Журнал «Если» - «Если», 2002 № 08

Судя по всему, нам стоит ждать и третьего фильма. Во всяком случае, сценарист обеих картин Дэвид Гойер заявляет, что изначально задумывал трилогию.

Тимофей ОЗЕРОВ

В этом году среди прочих юбилеев, отмечаемых любителями фантастики, особняком стоит один. Сто лет назад родилось фантастическое кино, без которого сегодня немедленно зачахнут все кинотеатры и производители видеопродукции.

Это сейчас мы различаем кино «реалистическое» и кино «фантастическое». В самом конце теперь уже позапрошлого века, когда оно и появилось на свет, для первых зрителей новый аттракцион был чистой фантастикой! Захватывавшим дух иллюзионом, фокусом-покусом, чудесами в решете!

Первооткрыватели нового чуда — французы братья Люмьер — добросовестно выполнили работу кинодокументалистов: сняли ролик о прибывающем на перрон поезде — и все. Между тем публика сразу же возжелала большего: наступал новый век, непохожий на все предыдущие, обещавший с помощью всемогущей техники осуществить любое немыслимое деяние. И от кино публика требовала аналогичных чудес, но на экране.

Подумаешь, поезд — можно сходить на вокзал, поглазеть. А вот ракету показать — слабо? А полет на Луну?

Не слабо оказалось неугомонному фантазеру и выдумщику, магу и чародею по имени Жорж Мельес.

Он родился 8 декабря 1861 года в состоятельной парижской семье обувщиков. С юных лет Мельес «заболел» фокусами и вскоре сам начал выступать на сцене, причем весь необходимый иллюзионный реквизит изготавливал сам. Это умение позже очень пригодилось будущему режиссеру и первому постановщику спецэффектов.

В 1888 году семья помогла молодому Мельесу прикупить парижский театр «Robert Houdin», который позже прославился именно иллюзионами нового хозяина. А спустя восемь лет, вдохновленный первым киносеансом на бульваре Капуцинов, искусный фокусник и трюкач нашел новое применение своим талантам, Сначала он попытался уговорить братьев Люмьер продать ему их оборудование, тогда еще уникальное, а получив отказ, создал собственное и начал на нем снимать свое кино. Для этого, правда, Мельесу пришлось еще и построить киностудию — одну из первых во Франции — в своем имении под Парижем.

Всего за период с конца 1890-х по начало 1900-х годов Мельес снял несколько сотен роликов. Назвать их фильмами можно лишь с немалой долей условности: каждый длился от минуты до трех. Сначала это были просто оживленные картинки — единичные иллюзионные трюки. Но уже с 1899 года Мельес приступил к созданию кинокартин, начав со сказочных сюжетов: «Золушка» (1899), «Красная Шапочка» (1901), «Синяя Борода» (1901).

Конечно, сегодня смотреть кинотрюки Мельеса без улыбки невозможно. Однако она мгновенно исчезнет, как только вспомнишь, что все увиденное нами на экране французский выдумщик и его команда делали руками! Строили, рисовали, снимали. И даже раскрашивали: трудно поверить, но почти все фильмы Мельеса были цветными, раскрашенными от руки. Одна камера с ручным «заводом», куклы из папье-маше, краски, картон. Плюс незаурядная фантазия, которая вывозила и при отсутствии компьютеров.

Первым в истории кино спецэффектом стала сцена в одноминутном мельесовском ролике «Ренгтеновские лучи» (1897). После просвечивания рентгеном скелет продолжал стоять как ни в чем не бывало, а тело безвольно сползало на пол. Публика выла от восторга, путаясь в догадках, как это снято. Секрет был прост: двойная экспозиция, которую первым применил на кинопленке Мельес.

Другие спецэффекты появились в результате курьезов. Снимали, скажем, обыкновенную парижскую площадь, а затем по техническим причинам съемку остановили. Потом ее возобновили, а после проявки ахнули: на пленке омнибус внезапно превратился в катафалк! Просто никому не пришло в голову, что за время остановки аппарата обстановка на площади изменилась, и в кадр «въехала» похоронная процессия. Мельес неоднократно высказывался в том духе, что жалеет, как много забракованной пленки было отправлено в мусорную корзину — сколько пропало гениальных находок…

А в 1902 году Жорж Мельес поставил свой общепризнанный шедевр — первую в истории полнометражную фантастическую картину «Путешествие на Луну». Фильм длился не одну, а двадцать одну минуту!

Формально это вольная экранизация знаменитых «лунных» романов классиков фантастики — «Из пушки на Луну» Жюля Верна и «Первые люди на Луне» Герберта Уэллса. Более чем вольная, поскольку от первого в фильме остался только космический снаряд, а от второго — чешуйчатые селениты. Но зато это было настоящее фантастическое кино. Где под канкан, аплодисменты и брошенные в воздух платочки дам жюль-верновский снаряд (в роли изобретателя снялся сам Мельес) с первыми астронавтами выстреливался из гигантской пушки, долетал до улыбавшейся рожицы-Луны и вонзался ей прямо в глаз. Где путешественники бродили по лунной пустыне, наблюдали на звездном небе нашу Землю, встречались с селенитами, которые почему-то взрывались от простого укола зонтиком. Где космический снаряд все время норовил навернуться с горы в какую-то пропасть, где взрывались дома, и на путешественников нападали какие-то летучие твари. Завершилась эта забавная лунная одиссея истинно по-мельесовски — на грани самопародии: астронавты благополучно вернулись на Землю, чтобы присутствовать при торжественном открытии памятника самим себе.

Так и родилась кинофантастика. После «Путешествия на Луну» Мельес снял еще одну научно-фантастическую картину (на сей раз мешанину сюжетов того же Жюля Верна и Эдгара По) — «Завоевание Северного полюса» (1912). В этом фильме тогдашних зрителей поразила сцена встречи арктических путешественников с ледяным гигантом. Заставить двигаться первую огромную механическую куклу мирового кино — нешуточная инженерная задача… Минутную сцену снимали более четырех месяцев.

Французский режиссер обращался не только к фантастике — среди его лент встречаются и исторические хроники, вроде «Дела Дрейфуса» (1899), и инсценированные кинорепортажи о современных событиях, среди которых выделяется «Коронация Эдуарда VII» (1902). Всего же к концу своей кинокарьеры, продлившейся менее двух десятилетий, Жорж Мельес снял около четырех тысяч (!) фильмов.

Но кинематограф взрослел, и скоро публике, помимо иллюзиона, захотелось искусства или хотя бы полноценной истории на экране. Дела Мельеса пошли под откос, и в 1912 году он окончательно разорился. Во время первой мировой войны негативы многих его фильмов были уничтожены, и сегодня мы можем судить о них лишь по случайно сохранившимся кадрам и воспоминаниям современников.