужил в сталкерской среде определенное уважение и снискал звание не обычного ботаника, а ершистого, правильного.

Минут через пять, когда от бутерброда осталось одно воспоминание, а незадачливого юнца активно окучивали Кардан и компания, из-за занавески выглянул Хома. Встретившись взглядом с Сиверцевым, онпоманил цитолога пальцем. Ваня послушно смол с кресла и отправился на очередное свидание с Покатиловым.

Проверенный и обысканный, он вступил в кабинет негласного шефа, щурясь на настольную лампу и осторожно ступая по ковру.

– Вечер добрый, – первым поздоровался Сиверцев, как и подобает гостю.

– Привет, Ваня, – отозвался Покатилов, отрываясь от коммуникатора, куда что-то сосредоточенно вбивал. – Чего это ты с Карданом не поделил?

– Я? – удивился Сиверцев. – Это он ко мне сунулся. Я вообще человек тихий и мирный…

Покатилов загадочно усмехнулся.

– Ну, поглядим… Впрочем, ладно. Ты рабочие дела урегулировал? С переходом?

– В полной мере! Отныне я сотрудник Тараненко, правда, без определенных обязанностей. Называюсь просто «биолог-исследователь полевой группы».

– Практически сталкер, – усмехнулся Покатилов.

– Да какой из меня сталкер. – Сиверцев зябко передернул плечами. – Я Зону даже издалека не видел. Отмычки желторотые в сравнении со мной – асы…

Покатилов растопырил ладони и философски изрек:

– Любой ас когда-то ходил в Зону впервые. Не дергайся, Ваня, ты ж не в одиночку идешь. Будет кому и подстраховать, и научить, и объяснить. Причем идешь легально, белым днем, через парадный, так сказать, вход! Это тебе не полночи на пузе в кустах проваляться, да еще когда вертолеты с натовцами над головами стрекочут… Я бы на твоем месте радовался, Ваня!

– Я радуюсь, – заверил Сиверцев. – В меру сил. Но, подозреваю, вызвали вы меня не затем, чтобы велеть радоваться, так ведь?

Покатилов запрокинул голову и коротко рассмеялся.

– Шустрый ты малый, биолог-исследователь! Точно не пропадешь!

А потом сбросил веселье, разом, как накидку, и стал серьезным и жестким, каким и подобает быть человеку его занятий.