Александр Розов - Неандертальский томагавк в астроархеологии

— Добрый вечер, сэр Шинрю, — поприветствовала его Люми, — а где Ойун?

— Она плещется под душем и поет песню про нойона Джэбэ.

— Хо! — произнес Улан, — значит, у сестрички прекрасное настроение!

— Мне тоже так показалось, — Шинрю широко улыбнулся, схватил с блюда гигантскую креветку, мгновенно содрал с нее панцирь и начал жевать, одновременно продолжая общаться, — …Так вот! Коллега Омбоо еще не сказал главного: несколько расширив концепцию, предложенную сэром Уланом, мы найдем не только Сеннар, но также и несколько других ключевых звеньев «Великого кольца».

— Уважаемый коллега, — сказал магистр Омбоо, — давайте, мы сначала найдем Сеннар, а потом уже займемся перспективами.

— Это же элементарно! — тут магир Шинрю ободрал следующую гигантскую креветку, отправил ее в рот вслед за первой, и шлепнулся за стол, рядом с одним из свободных ноутбуков, — это абсолютно элементарно! Пока я споласкивался под душем, я успел сообразить, какой детали нам не хватало. В начале, центр «Великого кольца» имел три передатчика, но в какой-то момент один из них сломался, и осталось два. Отсюда те странности, которые сегодня весь день сбивали нас с толку. Сейчас, с учетом этого, я начинаю обработку… И готово. Сеннар — это 74-Жертвенника… Бу-га-га!!!

Японский астрофизик расхохотался, звонко хлопая себя ладонями по пузу. Еще через секунду расхохотался магистр Омбоо, стуча себя кулаками в грудь, как возбужденный самец гориллы. Спавший в кресле парень — флифло поднял голову, убедился, что все в порядке, люди просто веселятся, повернулся на другой бок и мгновенно снова заснул.

— Я не понял прикола, — сообщил Улан, посмотрев на экран ноутбука, — Ну, звезда 74-Жертвенника, тусклый красный карлик, дистанция от Солнца 14.9 световых лет, масса примерно треть солнечной, светимость 32 сотых процента от солнечной. И что?

— Сеннар в созвездии Жертвенника! — продолжая ржать, пояснил Омбоо, — Вы не знаете, коллега, как этот Канмах любил слово «Жертвенник», «Алтарь» и их производные. Он обожал выражения типа «Священная жертва на алтарь чистоты помыслов»…

— Бу-га-га! — снова расхохотался магистр Шинрю.

Люми сосредоточенно потеребила челку и поинтересовалась.

— А какая дистанция от 74-Жертвенника до Эпсилон Индейца.

— 9.9 световых лет, — сообщил Улан.

— Хм… Странно. В рапорте «Green flamingo» было сказано, что дельта между датой отправки телекса с Сеннара до даты приема на Деметре, в системе Эпсилон Индейца, составила 5.8 года. Значит, дистанция должна быть примерно 5.8 световых лет.

— Ну, — Улан пожал плечами, — это простейший прием маскировки: даты смещаются на целое число лет, в данном случае, на четыре. Это из той же серии, что зашифровывать посторонними словами названия звезд.

— Кстати, — сказал Омбоо, — название «Сеннар», — взято или из хроник Тутмоса, или из книжки библии. Канмах, как и другие параноики, маниакально хотел запихнуть в свое сверхценное учение как можно больше из глупейших помпезных оккультных книжек.

— А что там значило это название? — поинтересовалась Люми.

— Это местность в Месопотамии, где по легенде стояла Вавилонская башня.

— Алло! — крикнула Ойун, пружинистой походкой выходя на балкон-веранду, — над чем прикалываются прекрасные сэры?

— Мы нашли Сеннар! — объявил Шинрю, — это 74-Жертвенника. А прикалываемся над параноидной склонностью того афериста к оккультным словам, книжкам и башням.

— К Вавилонской башне, — уточнил Омбоо.

— Это реальное древнее здание, — заметила монголка, — зиккурат Этеменанки, основание: квадрат 90x90 метров, и высота тоже 90. Восемь ярусов. Реконструкция в натуральную величину есть на Юкатане, в экспозиции «Пирамиды мира». Красивая штука из плекс-бетона. А внутри там отель с аквапарком, панорамным кинозалом, и планетарием.

— А что значит «Этеменанки»? — спросил Улан.

— О! — она подмигнула, — это очень поэтично: «Дом, где сходятся земля и небо».

Условно-синхронные события

Эпсилон Индейца Ba — Bb. Коатлики.

Лето! Утром огромный алый диск всплывает над горизонтом и, начиная карабкаться в зенит, обрушивает на землю волны оглушающей жары. Через час после рассвета уже невозможно ходить по открытой поверхности босиком — пятки жжет. А вот туземной флоре это нравится. Она прет вверх со скоростью, которой мог бы позавидовать даже скоростной вьетнамский бамбук. За несколько дней подсолнухи «genetic-mod» легко вырастают в полтора человеческих роста, а их огромные круглые ярко-желтые цветы становятся размером с зонтик. По воздуху летит пыльца… Конечно, все это лишь при условии постоянного полива. Роботы электромобили — цистерны катаются по полям, выстреливая по несколько кубометров воды фонтанами брызг, и возвращаются назад к водонапорной станции. В воздухе плывет влажное марево, посверкивающее радугами.

К полудню, когда диск Вицлипуцли зависает над головой, занимая чуть не четверть небосвода, люди прячутся в водоемах — там, где прорублены каналы между квадратами, заросшими стеблями гигантского (тоже «genetic-mod») сахарного тростника, по своим габаритам похожего на молодые пальмы, или, где есть мелкая сетка бассейнов между сплетенными корнями мангровых триффидов, напоминающих гибриды марсианских треножников Уэллса с древовидными палеозойскими папоротниками. На некоторых триффидах уже поспели гроздья масличных бананов, и стайки юниоров устраивают пикники у костров, запекая эти бананы в золе. Впрочем, бананы — это лишь гарнир, а основное блюдо — запеченные гигантские дафнии. Их нетрудно наловить руками — многотысячные косяки этих полупрозрачных существ размером с ладонь плавают по мелководным водоемам — пасутся на скопления фиолетовых одноклеточных псевдо-водорослей. От этих псевдо-водорослей вся вода фиолетовая. Даже океан до самого горизонта фиолетовый. Огромные фиолетовые кучи, выброшенные волнами, плотно усеивают берег. Биороботы кробы обжираются (или заправляются) здесь на полдня непрерывной работы, и разбегаются по функциональным назначениям. Еще бы: на Коатлики летом полно дел. Сколько-то людей участвуют в этом непосредственно, а сколько-то — как контролеры кробов и недавно появившихся синсектов. Но, вообще-то, главное в коатликианском лете — это Хот-Фест. Огромный жаркий праздник.

Для юниоров (к которым относятся персоны, начиная с тинэйджеров и примерно до тридцатилетних) праздник — дело почти что обязательное. Если кто-либо из старших обнаружит летом юниора, который слишком долго (по мнению старшего) занимается работой — непременно начнутся шлепки по заднице (если юниор женского пола) или подзатыльники (если юниор мужского пола) с соответствующим напутствием: «Тебе заняться нечем? Дурная твоя голова! Иди, попляши, мы тут сами разберемся, ага!». Постороннему может показаться, что это — снобизм старших, но ничего подобного. Простая деревенская прагматика. Девчонки летом сходятся с парнями мгновенно, по какому-то инстинктивному выбору, и дети, зачатые летом Вицлипуцли или летом Кецалькоатля, как правило, рождаются более крепкими и быстрее растут. Молодые коатликиане следующей возрастной группы (от тридцати до сорока) конечно, уже не подвергаются такому обращению со стороны «ветеранов», но им, тем не менее, тоже иногда намекают, что: «неплохо бы подумать о биологии!». Тем более, этим летом, о котором точно можно сказать, что оно особенное. Потому что — соляриане. Такие же ребята, как здешние — но… Не совсем. Интересные ребята. Продвинутые и в смысле техники, и в смысле знаний, и возможно, в чем-то еще. Соляриан во Вселенной (как выяснилось) больше десяти миллиардов. В миллион раз больше, чем коатликиан. Это отличные союзники, особенно — с учетом того, что они недавно создали и отработали технологию прыжков сквозь пространство, через «синтетические червоточины». Да, разумеется, никто не питает иллюзий, что все в отношениях с ними пойдет гладко, но такова жизнь, что в ней совсем гладко не бывает даже между двумя людьми, а между двумя сообществами обязательно вспыхивают всякие дрязги… Как вспыхнут, так и погаснут, если с умом подходить к делу. Старшее поколение коатликиан, конечно же, подходят к делу с умом, хотя и по-простому, по-фермерски. И ненавязчиво поощряют девчонок: эй, как там мужчины — соляриане в биологическом смысле? «Ого» или «так, ничего особенного»? У коатликиан — ветеранов ясная логика: всякие там ассоциации — хренации это, конечно, хорошо, но если у соляриан здесь появятся дети, это все-таки надежнее… Девчонок, впрочем, уговаривать не приходится. Основной инстинкт сам подсказывает: «неплохо бы, однако, разбавить местные гены чем-нибудь этаким». Но (между прочим, если уж говорить об «этаком»), у соляриан друг от друга существуют маленькие тайны… По солярианским, десятимиллиардным меркам маленькие. А по коатликианским, десятитысячным очень даже большие… Про Рауди — неандертальца слышали? Вот то-то. Только — тсс! Мы тут ребята простые, но тайны хранить умеем.