Мюррей Лейнстер - Колониальная служба

Вокруг раздались сдержанные смешки, но Кен счел нужным прервать яростные крики своей сестры:

— Рики! Хватит! — и тут же повернулся к Доновану, который был теперь не красным, а ярко-белым:

— Знаешь что, Донован, ступай-ка отсюда, займись чем-нибудь, это поможет тебе согреться. Иди на свой контрольный пост и…

— Какого черта я должен контролировать то, что все равно не даст никакого эффекта? — с вызовом спросил Донован, но опустил глаза, не выдержав взгляда Кена.

— Тогда найди себе какое-нибудь занятие! — безапелляционным тоном велел Хегман. — Например, почисти свои ботинки!

— А?

— Да, и заодно подмети коридоры в этом здании — все роботы-уборщики уже отключены для экономии электроэнергии. Когда закончишь, можешь явиться ко мне за новой работой, а до тех пор… не смей попадаться мне на глаза! — рявкнул Кен так, что Донован отшатнулся. — Не то ты отправишься, как ты сам выразился, в тартарары, только гораздо раньше нас всех!

— Пойду-ка и я тоже, — в наступившей тишине проворчал кто-то. — В отличие от Донована мне есть, чем заняться!

— А я как раз хотел еще раз снять показания датчиков, — откликнулся другой голос. — Пошли, Бак, займемся этим вместе!

Кабинет Хендмана на удивление быстро опустел, и вскоре Рики, Кен и Бордман остались втроем, как в те страшные минуты, когда они обсуждали полученную с Теры информацию… Только теперь все было по-другому. Теперь — во всяком случае, для этих двоих — Бордман не был больше Старшим Надсмотрщиком.

— Спасибо, — Дэниэл перевел взгляд с брата на сестру. — Спасибо вам за поддержку… Но ведь я не…

— Это вам спасибо, Бордман, — твердо проговорил Кен. — Честно говоря, я никогда еще не чувствовал себя так паршиво, как в те минуты, когда мы с Рики сидели вдвоем над этим сообщением с Теры… До тех пор, пока не пришли вы, все казалось абсолютно безнадежным!

— Но ведь я и не…

— Вы помогли нам понять, что пока человек жив — он еще не мертв и что только мертвому простительно лежать и ничего не делать! Вот за это я и благодарю вас, Бордман.

— Меня зовут Дэниэл, — Бордман пожал протянутую руку. — В школе друзья называли меня Дэн.

— А после школы? — не удержалась Рики, заглядывая ему в лицо.

— В интернате и в Академии у меня не было друзей. Как-то так получилось…

— Ну, зато теперь они у вас есть, — весело сказал Кен.

Бордман никогда бы не подумал, что эти простые слова способны доставить ему такую радость. Да уж, самое подходящее время радоваться дружескому рукопожатию и паре добрых слов — но в обществе Рики он уже начал понемногу привыкать к своим странным чувствам, странным мыслям и странному поведению.

А Рики продолжала смотреть на него с такой надеждой, что он с трудом мог выдержать ее взгляд. И еще труднее ему было поверить, что подобный взгляд мог относиться к нему. Ведь даже предложенный им трюк с поддержкой ловушки в воздухе был ненов. Его использовали на Сариле для подпитки энергией гигантской помпы. Но даже теперь, когда этот трюк не сработал, Рики как будто чего-то ждет от него — именно от него, а не от любого из деловитых, головастых работяг, составляющих колонию Лани!

— Мы не можем отчаиваться! — голос Кена заставил Дэниэла очнуться. — Мы не должны! Мы ведь помогаем не только себе! На Тере началась паника. Сначала наш отчет о кабельных ловушках вселил в людей надежду, но потом стало понятно, что это их не спасет. Но они знают, что наше положение гораздо хуже, и чем дольше мы продержимся, тем больше вселим в них надежды! Мы должны каким-то образом продержаться, черт возьми!

Однако Бордман думал сейчас совсем о другом.

— Тот парень… Донован… Отчасти ведь он был прав. Корабль Надзора должен скоро прийти за мной, и… Я, конечно, не собираюсь покидать Лани, но Рики… И другие женщины… Корабль мог бы забрать их всех. Хотя бы только женщин…

Кен взглянул на сестру.

— Даже думать об этом забудь! — сердито воскликнула та. — Не знаю, что скажут другие женщины, но я остаюсь здесь — с тобой и с Бордманом… С Дэном… И больше никогда не смейте даже заговаривать со мной об этом!

— Я так и знал, — обреченно пробормотал Кен.

— К тому же в эвакуации не будет необходимости, когда господин Бордман… То есть Дэн… придумает еще что-нибудь!

— Что я должен придумать? — тупо пробормотал Бордман.

— Не знаю, что, но знаю… ты это сделаешь! Ты сможешь это сделать — для меня! Только не говори мне, что я в тебе ошиблась, Дэн!

Рики бросилась к двери, как будто боялась услышать его ответ.

И напрасно — Бордман стоял с открытым ртом как минимум полминуты после ее ухода.

Дэниэл не знал, как проводили вечер «первого дня конца света» люди дела , — а сам он, запершись в своей комнате, думал, занимался расчетами, снова думал и снова рассчитывал… словно это была его последняя ночь перед самым ответственным экзаменом.

Было нетрудно высчитать, что в этом ледяном мире температура будет падать постепенно, до тех пор, пока СО 2 не вымерзнет из атмосферы. И тогда не будет особой разницы между температурами на планете и в открытом космосе. Ведь именно двуокись углерода отвечает за парниковый эффект.

Но скоро парниковый эффект исчезнет на Лани. А когда это произойдет на внутренней планете…

Была уже глубокая ночь, когда Бордман оказался у дверей комнаты Рики.

— Дэн? Что случилось?

Ему было трудно вынести вопросительной взгляд, которым его встретила девушка, — столько в нем было отчаянной надежды и веры в его всемогущество.

— Рики, я хочу, чтобы ты вышла со мной, — отрывисто сказал Бордман.

— Сейчас? Обычно у нас никто не выходит ночью… — но она тут же торопливо кивнула: — Да, конечно, подожди минутку, Дэн!

Вскоре Рики появилась в коридоре в массивном комбинезоне и ботинках с подогревом. Поверх всей этой амуниции на девушке была надета длинная, заполненная воздухом куртка — но даже подобный костюм она умудрялась носить с чисто женским изяществом. Перед Бордманом стояла не просто озорная девочка-подросток, всегда готовая схулиганить, как только учитель отвернется, а маленькая женщина, удивительным образом сочетающая в себе слабость и силу, сознание своей привлекательности и потребность в защите…

Они молча прошли через шлюз, и Дэниэл помог Рики спуститься, потому что ступеньки больше не обогревались. Дорожка была покрыта толстым слоем изморози — крошечные кристаллы напоминали очень мелкий белый порошок.

В небе не было луны, зато слабо светились покрытые льдом горы. На их фоне четко обозначились выстроившиеся ровными рядами жилища-соты. Ни единого дуновения ветерка, ни единого шевеления, ничего живого кругом. Тишина была такой, что звенело в ушах. Древний покой мира до того, как в нем зародилась самая первая жизнь…