Юлия Самсонова - Приключения экспериментатора или ОН плюс ОНА равно Я

Чанси.

«Офигеть! Нет, ту вот так всегда, когда хочется поделиться с мамой наболевшим, ее обязательно не бывает рядом! А сейчас именно такой момент! Уже которую ночь мне снится этот чертов огонь, я, привязанная к древу посреди помоста, и глаза Саши, запрыгнувшей ко мне. Уже которую ночь просыпаюсь в холодном поту от осознания того, что она сгорает прямо у меня на глазах. А вместе с ней сгорает и Алекс. Кошмар… И чувствует мое заднее место, все это будет! И огонь, и я, привязанная к столбу в окружении столпа пламени, и глаза Саши перед тем, как ее охватывает жар, от костра. И самое главное! Если я огненное дитя, воплощение хаоса, которому пламя не причинит ни малейшего вреда, лишь дым от костра, заставит закашляться, то она, он…»

На глазах проступили слезы, я как наяву видела то, что сны показывают мне последнюю неделю: беспомощный зов Саши, пляшущее пламя пред глазами и полную обреченность в глазах у влетевшей на помост подруги в безуспешной попытке меня спасти. А потом…

«Нет, не думать, не думать, не думать…»

«Чанс? Сестренка? Ты чего?» — как набат в голове раздался вопрос Порядка.

«А?» — я завертела головой. — «Что?»

«Сестренка, ау! Это я Пор, твой брат! Ты в порядке что-то случилось? ТЫ ужасно побледнела!»

«Все в порядке» — попыталась я убедить Пора.

«Эй, ты кого пытаешься обмануть? Я же твой брат! Твоя противоположность! Я ведь знаю, что ты чувствуешь, потому что чувствую тебя как самого себя!» — сопротивляясь моей попытке выкинуть его из головы, воскликнул Порядок.

«Позже…» — глядя на задумавшегося о чем-то Алекса подумала я. — «Пойдем ко мне, там я тебе все расскажу!»

«Хорошо! Только просьба: не скрывай от меня ничего! Я ведь все равно рано или поздно узнаю то, о чем ты так часто думаешь!»

Океандил.

Все это время посматривая на переглядывающихся между собой Сашу и Чанси, Чанси и Порядка, Порядка и Игоря, успел выставить из алтарной залы сына и счастливых даймонов. Ну, на счет Тэркана-то все понятно! Он истинный ученый, достал пробу неизвестного науке вещества и радуется как ребенок новой игрушке. А чему радуется Кори? Минуту подумав, проведя параллель между поведением даймонов, и супружеской четой управляющего и кухарки понял: Корвинэ радуется тому, что у Тэркана все получилось!

«Ох уж эти мне влюбленные!»

«А ты что не таким был?» — раздалось в голове.

«Немертея?» — На один единственный миг я застыл. «Неужели это мне только показалось?»

«Океандил?» — вновь раздалось в мыслях.

«Немертея?» — повторил я. — «Не может этого быть! Она же статуя… Неужели ожила?»

Из алтарной залы я буквально вылетел, пробежал коридором, не остановился даже тогда, когда меня окликнул Андил. Бежал до тех пор, пока не оказался у статуи с жемчужницей. Провел рукой по холодному каменному изваянию, и с трудом сдерживая навернувшиеся на глаза слезы, опустился на мраморный пол. Обхватил ладонями голову и тихонько подвывая, простонал:

— Немертея… девочка моя, когда?

Порядок.

Голова была полна идей. Наконец, мы узнали, что здесь произошло из первоисточника. Да, жаль, что мамы сейчас нет с нами, но, думаю, мы и сами теперь со многим справимся. Нужно всего лишь открыть проход в междумирье, пройти «дорогой богов», отыскать эльфов, водворить их на историческую родину и все…

«Да… Как говорит Игорь, планы у нас Наполеоновские. Тут еще внезапно побледневшая сестра напугала. Да и у Саши или у Алекса, (кто он сегодня?) тоже вид не особо радостный. Что у них могло произойти за несколько минут, в присутствии стольких человек, так, что никто ничего не заметил?»

Внезапный порыв ветра вывел меня из задумчивости. В последний момент я успел заметить выскальзывающего из залы Океандила.

«Да что здесь происходит?» — с этой мыслью я последовал за выбежавшим императором. Нашел его у статуи жены. Он сидел на полу, обхватив руками голову, и безутешно рыдал. Через мгновение он поднял на меня отрешенный взгляд, потрясший меня до глубины души. В его глазах горела бешеная надежда!

— Что такое? — попытался я узнать, в чем собственно дело. Однако император на мой вопрос никак не отреагировал, только поднялся с пола, подскочил к статуе и, заглядывая в каменные глаза, воскликнул:

— Немертея! — казалось, еще чуть и он начнет трясти статую. Внезапно камень стал превращаться в слюду, проясняться, а затем они обрели ярко насыщенный изумрудный цвет. Их взгляд наполнился блеском, смыслом и пониманием происходящего. Однако кроме глаз в статуе ничего больше не изменилось, но Океандилу хватило и этого. Он ласково провел по щеке каменной жены и, приблизившись к самому уху, едва слышно прошептал нежное:

— Я очень тебя люблю! Скорей возвращайся!

Никогда в жизни я не поверил, если бы мне сказали, что из глаз статуи могут течь слезы. Но это действительно было так. Стараясь не нарушать возникшую идиллию, я тихонько, на мысочках, покинул их.

«Пусть… Теперь мне нужно переговорить с Чанси и узнать, что твориться в душе собственной сестры.»

Вернувшись в алтарную залу, я никого не застал.

«Ну… и куда делась моя неугомонная сестренка?»

«Чанси, ты где?» — по близнецовой связи кинул я.

«У себя. Где мне еще прикажете находиться?» — вернулось мне недовольное.

«Мне откуда знать? Может, ты опять у Алекса зависла?» — недоуменно пожал я плечами.

«Кажется, ты хотел со мной поговорить? Вот и поговорим… Приходи скорее, пока я не передумала!» — велела мне сестренка и тут же отключила нашу с ней связь.

«Ладно, значит, потопали!» — направляясь к комнате Чанси, подумал: «Что же здесь происходит?»

Чанси.

Отключившись от Порядка принялась размышлять над этим долбанным пророчеством, которое мы прочитали при помощи досок-переводчиц. А в том, что это именно пророчество сомнений не возникало. Слишком много совпадений: в начале снятся эти сны про огонь, теперь еще и древнее пророчество, написанное на алтаре Правителем эльфов (тоже мне, нашелся прорицатель), да и мамино появление что-то да значит.

«Блин, вот сиди теперь и думай, что дальше-то будет? Сколько себя помню, мама никогда ничего просто так не говорит, а уж на непонятном языке тем более. Черт, вот теперь и думай, как переводится то, что она наговорила.»

Пока предавалась размышлениям, в комнату без стука вошел братец-кролик. Усевшись на кресле, стоящем напротив кровати, на которой устроилась я, он, глядя мне в глаза, поинтересовался:

— Чанс, давай, рассказывай, что у тебя произошло?

— Братец, а тебе не кажется, что ты слишком много хочешь знать? — ехидно приподняв бровь, поинтересовалась я.

— Слушай, достало уже это все… — неожиданно для меня выругался Порядок.

— Ты чего? — спросила я.

— Чего, чего? Достало! Ты тут сидишь, сопли тянешь! Океандил с каменной статуей жены обнимается! Доска-переводчица предсказание выдала не шибко то и веселое. Мама чего-то непонятного напророчила! Вот я и говорю: достало!