Журнал «Если» - «Если», 1991 № 01

Записала Ольга Бычкова

Семидесятитрехлетний Альфред Бестер, лауреат премии Хьюго, один из самых известных писателей в американской фантастике, умер 30 сентября 1987 года в доме для престарелых. Ни детей, ни родственников у него не было. Тело кремировали в тот же день.

Ассоциация американских писателей-фантастов в начале восемьдесят седьмого удостоила его почетного титула «Великий мастер». Получить награду он не успел…

«Я родился в Нью-Йорке, в еврейской семье, — рассказывал Альфред Бестер, — но мои родители придерживались свободных взглядов и предоставили мне возможность самому выбирать себе религию. Я выбрал Законы природы».

Всю жизнь следуя своему выбору, А. Бестер стал человеком огромной эрудиции и широчайших интересов. По его собственному признанию, именно это помешало ему специализироваться в какой-то одной области. Закончив Пенсильванский университет, он получил степень бакалавра естественных наук и бакалавра искусств. Потом продолжил обучение в Колумбийском и Нью-Йоркском университетах: хотел стать юристом — и протозоологом…

В 1939 году журнал «Увлекательные истории чудес» публикует первый рассказ Бестера «Нарушенная аксиома». Окрыленный успехом, молодой автор бросает учебу и все свое время посвящает литературе. За три года выходит тринадцать рассказов Бестера — от наивно-страшных «Сумасшедшей молекулы» и «Рабов лучей жизни» до маленького шедевра «Адам без Евы».

На этом первый этап его научно-фантастической карьеры закончился. Альфред Бестер начинает писать тексты к комиксам. Сам он о своем занятии отзывался так: «У меня появилась неограниченная возможность выводить из организма халтуру». Но при этом добавлял: «Я научился писать сжато, динамично, образно». Что ж, и в комиксах многое зависит от автора…

Много лет и сил Бестер отдает работе на радио. Когда радио стало уступать позиции телевидению, он переходит на новое поприще — и оказывается в чуждой среде, в обстановке непривычной для него цензуры и диктата телекомпаний. «Отчаявшись, я вернулся к фантастике — чтобы сохранить рассудок и внутренний покой. Фантастика служила для меня предохранительным клапаном, убежищем, лекарством».

Так начался второй период в творчестве писателя. Воодушевленный редактором журнала «Галактика» Г. Голдом, Альфред Бестер создает свой первый роман «Человек без лица». В 1953 году роман приносит ему «Хьюго» — высшую премию, присуждаемую в жанре научной фантастики, — и, без преувеличения, славу. Затем Бестер походя расправляется со своим заклятым врагом — телевидением, написав о нем сатирический роман с ядовитым названием «Крысиные бега», и уезжает в Европу. Второй фантастический роман «Тигр! Тигр!» (1955 г.), укрепивший его репутацию оригинального и мощного писателя, рождается в Риме. Позже критики назовут этот роман предвестником многих будущих течений в фантастической литературе — от «новой волны» до киберпанка.

Романы А. Бестера, сразу получившие высочайшую оценку, были столь ярки, что во многом затмили его блестящие рассказы того же периода: «Время — предатель» (1953 г.), «Человек, который убил Магомета» (1958 г.), «Пи-человек». (1959 г.). А жаль — рассказы писателя, безусловно, достойны более серьезного внимания.

В конце пятидесятых Бестер оставляет фантастику. У него новая работа — журнал «Холидей», где он становится редактором отдела литературы. И отдает журналу следующие два десятилетия. Это место как нельзя лучше подходит его многогранной натуре. Бестер доволен — и прекращает писать. «Реальность стала такой красочной, что у меня отпала нужда лечиться фантастикой».

Лишь в середине семидесятых, когда «Холидей» прекратил свое существование, Альфред Бестер вновь начинает «принимать лекарство». Поздние романы — «Соединение через компьютер» (1975 г.), «Голем 100» (1980 г.) и «Обманщики» (1981 г.) были хорошо встречены критикой и публикой, но, по общему мнению, уступают по силе его выдающимся произведениям пятидесятых годов.

Альфреда Бестера по праву считают «мастером пиротехники». Его произведения — сплошная череда захватывающих дух приключений, смертельных конфликтов, неожиданных поворотов сюжета. Любимый персонаж — человек одержимый, горящий, почти безумный. В центре внимания — мотивация поведения таких людей, побудительные силы. Сам писатель называл их «антигероями», но вылеплены они из самого что ни на есть героического материала. Его произведения словно сотканы из эпизодов, и каждый последующий эпизод скорее ошарашивает читателя новой неожиданностью, чем разрешает прежний конфликт. Изобилие идей, ситуаций, мест действия, накал страстей… Пиротехника, серия взрывов! И все это, благодаря тщательно продуманным структуре и методу, сливается в финальном пике, рождая единое целое — исполненное глубокого философского смысла произведение.

«Строгая „научная“ фантастика нагоняет на меня отчаянную тоску. Не могу без содрогания читать рассказы о тяжелой воде или о том, как заставить циклон вращаться против часовой стрелки. Меня не интересует экстраполяция науки и техники. Я пишу о Человеке, современном человеке, подверженном самым необычным, диким стрессам и раздираемом противоречиями».

Альфред Бестер был артистичен. Чемпион Пенсильванского университета по фехтованию, он и на исходе шестого десятка двигался с легкостью и грацией танцовщика. Кроме литературы, больше всего любил музыку, даже сам сочинял ее в юности, был близко знаком с эмигрировавшим из фашистской Италии Тосканини. Музыка звучала в доме Бестера день и ночь, она задавала темп, ритм и настроение его произведениям. Писатель был чувствителен к зрительному восприятию текста, экспериментировал со шрифтами, изобразительными элементами… Пиротехника, серия контрапунктов!

Но Альфред Бестер был и типичным горожанином, его произведения впитали в себя блеск и порочность, бурление и гниль городской жизни. Многие фантасты до и после Бестера пытались заглянуть еще дальше, выбирали более изысканные темы — однако его напор, изобретательность, остроумие, элегантность, ослепительная виртуозность остались непревзойденными. Колоссальная внутренняя энергия будто распирала рамки текста. Пиротехника!.. Если читатель простит такое сравнение, то Бестера можно было бы уподобить головокружительному шампанскому, а большинство его коллег-фантастов — водянистому пиву. Такой же одержимый, как и его герои, писатель отчаянно рвался к неожиданным ритму, темпу, цвету, к тайнам глубочайших закоулков души. Словно «пи-человек», Альфред Бестер, казалось, напрямую был связан с самыми эксцентрическими причудами Вселенной.