Том Годвин - Вирус бессмертия (сборник)

А эти двое хладнокровно взвалили себе на плечи убитых зверьков и зачем-то потащили к себе на корабль. Потом быстро вернулись, неся факелы и инструменты, и стали осматривать находившиеся под кратером пещеры. В первый раз за все это время Крамер не пошел вместе с ними. Он не хотел идти туда, где погибли «мяу». Видимо, годы, которые он провел здесь, наложили на него отпечаток, он стал не такой, как другие люди, он стал похож на таких существ, как «мяу». Ведь он теперь смотрел на вещи по-другому и думал иначе.

А те спокойно пошли, перепрыгивая через обломки взорванной скалы. Когда парни вернулись, Крамер заметил, что глаза у обоих как-то странно блестят. Как бы то ни было, это — люди. И они, конечно, возьмут его с собой. Из этого кратера. Возьмут его домой на Землю!

…Оставшиеся в живых «мяу» смотрели, как уходили люди. Множество зеленых, сверкающих в темноте глаз.

Крамер прилег на песчаник около ракеты. Те двое неподалеку от него шепотом перебрасывались отрывистыми фразами. А он был словно в полузабытьи. Он — человек. Да, он теперь снова стал человеком!

Опять заговорил длинный. Его звали Баррон, того, второго, поменьше ростом, — Галт. Голос у Баррона был хриплый, половину слов он проглатывал. Точно так же говорил Грэхем много лет назад. Очень не нравился Крамеру этот голос.

— Ну что ж, все в порядке, обделали мы это дельце, — прохрипел Баррон.

— Угу, — отозвался Галт. Он соглашался со всем, что бы ни говорил или делал Баррон.

— Это платина, я сделал пробу. Там, видимо, был крупный метеорит.

— Ты думаешь, его можно достать? — в голосе Галта было сомнение.

— Конечно! — отозвался первый. — Там огромные залежи платины, как раз за этой каменной стеной.

До Крамера опять донесся срывающийся от волнения голос Галта:

— Подумать только! Вот это находочка! Как во сне! Миллионы на двоих! Немного времени в пути — и мы дома! На Земле! С миллионами!

Опять заговорил Баррон. Деловой подход, детали тщательно отработаны. О, нет! Этот не был простачком, как второй, который мечтал о родном доме.

— Теперь взрыв следует произвести изнутри, прямо в центре. Так мы выиграем время. А на воду плевать, мы-то ею запаслись. Кроме того, у нас будет хорошая еда. Да, парень! Обделали мы дельце! Миллионы на двоих! Только для нас с тобой!

— А о какой это еде ты говоришь? — подозрительно проговорил Галт. — Разве взрыв не уничтожил все посевы и запасы?

Баррон резко хохотнул.

— Бобы? Кто будет жевать эти засохшие стручки! У нас есть мясо, парень! Мы возьмем с собой мясо! Кролики! Тысячи кроликов! Пара добрых взрывов — и они будут наши. Мы будем есть мясо, приятель!

Галт взглянул через плечо. Крамер лежал неподвижно. Со стороны казалось, что он спит. Безумный старый дурень! Половину жизни провел на миллионах и даже не подозревал об этом. Бормочет что-то о кроликах, будто бы они люди…

— А со стариком-то что будем делать? — спросил он.

— С ним? — Баррон кивнул в сторону Крамера. — Кроме нас, о нем никто не знает. Почему бы нам не «забыть» его здесь?

— Как это — забыть?

Оба повернули головы, услышав неожиданный звук. Крамер пытался встать на ноги, ускорители отбрасывали его обратно. Он стоял на коленях и тянулся вперед… И смеялся… Каким-то визгливым безумным смехом…

— О господи, Бар! Он открывает баки с водородом!

…Над красной пустыней расцвело огромное сверкающее пламя. Через какое-то время донесся очень тихий отдаленный звук, казалось, что где-то взрывали породу. Огненная полоса медленно пересекла небо и исчезла. Сноп света вырвался оттуда, где она упала, и вверх взвились сполохи горящего металла. Послышался еще один звук — теперь уже это было эхо мощного взрыва.

Из скважины в плато смотрели «мяу». Это был единственный выход из тайного убежища. В темноте сверкали их глаза, огромные и круглые. Множество зеленых глаз…

Перевод с англ. Р. Рыбкина

Я посмотрела украдкой вниз, на две белоснежные горки с рубиновыми вершинами, упрямо выпиравшие из моей блузки. Было ясно: такие просто не могут не подействовать. И когда его большая машина с откидным верхом медленно поплыла мимо уличного фонаря, у которого я стояла, я презрительно отвернулась.

Машина дала задний ход. Я улыбнулась: мои великолепные молочные железы, как я и рассчитывала, сработали.

— Привет, красотка!

С первого взгляда я поняла: это и есть мужчина, с которым я должна установить контакт. Лицо наемного убийцы, красивое. Рост — шесть футов с лишним. В общем, вид потрясающий.

Он протянул руку, чтобы открыть низкую дверцу, но я, не дожидаясь, перепрыгнула через нее и села с ним рядом. Машина понеслась вперед.

— Как тебя зовут, роскошный мужчина? — спросила я.

Он не счел нужным ответить, хотя раздел меня глазами. Но я не сомневалась, что мои молочные железы меня не подведут.

— Красавчик Миллейн, популярный писатель, так? — с наигранной непринужденностью спросила я.

— Возможно, — бесстрастно ответил он.

— Тогда чего мы ждем? — спросила я и задела его левой молочной железой.

— Послушай, красотка, — холодно сказал он мне, — сексом и правосудием здесь распоряжаюсь я.

Его правая рука обняла меня; я покорно к нему прижалась, по-прежнему задевая время от времени левой молочной железой. Машина ускорила ход. Небоскребы по сторонам дороги уступили место траве и деревьям. Машина остановилась. Обнимавшая меня рука начала исследовать мою прекрасную фигуру, и тогда я деликатно отодвинулась и сказала:

— Красавчик, дорогой, я из Галактического Центра…

— Это журнал? Ты редактор? — выдохнул он.

— …и нас очень интересует, как сексом и правосудием распоряжаются на разных планетах, — продолжала я. — Судя по твоим романам, отношение к сексу у тебя не совсем правильное.

На лбу у него появились вертикальные морщинки в сантиметр глубиной.

— О чем это ты, красотка? — отдернув руки, злобно и подозрительно спросил он.

— В двух словах: ты, кажется, считаешь, что секс существует не для продолжения рода или взаимной радости двух существ. Ты, кажется…

Точь-в-точь, как герои его книг, он выхватил из перчаточного ящика огромный револьвер. Я мгновенно поднялась на свои нижние щупальца (сейчас у них был вид красивых женских ног). Он приставил дуло к моей диафрагме.

— Именно это я и имела в виду, Красавчик… — только и успела я сказать до того, как моя необычайной красоты диафрагма стала брызжущим красным месивом.