Ян Крашко - Орбита смерти

Поперек всего помещения и вдоль стен было размещено самое новейшее оборудование, которым располагала современная техника. Несколько компьютеров самого последнего поколения, приемно-передающая аппаратура, бесчисленное количество датчиков и самые чувствительные радары вели непрестанное дежурство. Контролеры, как правило, работали в рубашках с короткими рукавами, поскольку, вне зависимости от времени года, в помещении поддерживалась постоянная температура +26,5 оС. Один градус в одну или другую сторону - и тончайшее оборудование испортилось бы.

Весь зал был заполнен слабым, монотонным шуршанием электрических токов. Оно давало чувство спокойствия. Правда, спокойствие это было лишь кажущимся. Сорок человек было разделено на три группы, обозначенные шифрами А-1, А-2 и А-3. Первая группа переживала сейчас самый тяжкий период. За двадцать четыре часа до старта "Атлантиса" члены группы А-1 напряженно всматривались в мониторы, на которые непрерывным потоком изливались цифры и символы. Каждая буковка, каждое число несли ценнейшую информацию. Если бы, к примеру, на экране третьего поста вместо 4537+ загорелось бы 4536+. на пульте главного контролера и на пульте третьего поста тихим жужжанием прозвучал бы сигнал аварии гидравлической системы подъемника "Атлантиса". Тогда следовало бы прервать отсчет и ликвидировать неисправность, поскольку в таком случае миссия не имела бы никакого смысла. Группа А-1 дублировала и координировала деятельность стартовых групп на Мысе Канаверал и в Вандерберг. Там тоже на своих постах сидели люди, отвечающие за непрерывность подготовки к старту. Вся информация передавалась в Хьюстон, и здесь, именно в этом зале делались окончательные выводы. Сегодня у группы А-1 было особенно важное и нетипичное задание. Во время предыдущих полетов вся деятельность концентрировалась на одном стартовом комплексе. Поскольку пентагоновский Центр Управления Полетами в Колорадо Спрингс еще не функционировал, Хьюстон проводил одновременный отсчет как для Мыса Канаваерал, так и для Вандерберга. Подобная работа требовала необыкновенного распределения внимания и нервов.

На стене главного зала были помещены четыре экрана. Первый должен был показать старт "Атлантиса". Телекамера в Вандерберг захватывала весь образ орбитального комплекса и ракеты-носителя и передавала его сюда. На втором экране, когда шаттл уже выйдет на орбиту, появятся лица астронавтов и интерьер космического челнока. Система телевизионной связи пока что еще не действовала. Третий экран представлял собой развернутую карту мира, на фоне которой отображалась запланированная траектория полета. Светящаяся точечка "Атлантиса" поползет вдоль одной из линий. На карту также было нанесено месторасположение пятидесяти трех станций слежения, рассеянных по всему земному шару. Проверка связи между ними и Хьюстоном являлось первейшей задачей группы А-3.

Группа же А-2 - это орбитальная команда. В тот момент, когда шаттл выйдет туда, куда выйти обязан, А-2 перехватит над ним контроль и будет следить за миссией с помощью тех самых пятидесяти трех станций слежения, благодаря которым и возможна связь с космосом. Связь между Хьюстоном и "Атлантисом" будет установлена лишь тогда, когда космический корабль войдет в зону действия одной или нескольких баз в Мадриде, Дакаре, Габаронэ в Ботсване, в Сантьяго, в Кито, в Оррорал Велли или же австралийском Йарраджеди, не считая пары десятков баз на территории США.

Контролеры из группы А-3 пока что не испытывали такого напряжения, как их коллеги из А-1. Они начнут свою работу только лишь через тридцать четыре с половиной часа. Благодаря им "Атлантис" должен приземлиться на землю. Группа А-3 это еще и Группа Посадки.

Рой Уайт прижался лицом к стеклу. Он испытывал внутреннее напряжение, хотя любой ценой пытался удержать нервы на поводу. Если бы кто-либо, хорошо знавший Уайта, не виделся бы с ним в течение прошедших двух недель, сейчас бы его шокировала перемена, произошедшая в его поведении за это время. Добродушие и вечно хорошее настроение внезапно сменилось задумчивостью и мрачностью. Уайту было сорок лет. Сейчас же он выглядел на все пятьдесят.

Правда, перемена эта не ушла от внимания его подчиненных. Кейт Бенти, заместитель Уайта, все чаще заставал шефа задумчивым, как бы одеревяневшим и не в настроении. Бенти подумывал, не стоит ли поговорить об этом. Всем было известно, что год назад Уайт попал в какие-то неприятности с деньгами, из которых безуспешно пытался выпутаться. Всем было известно, что его жена - это чудовищная гетера, и только работа в Центре давала Уайту возможность сбегать из дома. Потому-то никто и не слишком удивлялся, что в последнее время Уайт проводит долгие часы в пустых помещениях.

Рой Уайт спустился вниз и занял место за своим пультом. Он глянул на часы. Пора начинать. Теперь, когда он уже решился, нервное напряжение несколько спало. Все будет так, как он запланировал. Он начнет первый акт драмы. Актерами будут люди, которыми он руководил. Но не только они одни. Уайт не мог предугадать, что его представление охватит Америку и распространится на весь земной шар. А площадкой для игры станет "Атлантис", Белый Дом и Центр в Хьюстоне. Время начала - через двадцать четыре часа.

Кем же был режиссер этого спектакля? Сам Рой Уайт был всего лишь главным контролером Центра Управления Полетами NASA и Пентагона.

6

"Вашингтон, 13 июля, 15-00

- Если ты не отменишь этот долбаный старт, и тебе, и мне будет конец. Только на тебя мне наплевать, понимаешь, Диллон? Меня беспокоит только собственная шкура.

Слова эти были сказаны Эндрю Меллоном в Голубом Салоне, где президенты Соединенных Штатов обычно принимали своих личных гостей. Визит Эндрю Меллона трудно было назвать частным. Он все еще имел портфель министра финансов и в качестве такового говорил от имени службы. Хотя причина его визита была весьма далека от фискальных проблем, Диллону пришлось со всем вниманием прислушаться к словам человека, благодаря которому он и устроился в Белом Доме.

У Эндрю Меллона были все причины для беспокойства и волнений. Уже много лет он соперничал с Коза Нострой в деле влияния на американский бизнес. Поначалу он не чувствовал угрозы, но когда его начали выпирать из тех или иных предприятий, под его ногами стала гореть земля. Тогда Меллон собрал необходимые фонды и начал долларовую войну со своими конкурентами.

Проблема же состояла в том, что, насколько легко было ему конкурировать с китами финансового бизнеса, настолько чаще пришлось встречаться с трудностями выявления конкретного противника среди людей, представляющих дона Карло Гамбино. Они буквально размывались, терялись в тумане бюрократии, делали невозможными любые начинания путем хитроумных заговоров на бирже и Уолл Стрит. Но Эндрю Меллон, которого поддерживало несколько других промышленников, не сдавался. Пока что еще он не был в проигрыше.