Владимир Фильчаков - Книга судеб Российской Федерации

Так и случилось. Утром, подавая на завтрак яичницу-болтунью, масло, колбасу и чай, Светлана осторожно начала:

- Ты вчера был какой-то не такой.

- Ты заметила? Знаешь, встретил вчера престранного типа. Сначала он толкнул меня в театре (я ходил в молодежный театр, представляешь, смотрел какую-то муру про фантастику), отнесся ко мне презрительно. А потом мы встретились с ним в универсаме, и ему вздумалось загладить вину. Он пригласил меня на пиво. Я указал ему дорогущую кафешку, но он и глазом не моргнул. Ну, и разоткровенничался передо мной. Дескать, он противник секса, представляешь. А я дурак, дурак! Ну, знаешь, он с таким гонором, мол, я вас всех ненавижу, а секс - это наркотик, и все такое. А я дурак, вспылил, и говорю ему, что он либо импотент, либо у него член маленький, он не может, ну и психует. Он заплакал, представляешь. Ну, не дурак ли я? Человек несчастный, а я...

Петр махнул рукой, пригорюнился.

- Да не бери в голову, - засмеялась Светлана. - Это не Георгий ли его зовут?

- Ты его знаешь?

- Ну конечно, мы с ним на одном курсе универа учились. Он уже тогда был странный. Я не знаю, что у него там с членом, но от девчонок он всегда шарахался. Он где-то тут неподалеку живет, я его видела два-три раза. Не узнает, сволочь. Губы жмет, отворачивается. Ну, мне наплевать, он, говорят, со всеми девчонками так.

- Все равно, - Петр вздохнул. - Неприятно. Не должен был я так с ним.

- Да ладно. Ты только из-за этого такой был?

- А что, разве мало?

- Да нет, просто я хочу знать, может тебя еще что-нибудь тревожит?

- Вроде больше ничего. А что?

- Ты вчера про какой-то свиток говорил.

- Свиток? Что за свиток?

Петр как мог, разыграл удивление. Светлана испытующе заглянула ему в глаза, он выдержал взгляд, пожал плечами.

- Хоть убей, никакого свитка не помню. А должен помнить?

- Откуда я знаю? Ты про него говорил, не я.

- Извини.

- Ладно.

Светлана заметно повеселела и больше разговоров о свитке не заводила. Вскоре Петр сослался на дела и ушел. Бродил по городу, наслаждался редким солнечным днем. Незаметно для себя оказался там, где жил "водитель", улыбнулся про себя, вспомнив, как выслеживал его ранним утром. Заглянул во двор и остановился. Перед подъездом стоял рыжий облупленный автобус. "Тот самый!" - подумал Петр и поразился - какой "тот самый"? Где он его видел и когда?

Он стоял перед автобусом и мучительно пытался вспомнить, при каких обстоятельствах он встречался с водителем (вот что водил водитель - автобус!) и с его автобусом, и никак не мог. Что-то крутилось в голове, какие-то обрывки фраз, сказанных неизвестно кем и неизвестно по какому поводу, зачем-то выплыл Георгий, потом померещилась Аза Антоновна... Вдруг в голове появилась шальная мысль о том, чтобы залезть в салон автобуса, спрятаться там и посмотреть, куда он его привезет. Он чувствовал, что в этой машине заключается что-то очень важное, просто ключ к разгадке. Петр подошел к задней двери, с трудом отодвинул пневматическую створку и забрался внутрь. Лег на заднее сиденье и затаился, надеясь, что его никто не заметил. То, что он поступил нехорошо, как-то по-воровски, об этом Петр не думал, ему хотелось узнать правду, и он чувствовал, что к правде можно доехать на рыжем автобусе.

- Адреналину в крови не хватает, - вдыхая запах старого кожезаменителя, прошептал Петр.

Он посмотрел на часы. Половина первого. Шофер явно обедает, скоро выйдет и поедет на службу.

Водитель появился через четверть часа, сел, закурил, и Петр ощутил запах "Примы". Почему шоферы так любят "Приму"? Эти сигареты дешевы и достаточно крепки, но они без фильтра и табак лезет в рот, Петр сам видел, как курильщики выплевывают табачные крошки. Правда, кажется, в последнее время появилась "Прима" с фильтром, но ее не очень-то жалуют, во всяком случае, так казалось Петру. Покурив, водитель швырнул окурок в окно, завел мотор и медленно выехал со двора. Петр вдруг пожалел, что ввязался в столь рискованное предприятие. Та тетка, Аза Антоновна, внушала ему если не ужас, то какой-то безотчетный страх, и эта авантюрная поездка могла не кончиться добром. А что, если сейчас в салон сядут люди и обнаружат "зайца"? Ничего хорошего из этого не выйдет, и заготовленная на такой случай чепуха вроде той, что он залез в машину поспать и ничего плохого не замышлял, конечно же, не могли служить оправданием. Причем Петр чувствовал, что в милицию его сдавать не станут, а обойдутся своими силами.

Так и случилось. Автобус приостановился, открыл переднюю дверь, кто-то вошел. Петр вдался в сиденье, но его все-таки увидели. Над ним навис знакомый силуэт и еще более знакомый голос произнес:

- А, Петруша. Ты что здесь делаешь?

Петр сел, посмотрел на Азу Антоновну, которая была все в том же плаще и платке, и сказал:

- Да вот.

Антоновна села рядом, обдав его запахом каких-то необычайно дешевых духов.

- Ты как автобус-то нашел, болезный? - спросила Антоновна.

- Случайно.

- А зачем забрался-то?

- Так ведь...

Но Антоновна не стала слушать.

- Слышь, Денисыч! - крикнула она водителю. - У нас тут длинноухий. Ты видал?

- А то, - отозвался Денисыч. - Я его еще в окно засек, как он дверцу раздвигал.

- Ты на что надеялся-то, касатик? - ласково спросила Антоновна, поворачиваясь к Петру.

- Да ни на что. На авось, на что же еще.

- Молодца. Рисковый парень. Эх, нравишься ты мне. Вот не знаю почему, но нравишься. Жалко будет тебя убивать.

Петр вздрогнул и проговорил с натугой:

- Я не помню ничего.

- Помнишь, касатик, помнишь.

- Аза Атоновна, поверьте! - вскричал Петр, приложив руку к груди, и осекся.

- Ну вот, ну вот, - Антоновна сокрушенно покивала головой, посмотрела с прищуром: - А говоришь - не помню ничего.

- Отпустите вы меня Христа ради! - взмолился Петр.

И тут на него хлынули воспоминания. Он вспомнил пикет, Оксану Арнольдовну, Семена Михайловича, Родионыча, Ваню, Машу и Егора. Еще он вспомнил подземную библиотеку и книгу судеб Российской Федерации.

- Да, все помню, - сказал он, поняв, что обмануть Азу Антоновну не удастся. - И книгу, и подземелье. Вы зачем меня туда возили-то? Зачем показывали все, книгу давали читать?

- А иначе ты бы не стал работать.

- Как работать?

- Да это не важно, касатик. Денисыч, ты останови, мы тут покалякаем спокойненько.

Автобус остановился, шофер закурил свою "Приму".

- Работал ты хорошо. Да и необременительная у тебя должность ведь была, разве не так? Раза два в неделю бумаги передать кому надо. Мы же не можем электронной почтой пользоваться, сам посуди, когда есть риск, что ФСБ может прочитать. Передавал бумажки-то?

- Было один раз.

- Один раз, гы-гы. А два не хочешь?

- Аза Антоновна, - взмолился Петр. - Ну, еще раз меня запрограммируйте, чтоб я все забыл. Посильнее, а.