Борис Долинго - Прерванный полёт

"... Если б знали вы,

Как мне дороги

Эти тихие вечера..."

Песня лилась плавными волнами, словно мягко и бережно ухаживала за душой, как шампунь в рекламе - за волосами. Только Карлин знал, что и то, и это - брехня.

Карлин подошёл к радиоточке и выключил набивший оскомину "Маяк". Почти уже старинная песня в очередной раз вызвала, а точнее, поддержала у него чувство острого неудовлетворения жизнью. Был именно такой вечер: тихий, пустой и одинокий. С чего бы он был дорог Карлину? Особенно после такой критической статьи, что прочитал сегодня в Сети.

Собственно, дело, конечно, не в песне, не в вечере и даже не в статье. Дело в самой жизни, удовлетворения от которой, действительно, не было, нет и, судя по всему, не будет. "Уж такой я идиот, - подумал Карлин, - столько лет на свете прожил, а на уровень удовлетворения не вышел, не получил его, это самое удовлетворение".

- Да, Женя, - сказал Карлин вслух, - жизнь - как минет: делают практически все, а истинное удовлетворение мало кто получает.

Ведь если залезть поглубже в черепки 99,99% людей, топчущих бренную землю, то и там обнаружится то же самое неудовлетворение. Неудовлетворение тем, что не сумел квартиру большую заиметь или коттедж построить, машину хорошую купить, должность получить или своё дело открыть. Наконец, даже детей добропорядочных вырастить не сумел. Жизнь, одним словом, прожить достойно не сумел, достичь чего-то, что важным считается....

Спроси, правда, любого прямо, в лоб: а что такое, по-твоему, "прожить жизнь достойно"? И, ведь, никто не скажет, если честно отвечать будет.

Само собой, на каком-нибудь юбилее все будут пыжиться и заявлять, что жизнь удалась, что многое достигнуто, что дети - золото, что друзья вокруг верные, и так далее, и тому подобное. Самое любопытное, что в большей степени это относится к мужикам: женщины, хоть и менее логичны по жизни, зато более конкретны вот в таких конкретных вопросах, и это, возможно, единственный случай, когда женщины не соврут.

"Да, что это я? - подумал Карлин. - Жизнь не удалась, конечно, но это не повод.... А, собственно, почему не повод?"

Он помотал головой и отошёл от окна шестнадцатого этажа. За стеклом опускались сентябрьские сумерки - сумерки дня, сумерки сезона, сумерки года, сумерки жизни.

"Опять ты за своё...."

Открутив крышку пластмассовой канистры, в которую заранее набирал воду через фильтр, Карлин наполнил чайник и поставил его на плиту.

"Ну-ну, - снова насмешливо сказал внутренний голос, - Здоровье бережём, сдохнуть от плохой воды боимся".

- Пошёл ты в задницу! - снова сказал Карлин вслух. - Сколько проживу, столько и проживу. Не твоё собачье дело!

"Конечно, не моё. Твоё это дело. Но ты прикинь, чего достиг-то? Семью развалил, в творчестве, ради которого пожертвовал семьёй, ни хрена не добился. Подыхать будешь, одним словом, в одиночестве, на своём шестнадцатом этаже - к тебе, вон, даже старые друзья давно не ходят"".

- Заткнись, сволочь, - угрюмо и негромко сказал Евгений, доставая из холодильника бутылку водки - не дорогую (не было у него денег на дорогую), но вполне приличную, не палёную.

Поставив бутылку на кухонный столик, Карлин прислушался: внутренний голос молчал. Понятно, и эта скотина выпить хочет - лишнее подтверждение тому, что все преследуют личные интересы, даже так называемая совесть.

Вернувшись к холодильнику, Евгений вынул початую банку украинских маринованных огурцов и кусок чуть заветренной краковской колбасы. Налил солидную рюмку грамм на пятьдесят, хлопнул и закусил огурчиком. В общем, с юбилеем новой жизни!

Ровно десять лет тому назад в такой же сентябрьский день (впрочем, пардон, сейчас уже был глубокий вечер) Карлин увидел на прилавке книгу, которая перевернула его жизнь. Впрочем, возможно, перевернул её он сам, и весьма задолго до этого. Суть в том, что книга эта была написана человеком, с которым они вместе задолго до этого впервые опубликовались. И вот, тот парень сумел многое за прошедшее время, а Карлин ничего. С того самого дня Евгений всю свою жизнь стал подчинять именно этой задаче: писать как можно больше...

Правда, хотел бы он посмотреть на человека, который бы тарабанил на так называемой основной работе, никак не связанной с литературой, да ещё при этом и писал - напряжённо, много, качественно. Ещё давно в автобиографии такой известной личности, как Джек Лондон, Евгений прочитал, что бывали времена, когда тот, якобы работал до полуночи на какой-то фабрике, затем приходил домой и писал до четырёх утра, после чего снова шёл на работу, кажется к восьми.

Карлин запомнил, как сильно тогда начал комплексовать, понимая, что ему, например, такой ритм ни за что не выдержать. Какая же сила таланта нужна, чтобы позволять организму так вкалывать! И надолго отбросил идею написать чего-то быстро и, к тому же, путное. А через много лет Евгений прочитал слова Бернара Шоу о том, что, читая биографии известных личностей, следует помнить, что правда никогда не годится для опубликования. Эх, пораньше бы ему встретить эти слова, меньше бы мучался!

Ведь вот даже и сейчас, спустя век после Джека Лондона, если людям платят на работе более или менее приличные деньги, то, значит, работа не происходит с девяти до шести - день, как правило, реально не нормированный. Всё подчинено торговле, его величеству Потребителю, а, точнее, Прибыли. Это значит, что работать нужно как можно дольше, и, желательно, максимум с одним выходным.

Ей Богу, Евгений, убеждённый антикоммунист, так сказать, стал даже иногда ностальгически вспоминать времена КПСС, когда уважаемым человеком был простой продавец, а так называемых хозяев, предпринимателей, вообще, вроде, и в помине не было. Ясно, что какие-то хозяева жизни были и тогда, как же без таковых, и они тоже что-то предпринимали, чтобы таковыми становиться, но это не было так ярко выпячено, как сейчас. А в наше время любой, работающий в торговле менеджер или наёмный директор, является просто пешкой, о которую потребитель быстро научился вытирать ноги, и на кого хозяин валит всю вину за недостаточно эффективный оборот и низкие продажи. И, вообще...

Засвистел чайник. Карлин осуждающе посмотрел на него и выключил газ.

Да и чёрт с ними со всеми! Налив ещё рюмку, Евгений выпил и хлебнул из початой бутылки с минералкой, выдохнувшей уже почти весь газ. Посмотрев на бутылку, он налил воды в пустой стакан, стоявший на столе.

Итак, итоги прошедших лет: жена и дочь ушли, квартиру разменяли, и Карлин оказался на шестнадцатом этаже панельного дома. Дочь, даже ни разу не позвонила ему после Нового года. Может, и правильно: не он ей шмотки, в основном, покупал, не он платил за её учёбу в институте, а мама, которая всё делала в жизни правильно. Вот такой вот итог.