Журнал «Если» - «Если», 2011 № 06

Может, охотник? Если он прилетел на Землю более семидесяти пяти лет назад, Танзания в то время просто кишела дичью. Стада антилоп исчислялись миллионами, зебры были почти столь же многочисленными, а большая пятерка — слоны, носороги, львы, буйволы и леопарды — водилась в изобилии как в саванне, так и на горе.

Но у него нет оружия, рядом никаких следов лагеря, а если он и добыл какие-нибудь трофеи, то их мог позаимствовать кто-либо из постоянных жителей горы или случайный альпинист. Однако, если бы они нашли трофеи, то почти наверняка обнаружили бы и труп.

Весь мой опыт и знания указывали: он не был уродом или мутантом, рожденным на Земле. Ни человек, ни обезьяна, ни любое иное существо из нашего мира не могло породить то, что сейчас лежало передо мной. Он наверняка из мира, относительно сходного с нашим. Будь там сила тяжести намного выше, он имел бы более толстые конечности и, наверное, ходил бы на четырех ногах, а если тяготение ниже, его тело оказалось бы тоньше и длиннее. Его мир должен быть кислородным — он не прошел бы и двух шагов, не говоря уже о подъеме на гору, если бы не мог дышать нашим воздухом. Я предположил, что он способен усваивать какую-нибудь местную растительную или животную пищу, поскольку не видел никаких признаков того, что он прибыл с достаточным запасом своей еды — хотя этого я не узнаю наверняка, пока мы его не разморозим и не изучим зубы и содержимое желудка. Уши у него чуть крупнее наших, глаза закрыты, но примерно такого же размера, как у людей. Вытянутое вперед лицо намекает, что запахи для него важнее, чем для нас, но даже это останется лишь предположением, пока мы не начнем изучать его в лаборатории.

Ко мне направлялись Бонни и Рэй.

— Ваша очередь, профессор, — радостно заявила Бонни.

— Называйте меня доктором, — сказал я. — А еще лучше, Энтони или Тони.

— А как насчет док?

Я пожал плечами:

— Не возражаю.

Рэй протянул руку и закрепил микрофончик на воротнике моей куртки.

— На этот счет не волнуйтесь, — успокоила Бонни. — В кадре его не будет видно.

«С какой стати меня это должно волновать?» — подумал я, но лишь улыбнулся в ответ.

— Итак, давайте перейдем сразу к главному, док, — начала она. — Что вы думаете о нашем открытии?

— Оно может оказаться очень важным, — осторожно ответил я. — Разумеется, нам придется исследовать материал в лаборатории, прежде чем мы сможем прийти к каким-либо определенным заключениям.

— Джим Донахью упорно называет его «человеком с Марса». Не хотите ли это прокомментировать?

— У Джима богатое воображение, — улыбнулся я. — Пришелец не с Марса.

— Откуда же он?

— Понятия не имею!

— Есть ли у вас предположения о том, что он здесь делал?

— Ждал, пока его обнаружат и изучат.

— А кроме этого? — уточнила Бонни с легким раздражением в голосе. — Почему это существо, кем бы оно ни было, забралось на самую высокую гору Африки?

«Потому что оно здесь», — захотелось ответить мне.

— Честно, Бонни, не знаю. Ученые не делают скороспелых заключений.

Через минуту она завершила интервью, откровенно разочарованная, и направилась к Нджобо.

А я смотрел на инопланетянина, и в голове моей снова и снова вертелась фраза: «Потому что он здесь».

Я был шестым слепцом.

Его звали Маворин, и он ощущал себя повелителем Вселенной, стоя на вершине высочайшей горы на Неффертине-4 и взирая на гористую поверхность планеты. Это достижение внесет его имя в книги рекордов. До сих пор ни одному представителю его расы не удавалось подняться на вершину горы, стоящей на планете с хлорной атмосферой.

То был долгий и тяжелый месяц. На горе почти негде было укрыться от яростных ветров, а на последнем участке восхождения он с большим трудом находил опору для рук и ног. Но теперь он стоял на вершине, уперев руки в бедра, описывая все увиденное в крошечный диктофон, вмонтированный в шлем, и включив нашлемную камеру. Он медленно поворачивал голову, запечатлевая на камеру поразительный вид.

Весь этот день и ночь он провел на вершине, потом начал осторожно спускаться. Преодолев половину пути, он уже планировал следующее путешествие, свой новый шаг на пути к бессмертию, обеспеченному его рекордными достижениями. Он не ограничивал их восхождениями на горы — то была недавняя страсть. А первого крупного триумфа он добился девять лет назад, преодолев мутный океан на Балинопе-2 и совершив это кругосветное путешествие не на корабле, а пешком по океанскому дну, поднявшись на поверхность всего восемь раз, чтобы пополнить запас кислорода.

Вернувшись с Балинопа, уже через три дня он снова отправился в путь, на этот раз на Перрадон, где обитали самые крупные хищники в Галактике. Они не представляли серьезной проблемы для охотника, вооруженного импульсным энергетическим ружьем или чем-то наподобие, но никто и никогда еще не охотился на них только с копьем, чье острие было смазано ядом.

Потом он провалялся четыре месяца в больнице, залечивая раны… зато хищник проведет вечность в облике чучела, выставленного в Большом музее его родной планеты Тандор-4.

Затем последовали покорения других гор и океанов, в книгах рекордов появились новые записи. Он наносил на карты и делал снимки планет, на которые до него никто не ступал, и стал героем своего народа, идолом для молодежи.

И пока взрослые создавали развлечения, в которых он был главным персонажем, дети боготворили его, мужчины завидовали, а женщины обожали, он провел несколько дней в своем уединенном жилище. Чем дальше, тем более незнакомым оно становилось, потому что он очень редко проводил в нем дольше одной ночи.

Компьютер перебирал базу данных, предлагая варианты следующего приключения. Все варианты Маворин отверг.

— Это всего лишь еще одна гора, — говорил он. — Выше, чем последняя, но всего лишь гора.

Или:

— Я уже пересек океан по дну. Нет смысла такое повторять.

Вскоре он отдал компьютеру новый приказ:

— Просто показывай мне планету за планетой и называй самые опасные или трудные особенности. Посмотрим, сможем ли мы найти что-нибудь по-настоящему интересное.

Следующие два часа компьютер демонстрировал ему метановые планеты, хлорные, аммиачные, кислородные и безвоздушные.

— Хватит, — сказал он наконец. — Все это повторение пройденного.

— Может быть, следует поставить задачу иначе, — предложил компьютер.

— Но чего я еще не пробовал?

— Я имею в виду разницу в подходе.

— Поясни.

— В каждом прежнем приключении вашей целью было добиться триумфа, достичь цели, завершить.

— А чего я еще не пробовал?

— Выживание.

— Не понимаю.

— Забудьте о книгах рекордов, — предложил компьютер. — Поставьте себе такую задачу, чтобы абсолютным триумфом стало простое выживание. И не заявляйте о своих намерениях публично, пока не выживете и не вернетесь на родную планету.