Александр Розов - Неандертальский томагавк в астроархеологии

— Может быть, дело в размере лагеря? — предположила бортинженер, — В случае «Space-Age», сорок будущих колонистов и около тысячи остальных сотрудников, а в случае «ковчегов» — практически, целый город в полупустынной местности?

— Это разница, — согласился Ван, — но не настолько существенная. Это не могло вызвать острого отторжения. «Звездные городки» строятся со времен первой космической эры. Обычно в них хороший психологический климат. Значит, дело не в городке. И, таким образом, мы приходим к некому особому «фактору минус».

— Ван, — вмешался матрос-универсал, — не тяни комету за хвост.

— Нокс, — ответил тот, — я хочу спросить тебя, как эксперта: что чувствует человек, если окружающая команда день за днем пытается втащить его в ролевую игру, которая ему совершенно неинтересна и не соответствует его стилю жизни?

— А с чего бы администрация проекта стала их втаскивать? — удивился Нокс.

— А как иначе? — спросил Ван, — представь, что ты живешь в городе, точнее, в огромной деревне где 90 процентов населения постоянно следуют правилам этой ролевой игры и уверены, что остальные 10 процентов, включая и тебя также должны следовать этим правилам. Нет никаких шансов избавиться от прессинга в этом направлении.

— Совсем избавиться нельзя, — согласился Нокс, — но 10 процентов неиграющих могут скооперироваться и создать свой клуб, или свои выселки, где в эту игру не играют.

Ван снова хлопнул матроса-универсала по животу и воскликнул:

— Абсолютно верно! Ты выиграл супер-приз!

— Какой?

— Такой! Сегодня я приготовлю настоящую фальшивую утку в бамбуке. Укли тоже выиграла, но на халяву. Но на превосходный вкус будущей утки это не повлияет.

— Мерси за будущую утку, — сказала бортинженер, — но я ни хрена не поняла.

— Ксеногенез — сообщил Ван, — это социально-психологический процесс, при котором поселение распадается на два комюнити, предельно чуждых друг другу. Как только появилась трещина, так сразу у каждого комюнити… Назовем их условно красными и синими, по аналогии с полюсами магнита… Развиваются отторгающие мифы. В мифах красных синие будут полным говном, а в мифах синих — красные.

— А можно ближе к конкретике? — спросила она.

— Я к этому и веду. Волонтеры, в соответствие с указаниями гуру, стали играть в «Эру Великого Кольца» еще на Земле. Такой непрерывный любительский театр на основе руководящего образца. Они общались между собой в этом стиле, пользовались этой лексикой, имитировали образцовые мотивы… Вероятно, для них такой театр был уже субъективной реальностью, но поставь себя на место не участвующего субъекта. Ему казалось, что он живет посреди резервации жертв галлюцинаторного бреда.

Укли энергично покрутила головой.

— Я все равно ни хрена не понимаю. Что такого ужасного в этом стиле?

— Судя по сохранившимся рассказам, много чего, — ответил Ван, — Но ключевым стал следующий эпизод. Девушка-волонтер, назовем ее Во, тесно подружилась с молодым мужчиной из числа технических спецов, назовем его Тес. Не исключено, что это была настоящая любовь. Надо сказать, что по исходному плану волонтеры улетали, а спецы оставались на Земле, и перед Во и Тес была грустная перспектива через год расстаться навсегда. В какой-то момент Во предложила Тесу записаться в волонтеры «ковчега» и лететь вместе, а Тес предложил Во выйти из волонтеров и вместе остаться на Земле. Произошел бурный спор, содержание которого, как вы заметили по выступлениям на симпозиуме в пабе, сейчас является важным элементом коатликианского фольклора, примерно как история Ромео и Джульетты на Земле.

— Это понятно, — сказала Укли, — но содержание спора выглядит как-то туманно.

— Таков уж жанр фольклора, — согласился навигатор, — но, в общих чертах содержание можно восстановить. Во считала, что проект дает шанс каждому участнику совершить подвиг, создать новый мир, и придать глубокий смысл своей жизни. Тес считал идею подвига дурацкой, а сам проект «ковчегов» — этаким космическим римейком «русской рулетки», но не с одним боевым патроном в шестизарядном барабане револьвера, а с четырьмя или даже с пятью, а возможно и со всеми шестью. Во назвала позицию Теса трусостью, и выдала весь набор доктрин героической пропаганды «Великого кольца», полученный на ежедневных собраниях волонтеров и лекциях гуру Канмаха. До этого, технические специалисты и Тес в частности, не очень-то задумывались о тех резонах, которые толкают волонтеров на участие в рискованной афере с «ковчегами», но после сольного шоу мисс Во, эти резоны, а точнее, это промывание мозгов, стало предметом эмоционального обсуждения в среде специалистов. Администрация проекта во главе с Канмахом почувствовала неладное, когда было уже слишком поздно делать вид, будто ничего не произошло. Совет волонтеров успел обвинить спецов в идейной чуждости, а конференция спецов — заявить, что не хочет способствовать возникновению «Великого кольца» в виде жестянок с мороженой человечиной на орбите вокруг ядра галактики.

— Но, — заметила бортинженер, — администрации удалось вырулить из этой ямы.

Ван выразительно пошевелил пальцами, что могло означать: то ли да, то ли не очень.

— Им удалось вырулить в том смысле, что проект не провалился полностью. Но решить возникшую проблему они не сумели. Создался некий временный хрупкий компромисс, состоящий в том, что спецы перестают публично дискредитировать проект, в обмен на радикальную перестройку программы подготовки волонтеров. Если до конфликта эта подготовка состояла на три четверти из промывания мозгов и лишь на четверть из тех тренингов, которые могли быть практически полезными в полете и при адаптации на достигнутой планете, то после соотношение изменилось до инверсного. Ежедневные восторженные собрания уступили место рутинной процедуре подготовки, похожей на укороченную программу для астронавтов-планетологов.

— В таком случае, — сказала Укли, — администрация должна была быть исключительно благодарна спецам за то, что они подняли бучу и потребовали привести подготовку в соответствие с требованиями хотя бы минимального здравого смысла.

— Благодарность гуру Канмаха и Ко, — задумчиво проворчал навигатор, — имела крайне специфический привкус. Параноикам свойственна маниакальная подозрительность, и Канмах все сильнее подозревал спецов в намерении сорвать проект.

— Почему ты так думаешь? — поинтересовался Нокс.

— Потому, что это единственное объяснение для манипуляций с первым «ковчегом» и «наркотиком доверия».

— С «наркотиком доверия»? — переспросил матрос-универсал.

— Да. Я сопоставил факты и пришел к выводу, что к спецам был применен какой-то из психотропных препаратов этого типа. Иначе с чего бы они дали перед телекамерами пространное интервью о том, с какой радостью отправляются первыми в межзвездное путешествие к новым горизонтам бла-бла-бла? «Наркотик доверия» дает возможность убедить человека в чем угодно, и это убеждение действует несколько суток. Потом критическая функция мозга восстанавливается, но в данном случае это уже не имело значения. Вся тысяча технических специалистов осознала действительное положение вещей, уже находясь в «ковчеге», бодро летящем к Эпсилон Индейца.