Феликс Кривин - Человек на Олимпе

Афродита, Я ничего не имею против семьи, но тут вы, согласитесь, сильно преувеличиваете. Пусть распадутся все семьи, пусть все жены уйдут от мужей, а мужья от жен, но они встретятся с другими женами и с другими мужьями!

Гера. Я ничего не имею против любви. Когда есть семья-- пожалуйста, сколько угодно. Можно быть и реальностью, и в то же время -- мечтой. Главное, чтоб семья не страдала.

Афродита. Главное -- чтоб не страдала любовь!

Гера. Мы с Зевсом... Впрочем, это не то... Кстати, где он? Я его что-то давно не вижу. Знаете, когда семья, нужно стараться побольше видеть. Все время видеть, стараться не спускать глаз. (Взволнованная, уходит.)

Афродита (мечтательно). Прежде всего любовь. И потом любовь, и потом снова любовь. Пусть погибнет весь мир, любовь останется! Я даже не представляю, как можно жить без любви... (Пожав плечами, уходит.)

5.

Входит Петридис. Садится в свое кресло, тяжело задумывается.

Дионис (не открывая глаз). Ты еще жив, Петридис?

Петридис (вздрагивает). Почему ты спрашиваешь?

Дионис. Только что я вернулся с твоих похорон... Да, это были первоклассные похороны. Посейдон сотрясал землю рыданиями, Гелиос устроил солнечное затмение. Гермес собственноручно выкопал тебе яму. Все было очень торжественно. Ты лежал в гробу, как живой. Впрочем, не знаю, может, ты и был живой, только притворялся?.. Потом мы опустили тебя в яму и стали говорить разные слова, как положено на могиле. Посейдон сказал, что он никогда тебя не забудет, Гермес просил похоронить его вместо тебя. Все богини хотели лечь к тебе в могилу, но побоялись испачкать платья, которые ты им подарил. Это было очень трогательно.

Петридис. Прошу тебя, перестань.

Дионис. На могиле твоей мы насыпали холмик и посадили цветы. Ты ведь всегда любил цветы, так что тебе, наверно, было приятно... Хотя, возможно, мне все это приснилось.

Петридис. Конечно, приснилось. Я, как видишь, живу и даже не теряю твердости. В этом смысле у людей перед богами преимущество: жизнь похожа на палку -- чем она короче, тем труднее ее сломать.

Дионис. Зачем ты сравниваешь жизнь с палкой? Ты думаешь, я так лучше пойму? Прошу тебя, Петридис, ни с чем ничего не сравнивай. И еще прошу: сними с шеи эту веревку.

Петридис (вскакивает). Какую веревку? (Трогает шею.) У меня нет никакой веревки! (Нервно ходит по сцене.)

Дионис. Не притворяйся. Я же вижу, что у тебя на шее веревка, она привязана к потолку, и ты висишь на ней, не касаясь ногами пола.

Петридис. Как это -- не касаясь? Ты же видишь -- я хожу...

Дионис. Ты не ходишь, ты болтаешься на веревке...

Петридис (кричит). Нет! У меня нет веревки! (Схватившись за шею, падает в кресло.) Нет веревки! Нет веревки!

Гермес (входит, услужливо протягивает Петридису веревку). Вы просили веревку? Вот...

Сцена 4.

1.

Та же обстановка. Дионис по-прежнему спит в своем кресле. Из-за своих щитов выходят Гермес, Посейдон и Гелиос (при появлении последнего сцена светлеет). Стирают надписи со своих щитов, пишут новые: "ПОЛКОВНИК ПОСЕЙДОН", "ПОЛКОВНИК ГЕЛИОС", "ЕФРЕЙТОР ГЕРМЕС". Все трое делают поворот кругом, шаг вперед, шаг в сторону, затем снова поворот кругом и -скрываются за своими щитами. Входит Зевс. Садится на свою скамеечку. Рассеянно играет шариком, время от времени поглядывая по сторонам.

Зевс. Пригласили на совещание. А о чем совещаться? Обо всем говорено тысячу раз.

Входит Гермес.

По-военному щелкнув каблуками, садится за стол.

Раскладывает бумаги. Углубляется в них.

Гермес. Полковников не было?

Зевс. Полковников? Это каких полковников? Сейчас все полковники.

Гермес (со вздохом). Не все.

Зевс. Не все, конечно. Есть и такие, вроде меня... Не имеющие отношения.

Гермес. Сейчас все имеют отношение.

Зевс. Ну, допустим. Только кроме меня. Я от этого стараюсь подальше.

Гермес. Вы всегда так. Еще со времен Трои. Кто-то воюет, а вам только издали наблюдать.

Зевс. Ну, положим. Там я не только наблюдал. Там я даже руководил... в определенной степени.

Гермес. Из глубокого тыла.

Зевс. Естественно. Чтобы руководить, надо сохранять дистанцию...перспективу... Да... Чего-то их долго нет. Опаздывают.

Гермес (смотрит на часы). Еще десять секунд.

Зевс. Десять? Ну-ка будем считать... Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять.

Из-за щитов выходят Посейдон и Гелиос.

Отчеканив несколько шагов, усаживаются в свои кресла.

При их появлении Гермес встает, Зевс остается сидеть.

Посейдон и Гелиос (вместе). Садитесь, ефрейтор.

Гермес садится.

Зевс. Ну как, полковники? Когда начинаем войну?

Посейдон и Гелиос (вместе). С минуты на минуту.

Гермес смотрит на часы.

Зевс. Это только сначала считается на минуты. А потом как начнется -месяцы, годы, десятки лет. Как начнешь -- потом уже трудно остановиться.

Посейдон и Гелиос (вместе). Война есть война.

Зевс. Это верно.

2.

Из-за своего щита выходит Петридис. Все, кроме Зевса, встают.

Некоторое время он молча разглядывает своих подчиненных.

Потом так же молча опускается в кресло.

Петридис (неподвижен. Взгляд замер на какой-то точке в пространстве). Начнем совещание.

Все садятся. Пауза, во время которой господин Петридис погружается в свои мысли,

а все остальные (кроме Зевса) -- в мысли господина Петридиса.

(Тот же взгляд, тот же спокойный, почти безжизненный, тон.) Погода что-то испортилась... Казалось, зима кончилась, но вот снова похолодание, ветер, дождь... (Не меняя тона.) Полковник Посейдон, доложите обстановку.

Посейдон (встает). Земля есть Земля: она требует решительных действий. Если трясти, так трясти, чтоб одни развалины. Но когда Земля вокруг Солнца... а потом Солнце вокруг Земли... когда так меняется обстановка... Но, конечно, будем трясти. Трясти и трясти. Как положено. (Садится.)

Пауза. Торжественное звучание мыслей без слов.

Петридис (так же бесстрастно). Ночи стали короче, а дни длинней... Какие будут соображения? Полковник Гелиос!

Гелиос (встает). Прежде всего -- большое, массированное затмение. Такое, чтоб хоть выколи глаз. Чтобы изо дня в день -- все ночь, ночь и ночь... Но это если Солнце вокруг Земли... а если Земля вокруг Солнца... Однако будем стараться. Чтобы ни зги! Все силы бросим! (Садится.)

Пауза.

Зевс (с места). В свое время я тоже метал громы и молнии. Ну и что из этого? Одну Трою разрушили, другую построили... Как поживешь тысчонку -другую лет, начинаешь понимать, что это все бесполезно.

Петридис (тот же тон). Тысяча лет и тысяча лет -- две тысячи лет... Две тысячи лет и тысяча лет... три тысячи лет... Продолжайте высказываться.

Гермес (встает). Если мне разрешат... Я бы тоже... Они, конечно, полковники, им, конечно, видней... но вместе с тем... Когда Земля движется вокруг Солнца... и когда Солнце движется вокруг Земли... (Наконец обретает почву.) Я вполне согласен с господином Петриди-сом. В нескольких словах он охарактеризовал обстановку и набросал план решительных действий. Да, к сожалению, мы должны признать, что погода начала портиться, то есть наши дела обстоят несколько хуже, чем раньше. Но, используя то обстоятельство, что ночи стали короче, а дни длинней, мы можем активизировать наши действия и сделать то, чего мы не сделали за тысячу и тысячу и еще тысячу лет. Так коротко и ясно выразил свою мысль господин Петридис, и нам ничего не остается, как к нему присоединиться. (Садится.)