Михаил Савеличев - Догма кровоточащих душ

Когда багровый диск солнца касается горизонта, и небо окрашивается в красное, все заканчивается. Драконы проиграли свою битву с людьми. Их тела догорают, как остовы колоссальных кораблей, множество дымов возносится в небо, собираясь там в траурные тучи. Выжившие воины опасливо тыкают копьями в почерневшие кости. Под ногами скрипит пепел и чавкает кровь. Еще много столетий на этом поле не сможет ничего расти, лишь ветер и дождь добела вылижут кости людей и драконов, нашедших здесь последнее пристанище...

Видение кончается всегда одинаково. Каким-то чудом Рюсин все же покидает свою клетку и несется над черной безжизненной землей, стараясь достигнуть ее края, но силы постепенно оставляют его, он опускается все ниже и ниже, пока не касается животом сухого пепла и не обрушивается на груды костей и спекшиеся железные слитки, оставшиеся от брони погибших воинов.

22

- Тебя как зовут? - спрашивает чумазая девочка.

Рюсин не сразу понимает, что обращаются к нему. Он настолько привык, что окружающие никогда не заговаривают с ним, что долго и удивленно смотрит на девчонку.

- Ты не умеешь говорить? - девочка хмурит брови.

- Умею, - отвечает Рюсин.

- У тебя нет имени?

- Есть.

- Тогда ты мне его скажешь?

- Рюсин. Меня зовут Рюсин.

Девочка улыбается и восторженно хлопает в ладоши.

- Я победила! Я победила!

Рюсин ничего не понимает и растерянно оглядывается. Во дворе храма продолжается обычная жизнь. Послушники подметают каменные плиты, с кухни доносится запах кипящей похлебки, служители сидят на террасе или медленно прогуливаются по саду. На них никто не обращает внимания.

- Почему я проиграл? - спрашивает Рюсин.

- У тебя несчастливое имя, - охотно объясняет девочка. - Те, которые тебя им наградили, считали, что ты ни на что негоден. Ты - жертва. Понимаешь?

Рюсин качает головой. Свое имя ему не то, чтобы очень уж нравится, но оно привычно, его всегда так звали, точнее, Рюсин всегда знал, что его зовут Рюсин. Ведь другие люди с ним напрямую не разговаривали и по имени не окликали.

- А как зовут тебя?

Девочка выставила вперед одну ногу, подбоченилась, протянула левую руку к Рюсину и гордо сказала:

- Дун Ми. Дракон разрушения!

- Дракон разрушения? - переспросил Рюсин. - А что он разрушает?

- Кто?

- Этот дракон.

Девочка шагнула вперед и невежливо постучала пальцем по лбу Рюсина:

- Дурак! Это я - Дракон разрушения. Дун Ми. Понимаешь?

- Больше всего ты похожа на немытую девчонку, чем на дракона, - искренне сказал Рюсин.

- Я жила на помойке, пока меня не привезли сюда, - спокойно сказала Дун Ми. - Умываться там негде, да и не люблю я умываться. Воду надо пить.

Так они познакомились. Рюсину казалось, что его жизнь навсегда изменилась к лучшему. Нет, его продолжали лупить бамбуковой палкой, причем раз от разу все сильнее и сильнее, продолжали сажать в клетку, но теперь у него появился друг, с которым можно было не только поболтать, но и поиграть.

Дун Ми знала несчетное количество игр. Догонялки, прятки, прыжки, борьба, рисование, сражения на палках и еще множество всего, где она легко побеждала Рюсина. Девочка молнией сверкала тут и там, появлялась ниоткуда, чтобы отвесить дружеский подзатыльник, огреть вырезанным из ветки мечом, дернуть за ухо и вновь скрыться.

- Проиграл! Проиграл! - весело хлопала она в ладоши, но Рюсин не обижался.

Однажды он попытался выиграть в борьбе, и у него почти получилась. Дун Ми была слишком легкой и не могла сбить Рюсина с ног. Она ходила вокруг него разъяренной кошкой, неожиданно прыгала вперед, подкатывалась под ноги, но Рюсин твердо решил не уступать и стоял, как скала. В конце концов, ему удалось схватить девочку за талию, рвануть вниз, навалиться, прижать Дун Ми к земле. Она вырывалась и даже царапалась, но Рюсин перехватил ее руки за тонкие запястья, и она попалась.

Девочка смотрела на него бешеными глазами, губы раздвинулись, открывая редкие зубы, которыми она была готова вцепиться в него. Рюсин внезапно понял, что для нее это уже не игра, что стоит ему отпустить Дун Ми, и она загрызет его. Почему-то он был уверен - именно загрызет. Вопьется зубами в горло, словно дикий зверь.

- Ты что? - спросил он девочку.

- Пусти меня!

- Нет.

- Пусти меня!!!

Он встал и отряхнул от пыли штаны. Дун Ми села, закрыла лицо ладонями и заплакала.

Рюсин не знал, что делать. Он смотрел на ее трясущиеся плечи, и ему стало очень ее жалко. Но ведь он честно ее победил. Честно. Рюсин прислушался к ее всхлипываниям и неожиданно понял, что она говорит.

- Я не хочу умирать, я не хочу умирать, я не хочу умирать, я не хочу умирать...

Он присел на корточки и погладил ее по синим волосам.

- Не плачь...

Дун Ми сжалась. Рыдания стали еще сильнее.

- Не надо плакать... В следующий раз победишь ты...

- Ты не понимаешь, - всхлипнула девочка, - ты ничего не понимаешь! Ты - дурак.

Рюсин встал и посмотрел по сторонам. Почему же он ничего не понимает? Он живет так, как живет. Его несет по течению, и он не задает вопросов, так как не видит в них никакого смысла. Как долго он живет в храме? Почему только его бьют палками? Почему его сажают в клетку? Почему никто с ним не разговаривает, а лишь униженно кланяются и отводят глаза? Неужели все это можно объяснить?

С ним и Ду Мин связана какая-то тайна. Возможно, даже Ду Мин знает больше его.

- Кто я такой? - спросил громко Рюсин.

Ду Мин подняла заплаканное лицо.

- Кто я такой?! - почти крикнул Рюсин, и Ду Мин снова сжалась, словно боялась, что он ударит ее.

Рюсин побежал. Он пересек храмовый сад, добрался до низкой каменной стены, поросшей мхом, перелез и помчался сквозь лес. Он несся изо всех сил, не обращая внимания на ветки, хлещущие по лицу. Разве они могут сравниться с ударами бамбуковой палки! Крошечные обезьяны с громадными глазами наблюдали за ним с ветвей, а с крон деревьев взлетали разноцветные стаи птиц.

Он пробежал по узкому мостику через ручей, на берегу которого послушники полоскали белье, взобрался на каменную осыпь и остановился. Дальше лес кончался, и начиналось бескрайнее ровное пространство, поросшее высокой травой. Дух захватывало от открывающегося простора. Рюсин сел на камень, положил подбородок на колени и смотрел на колышущуюся траву, редкие деревья, поднимающиеся над острыми кончиками былья, на больших птиц, парящих в небе. Слышалась оглушительная трескотня кузнечиков, бабочки и стрекозы кружили над цветами, а горячий ветер успокаивающе гладил Рюсина по щекам.

Среди высокой травы тут и там возвышались колоссальные остовы драконьих скелетов. Земля так и не приняла тех, чьим домом было небо, и они продолжали ослепительно белеть на солнце, как и многие тысячи лет назад.