И Крупеникова - Предел бесконечности

- Тома, ты сказала "плохо"? - переспросил Орион.

- Ну не плохо, а плохо! - она поочередно посмотрела на мужчин. - Его голова работает неправильно... Не понимаете?

- Напротив, сестричка, - улыбнулся Глеб. - Ты четко излагаешь свои мысли.

- А я стала по-взрослому думать. Это трудно, но я хочу быть как ты. Чтобы земля разрешила мне стать взрослой. И я буду думать... Глеб, ты меня научишь правильно... размышлять?

- Обязательно!

Несколько сотрудников завернули в столовую и направились к раздаточной стойке, один остался в дверях, внимательно высматривая кого-то в зале. Глеб, не поднимая головы, следил за вошедшим.

- Это не Филипп Жулавский, случайно? - тихо спросил он.

Орион напрягся, почувствовав, как холодный взгляд буравит его затылок.

- Увы. Случайно - он.

Филипп увидал индивида и двинулся к нему. Ярость красными пятнами сверкала на белых щеках.

- Орион! - доктор Жулавский навис над помощником. - Живо в мой кабинет!

Молодой человек медленно поднялся. Дрогнула мышца на шее Глеба. Тамара осторожно отставила пустой стакан.

- А это кто? - Филипп впился взглядом в новое лицо. - Та-ак. Ты у кого работаешь?

- Я ввожу доктора Потемкина в курс дела по просьбе Стаса, - встрял Орион. - Он прибыл сегодня в 7:00 и будет выполнять работу в блоке No 6 вместо трагически погибшего доктора Зайцева.

Привычный чеканный темп ответа свое дело сделал: подозрительность частично съехала с физиономии Филиппа. Он покачался на каблуках, но упрямство не позволило изменить тональность разговора.

- Я тебя не спрашивал! Оба идите за мной!

Деваться было некуда. Тамара, хотя к ней распоряжение не относилось, быстро нагнала Глеба и уверенно зашагала рядом с ним.

В кабинете Филипп грозно водрузился за свой стол.

- Что ты делал ночью в "мертвой зоне"? - прогремел вопрос. - И почему Стас не поставил меня в известность о новом сотруднике?

- Вероятно, он не успел вам сообщить. Я встретил господина Потемкина утром, - выдал Орион первое, что пришло на ум, а сам лихорадочно соображал, как будет выкручиваться, когда в кабинет явится первый помощник доктора Жулавского.

Оставалось надеяться, что Стас догадается, кто такой "господин Потемкин", и поддержит маленький спектакль.

Глеб, изображая полное равнодушие к происходящему, скроил на лице отсутствующую мину.

- Меня не интересует, где ты был утром! Что ты в 2:15 делал у ворот, черт тебя дери? - в голосе Филиппа появились ноты неприкрытой жестокости.

- Он водил меня гулять, - вдруг вступилась Тамара. - Я хотела гулять. Орион отвел меня на улицу, и мы играли в кошек.

Филипп поперхнулся. Девочка хлопала синими невинными глазками.

- Хочешь, мы с тобой тоже поиграем в кошек, - продолжала она. - Выключи свет, и я буду кошкой. А ты меня ищи, давай?

- В другой раз, детка, - Филипп выжал из себя улыбку, не замечая, как Орион кусает губы, чтобы сохранить внешнюю серьезность.

Накал страстей в кабинете потух.

- Доктор Жулавский, я могу идти? - тоном деловитой неотложности спросил Глеб.

- Вали, работай, - махнул рукой Филипп.

Еще немного, и он отдал бы тоже распоряжение и Ориону, но тут дверь открылась, и Анна поспешно вошла к брату.

- Привет, - походя объявила она. - Фил, ты не вызывал Стаса? Его нигде не видели, из комнаты он не отвечает. Я не... - и тут ее взгляд натолкнулся на "доктора Потемкина". - Глеб?!

Имя сорвалось вопреки воле. Анна замерла, сообразив, что сделала несусветную глупость.

- Кто? Погоди-ка, откуда ты его знаешь? - Филипп привстал. Удивление, смешанное с тревогой, медленно перерастало в очевидный вывод: его ловко водили за нос. - Орион! Ты... - он уставился на Глеба. - Это тот самый?! Да я тебя деактивирую, паршивец! Ты меня уверял, что этого супермена убили, а труп сожгли! Какого черта этот "труп" шляется у меня на базе?!

У Анны был такой жалкий вид, что Глеб поспешил перейти в наступление.

- Сделать из меня "труп" не так-то просто, - он уверенно шагнул к доктору Жулавскому. - Я решил, что вам понадобится моя помощь, раз вы взялись продолжать дело моего создателя.

Глеб покосился на Ориона.

Что ты делаешь?! - было написано на его лице.

Все нормально, угомонись, - ответил взгляд Глеба.

И он продолжал вслух.

- Я последний индивид Алексея Жулавского. Я знаю, вы стремитесь сохранить знания людей и передать их новым поколениям. Я готов играть на вашей стороне.

Тамара зашебуршилась возле кресла. Смеяться нельзя, но ей было так весело!

Филипп вытаращил глаза.

- Ты... ты Анубис! Я был прав! Все боги Египта!... Я должен подумать. Всё. Всё. Я должен подумать... Он воссоздавал богов Египта! Светлый Сириус, звезда Исиды! Следующей будет Исида! ... Тамара, ты помнишь сказку, которую я тебе рассказал? Ты помнишь?

Девочка поднялась в полный рост и торжественно кивнула.

- Я помню.

- Нарисуй Исиду. Умоляю, нарисуй Исиду!

- Я нарисую.

Тамара гордо проследовала к выходу и дернула за руку Анну, мол, идем отсюда.

Оказавшись в приемной, девочка бухнулась на ковер и рассмеялась.

- Как там было весело! Ой, Анна! Как там весело! Там все вверх тормашками!

- Томочка, ради бога, тише! Прошу тебя.

Глухо хлопнула дверь. Глеб прислонился к стене, всеми силами сдерживая хохот. Орион закрыл рукой лицо. Анна смотрела на мужчин, на пищащую от смеха девочку, и чувствовала себя последней дурой.

- Да что с вами такое? - взмолилась она. - Глеб, откуда ты?

- Из бездны Анубиса, вероятно, - парень вытер рукавом влажные от смеха глаза. - Грешно смеяться над больными, но в такое дерь... простите... я еще не попадал. Анна, ты не говорила, что у Филиппа не в порядке с головой.

- Это у вас обоих не в порядке с головами! - воскликнула девушка. - Зачем ты ему наплел про индивидов? А ты что молчал, Орион? Да прекратите хохотать!

- Анна, извини, - выговорил Орион. - Кажется, мы бодро прошли по лезвию ножа.

Анна догадалась, что странное веселье друзей всего лишь маленькая разрядка по завершении щекотливой ситуации, к которой она тоже невольно приложила руку, вернее - язык.

- Тома, - Глеб поднял девочку с пола. - Как это ты научилась хитрить?

Тамара переминулась с ноги на ногу.

- Филипп думал очень плохо, и я испугалась. Я решила, что если Филипп думает так неправильно, а я тоже буду говорить неправильно, то тогда всё получится правильно.

Лица Глеба и Ориона изумленно вытянулись. Девочка сознательно использовала самый сложный для понимания силлогизм.

Уставившись в пол, она тихо продолжала:

- Я не буду рисовать ему Исиду.

- Тома, ты же сказала... - опешила Анна.

- Я не умею рисовать. Я вижу портрет, но нарисовать не получается... пока, - она подняла глаза. - Ты опять думаешь про маму, да? Пойми, я и она - совсем разные. Она мне не мама. А тебе - мама. Будь, как она, и ты нарисуешь! Скоро там, - она показала рукой на кабинет, - встанут те, кого нарисовал компутер. Им будет плохо. И земле будет плохо.