Владимир Фильчаков - Торговец жизнью

- Иван Артемьич, - сладким голосом пропела Надя. - К нам постояльцы.

Приказчик оценил нас одним взглядом, заученно улыбнулся, вынул из ящика ключи с огромной биркой, с полупоклоном протянул мне и женским голосом произнес:

- Надюша, проводи гостей. Нумер десять.

Надя провела нас в чистую и опрятную комнатушку во втором этаже, в которой были две деревянные кровати, стол, два стула, шкаф и жестяной рукомойник в углу, сделала реверанс и с видимым облегчением ушла.

- Что это за Надя? - равнодушно осведомилась Лада, видимо решив, что ревновать к тридцатилетней женщине не имеет смысла.

- Да так, знакомая. В Сибирске познакомились. Давно уже.

- Ну-ка, посмотри на меня! - Лада повернула меня к себе, вгляделась. - Что-то я тебя не пойму, дружочек. Рассказывай. Эта Надя, она тебе кто? Бывшая любовь?

Я подошел к окну, раздвинул веселые занавески, посмотрел на реку. Нехотя сказал:

- Не знаю. До сегодняшнего дня мне казалось, что она была моей женой.

- Оба-на! - Лада села на кровать, похлопала ресницами. - Это как же?

- Я не знаю как. Она погибла в катастрофе... То есть, это я так думал. Мы жили в Сибирске. В общем, я не понимаю, что происходит. Не спрашивай, ладно?

- Нет уж, нужно выяснить! Что значит, это ты так думал? Жена. Хм. У нее-то обручальное кольцо есть, а у тебя что-то не видно.

- У нее есть? Я не заметил... А свое я никогда не носил.

- Я тут еще кое у кого заметила колечко. У приказчика. И еще я видела, как они переглянулись. Она его жена, а не твоя. Уж поверь.

- Хорошо, хорошо, - я загородился ладонями. - Я тебе верю. Наверное, это к лучшему.

Я разглядывал рыбацкую лодку, в которой два рыбака проверяли расставленные в реке сети.

- В общем, братишку своего я почти нашла, - сказала Лада через несколько минут. - Но сейчас его в поселке нету, подался с друзьями на промысел. Будет недели через две.

- Смотри-ка, - я уважительно покачал головой. - Выходит, чутье тебя не обмануло.

- А я что говорила? В общем, так. Ты тут располагайся, отдыхай, поешь что там у нас осталось, а я на разведку схожу.

- В каком смысле?

- В прямом. Чем поселок дышит, какая власть тут. - Она улыбнулась. - Ну, надо же все узнать. Тебя выпусти, так ты еще одну жену тут встретишь. Сиди уж.

Она ушла, а я лег на кровать, которая истерически заскрипела, и уставился в обшитый досками потолок. В соседнем номере кто-то ходил, поскрипывали половицы, слышались возбужденные голоса.

- Ну, - сказал я через минуту. - Что ты на это скажешь, Борис?

- На что именно? - Борис сел на табурет, широко расставив ноги, отчего подол его балахона натянулся как парус. - На то, что твоя жена не помнит, что у вас был ребенок? Что тут можно сказать? Ты так хотел, так и получилось.

- Опять, - с неудовольствием выговорил я. - Куда ни плюнь. Да и не хотел я этого.

Последние слова я произнес неуверенно, почти шепотом. Но Борис, конечно, услышал. Он хмыкнул, скосил на меня глаза.

- А тебе не обязательно произнести: "Я так хочу!". Или заклинание какое-нибудь. Тебе достаточно подумать, даже подспудно, или, как сказал бы психолог, подсознательно. Но! - Он поднял палец. - Не все твои желания исполняются. Иначе в мире был бы такой хаос, что не приведи Господь.

- Ладно, - я сел, посмотрел в его отсутствующие глаза. - Ты вот что мне скажи. Как люди-то живут? В том смысле, что с ними будет, если они узнают, что я их выдумал?

- А ничего с ними не будет, - Борис беспечно пожал плечами. - Что будет с тобой, когда ты узнаешь, что ты и сам себя выдумал?

- Ну... - я был ошарашен. - Я с ума сойду... Как это можно - выдумать самого себя?

- На это только ты можешь ответить.

- Эх, Борис! Ну почему бы тебе не объяснить мне все от начала и до конца?

Борис иронично улыбнулся и проговорил, сюсюкая:

- Маленький мальчик хочет, чтобы ему разжевали кашку, положили в ротик и проглотили за него. Все, на что он способен, это переварить.

Я вздохнул:

- Ну и зачем мне нужен такой... опекун?

- О, тебе стоит только захотеть, и я перестану приходить. Задумайся над вопросом - как я оказался здесь, в этой конуре? И еще - как я отсюда уйду?

- Тоже мне, загадка, - прошептал я, лег и закрыл глаза. - К аком, как же еще. Тут и думать не надо. Вот вопрос, который меня занимает - где Андрейка? А как ты приходишь и уходишь, это я уже понял.

Я помолчал немного, потом продолжил разговаривать сам с собой.

- Что же получается? Если Надя не была моей женой, то у нас и детей не было? Значит, и Андрейки нет? И я так захотел? Выходит, это Лада во мне что-то шевельнула? И что же получается, я люблю ее, что ли? Настолько, что решил - Нади как жены больше нет? А Андрейка-то, Андрейка? Он-то как? Вот черт!

Я вскочил и принялся ходить из угла в угол, почесывая подбородок. Побриться надо, вот что. Спросить горячей воды... Нет, придет Надя, а мне ее видеть совсем не хочется. Вот так-так! Давно ли мечтал о ней? Что ты за натура такая? Сегодня одно, и тут же - бах! - другое. Интересно, а чем мы за постой платить станем? Уж не Ладиными ли рублями, которых у нее не больше сотни? И жрать что-то надо.

Последняя мысль будит во мне зверский голод, я подскакиваю к котомке, развязываю и вытряхиваю на стол ее содержимое. Здесь почти полная буханка хлеба, четыре огурца, три помидора, горох в стручках и пять яиц, сваренных вкрутую. Я откладываю долю Лады и принимаюсь за еду, запивая водой из фляжки. Насытившись, укладываюсь на кровать. Нет, нужно раздеться, и завалиться в одном нижнем белье, на чистую простыню. Я так и делаю, натягиваю одеяло до подбородка. Сколько лет я не видел чистую постель? Страшно сказать! После катастрофы я ютился в старом бараке, в котором раньше была лесопилка. Спал на куче опилок, покрытых дырявой тряпкой. Кроме меня в бараке было еще около двадцати человек. Бррр! Страшно вспомнить! Все голодные, злые. Атмосфера взрывоопасная, достаточно малейшей искры, чтобы вспыхнула драка с поножовщиной... Интересно, почему там так, а здесь совсем по-другому? Что за отребье проживало на старой лесопилке? Хм, а ведь вполне приличные люди. Несколько аспирантов. Преподаватели из экономического института. Студенты. Служащие. Бывшие, конечно. А тут, видимо, мастеровой люд. Отстроились, живут себе, в ус не дуют.

Интересно, за что же я устроил в Сибирске такой ад? Да что там в Сибирске? На всей планете!

Нет, поверить в такое нельзя! Получается, что я страшнее самого жуткого диктатора? Ведь никакого Бориса нет, нет, это я сам убеждаю себя в том, что едва ли не всесилен, что именно я все устроил, убил миллионы людей. За что?

- За что? - переспрашивает мое второе "я" голосом Бориса. - За что гибнут люди? Под машинами на дорогах, на производстве, при стихийных бедствиях. Почему ты тогд ане спрашиваешь - за что? Стечение обстоятельств, сдвиг земной коры, гигантская волна в океане, сбривающая все живое с поверхности островов. Ни за что.