Том Годвин - Научно-фантастические рассказы американских писателей

Вооружись терпением, читатель! Мы отправляемся в смелое путешествие по джунглям американской научной фантастики. Будем исследователями, проникнем в заросли, где среди цепких лиан, кровососных орхидей, ядовитых колючек, среди мрака чащи и засасывающей топи болот можно найти интереснейшие образцы игры ума, а порой и хинное дерево горечи сердца. В эти джунгли стоит углубиться, чтобы лучше понять, что тревожит сегодня американцев, среди которых уже немало таких, кто ищет выхода из дремучей чащи. Однако редкими будут еще наши находки, и на своем пути мы встретим много такого, что свидетельствует о фантазии, питаемой ненавистью, безысходностью, о фантазии, которая не в силах подняться до смелой и светлой мечты.

Итак, раздвинем завесу ярких и крикливых обложек…

Автоматическая аппаратура, совершенная, безотказная и безызносная, при полном отсутствии видимости точно посадила огромный самолет на бетонную, изъеденную временем дорожку. Подпрыгивая на рытвинах, подъехали бензозаправщики с нацеленными на самолет фотоэлектрическими фарами и через присоединившиеся шланги заполнили бак горючим. Бензин, без помощи людей получаемый на нефтеперегонных заводах, был подан по трубам на аэродром. Нефть поступала на заводы по нефтепроводу с неиссякающих промыслов, где узкоумные машины сами бурили скважины в нужных местах.

Вслед за бензозаправщиками к самолету подъехали бомбовозы и подвесили к фюзеляжу атомные бомбы, изготовленные на управляемых кибернетическими устройствами заводах, получающих сырье с автоматически разрабатываемых урановых рудников.

Самолет снова поднялся в воздух. Автопилот повел его по давным-давно заданному маршруту. Точно в нужном месте радиолокаторы в несчетный раз обнаружили один и тот же объект поражения и дали сигнал приборам бомбометания. Ядерные бомбы несравнимой ни с чем силы были сброшены на…

…на место, где двести лет назад существовал шумный, веселый, прекрасный город с дворцами и мостами, с парками и музеями, с величественной историей и светлыми надеждами…

Бомбы, сотрясая планету, взорвались среди серых бугров и черных кратеров, вздымая над пустыней тучу смертоносной пыли, которая расплылась уродливым грибом над безжизненной, давно уже необитаемой радиоактивной Землей…

Самолет развернулся и по заданной истлевшими мертвецами программе полетел обратно на свой старый, но все еще функционирующий аэродром без людей, где тупые машины снова заправили его горючим и упрямо снабдили страшными орудиями уничтожения, которым давно уже некого было уничтожать на мертвой планете.

Закроем эту мрачную страницу и обратимся к другой.

…Взрываются атомные бомбы, взвиваются в небо зловещие столбы черного дыма, расплываются там смертоносными грибами… Рухнули здания, сожжены сады и леса, испарились реки, почернела земля… В ужасе бегут в пустыню уцелевшие люди, пораженные неизлечимой болезнью. Рождаются дети-уроды. Забыты причины войны, погубившей культуру, забыты и основы самой культуры… К грозящим смертью развалинам нельзя подойти… Суеверный ужас порождает новую религию дикарей. Грубо утверждается право сильного. Снова бредет по земле одетый в шкуры пещерный человек. Перед ним — скрытые травой заржавевшие полосы металла. Назначение их не понять новым питекантропам, сутулым, длинноруким, снова заросшим шерстью, разучившимся мыслить…

С содроганием перелистывает читатель эти мрачные страницы, написанные, быть может, без всякой мысли вызвать протест против атомных войн. Но ради чего бы ни создавались американскими авторами романы о конце цивилизации и одичании человека — ради ли привычного устрашения, игры на нервах в годы военного психоза или ради затаенного, тлеющего, как искра под пеплом, возмущения безумной гонкой атомного вооружения, — все равно эти книги неизбежно воспринимаются читателем как предупреждение о близкой пропасти небытия, как призыв остановиться.

Первый роман об атомной войне и ее последствиях “Последние и первые люди” принадлежит Аллафу Стеббельдогу. На страницах романа не только упирались в облака огненные фонтаны взрывов, не только разверзалась земля и от ужаса сходили с ума люди, обреченные на одичание, — в нем подробно и точно рассказывалось о цепной реакции атомного распада, и притом совсем так, как в знаменитом секретном Манхэттен-проекте. И вот после окончания второй мировой войны взбешенные безграмотные маккартисты начали преследование писателя, затеяли беспримерное в истории расследование… От электрического стула писателя спасло лишь то, что его роман был опубликован в Лондоне в 1930 году… то есть до того, как физиками были сделаны открытия, легшие в основу атомной бомбы.

Оказывается, предугадывая пути развития современной физики, можно было понять и связанную с этим для человечества опасность в случае возможных конфликтов на Земле.

В Америке еще недавно издавалось свыше тридцати толстых научно-фантастических журналов и около семидесяти стеклографических изданий, которыми обменивались между собою страстные любители научной фантастики.

Но к знаменательному для развития человеческой фантазии 1957 году на американском научно-фантастическом фронте произошел кризис. Закрылось около двадцати журналов.

Что же случилось? Иссякла фантазия? Нет, у американцев ее всегда было достаточно. Скорее ответ нужно было бы искать в самом направлении американской фантастики, в своеобразном пресыщении читателя вымыслом, в ошеломляющем, парализующем читателя влиянии мрачной безысходности, пронизывающей типичные западные представления о будущем. На Западе стало страшно думать о будущем.

Но вот 4 октября 1957 года все человечество было потрясено беспримерным событием — запуском первого советского искусственного спутника Земли. Вслед за этим началось отнюдь не фантастическое, а самое реальное завоевание человеком космоса. Это решающим образом отразилось на американской фантастике. Достаточно сказать, что число американских научно-фантастических изданий снова удвоилось. Правда, решающих изменений в направлении фантастики не произошло.

Какой бы невероятной ни казалась порой американская научная фантастика, она все же невольно отражает действительность, реальные достижения, стремления, умонастроения.

Своим родоначальником американские фантасты считают Гуго Гернсбека, опубликовавшего в 1911 году роман “Ральф 124С-41+” — таково имя главного героя.