Алексей Кудашев - Ледяной остров (в сокращении)

"Я счастлива."

"Только такие; дуры, как я, пишут дневники!"- Ольга рванула страницу. Бумажный листок, покружившись в воздухе, нырнул под тумбу письменного стола. Вслед за первой страницей на пол полетело еще несколько листков. Потом она остановилась, на минуту задумалась, посмотрела на камин, которым давно никто не пользовался, деловито подобрала разлетевшиеся листки, бросила их на решетку, чиркнула спичкой. Огонек лизнул бумагу, лениво, почти невидимый, пополз по ее кромке, потом, словно войдя во вкус, взметнулся веселым желтым пламенем, коробя темнеющие листки. Ольга, сидя на корточках, бесстрастно вырывала из дневника -страницу за страницей. Когда вспыхнул и сгорел последний листок, она швырнула в угол пустой переплет.

Проведя бессонную ночь, Ольга чуть свет вернулась на Ледяной остров. Тихо поднялась на безлюдную палубу Океана.

- Что с тобой? - встретила ее сонная, потягивающаяся Таня, рассматривая осунувшееся, бледное лицо Ольги.

Но даже Тане, своей лучшей подруге, Ольга не могла рассказать о том, что случилось.

Ольга в этот день была первым посетителем административной палатки. Молча подошла она к столу и положила перед Байрамовым заявление об освобождении ее от работы.

- Что случилось, Ольга Петровна?-Байрамова поразили распухшие, красные глаза Ольги.

- Мама заболела, просит приехать,-солгала Ольга, пряча взгляд.

- А кто же заменит вас?

- Не знаю...-безразлично сказала Кириллова.-Может Березина, может, Ахундов.

- А больше ничего не случилось, Ольга Петровна? - Кириллова посмотрела в пластмассовое прозрачное окошко и ничего не ответила.

- Конечно,- снова заговорил управляющий,- причина очень серьезная. Но зачем же уезжать совсем? Возьмите отпуск или привезите мать сюда. Она в Москве?

Вспыхнула красная лампочка переговорного аппарата. Байрамов включил репродуктор.

- Али Гасанович, извините, Кириллова не у вас? Говорит Ахундов.

- Нет,-солгал Байрамов.-А что случилось, Ашурбек?

- Изоляция на северном откосе обрушилась на дно.

- Большой участок? - встревожился Байрамов.

- Метров двести. Там, где вчера не успели намыть грунт. Мы тут кое-что придумали, да хотели посоветоваться с Ольгой Петровной.

- Решайте сами, Ольга Петровна не сможет у вас быть. Она уезжает.Байрамов выключил аппарат.

- Вот так, Ольга Петровна,- Байрамов перевернул заявление написанной стороной к столу.- Берите отпуск, а там видно будет.

Ольга хотела сказать, что остается, но, вспомнив, что произошло нa аэродроме, проговорила:

- Хорошо.

Байрамов встал, подошел к Кирилловой и по-отечески сказал:

- Ничего, не убивайтесь. Все будет хорошо. Мать ваша поправится. Вы вернетесь вместе с ней, и мы будем намораживать новый остров. Договорились, Ольга Петровна?

- Да,- почти неслышно прошептала она.

- Значит, с сегодняшнего дня,-услышала Ольга слова управляющего.

Когда Трофимов днем вернулся на Ледяной остров, Кирилловой уже не было.

Сидя в самолете, она в сотый раз спрашивала себя: "Куда я еду и зачем?" "Неважно куда и зачем,- отвечало ей второе я,-только бы подальше от Приморска и Ледяного острова."Как я буду жить, не видя его, не слыша его голос?"-с тоской вспомнила Ольга о Трофимове. Все равно. Пусть, только подальше от него... Но ведь то, что я сейчас делаю, это же бегство, позорное бегство,-мучилась Ольга.

Самолет шел на посадку. Нет, так нельзя,-решила-она, всматриваясь в знакомые очертания Московского аэропорта.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

- Я вам завидую, Виктор Николаевич, что вы сейчас отправляетесь на Ледяной остров,- сказал Сорокин, склонившись над эскизом пневматического вибратора.

- Почему?

- Там идет сражение, от которого, возможно, зависит судьба нашего треста.

- Вы преувеличиваете. Судьба Морнефти уже решена, и ничто и никто не может сделать нашу работу бесполезной.

Нехорошо хихикнул Осипов.

Сорокин ничего не ответил. Виктор Дубравин, надев морскую фуражку и перекинув через руку легкий плащ, обернулся к Сорокину:

- На Ледяном острове идет сражение не за судьбу Морнефти, а за выигрыш времени. Но этот выигрыш ничего нам не даст, если мы задержим проект ПБУ-8. И если бы не эти новые подводные землесосы, которые сегодня надо пустить во что бы то ни стало, то я никуда бы не поехал.

- Ну что, Илья Тимофеевич, прослушали лекцию о том, что дважды два четыре, а не пять? - съязвил Родионов, когда Дубравин вышел.

- Да, но Виктор Николаевич прав.

- Конечно, он всегда прав,-ехидно бросил Родионов.- Не люблю я его поучающего тона.

- Александр Емельянович, ваша группа задерживает всю работу,- сказал вошедший в комнату Комолов.

- У меня срок завтра.

- У других тоже, но они закончили досрочно. Вы, кажется, тоже такое обязательство брали.

Комолов взял с полки чертеж и вышел.

- Старый дурак! - процедил сквозь зубы Родионов. ...Сорокин, недавно перешедший работать в трест Морнефть, сразу заметил неприязнь Родионова к Комолову. И сейчас, будучи свидетелем неприятного разговора между ними, как ни в чем не бывало обратился к Родионову:

- Александр Емельянович, вы что сегодня вечером делаете?

- Еще не знаю. А что?

- Может, зайдем в ресторан? Посидим часок-другой.

Родионов удивленно поднял брови.

- Что, не хотите?

- Нет, почему же,-ответил Родионов, а сам подумал : Сорокин,- и вдруг ресторан. А впрочем, неплохо было бы этого дурня привлечь на свою сторону.. Я-то думал, он святоша.

Так началась дружба этих двух людей. Все видели ее благотворное влияние на Родионова. Его реже видели пьяным, он много работал. Проект скелетной группы не получил премии. Но жюри отметило целесообразность использования его для разработки одиночных морских месторождений. И теперь скелетная группа вновь вернулась к своему проекту. Большую помощь группе Родионова оказывал Сорокин. Он с увлечением работал над деталями проекта, заражая товарищей своей деловитостью.

Когда проект в основном был готов, он был рассмотрен техническим совещанием, созванным Трофимовым. Докладывал Родионов. Оригинально и разумно был решен вопрос облегчения стальной трехсотпятидссятаметровой каркасной башни. Несколько выше центра тяжести башня имела пустотелый тонкостенный сфероид. Верхняя, меньшая часть башни опиралась на него, а нижняя оказывалась как бы подвешенной. Башня закaнчивалась площадкой, на которой должно было находиться необходимое оборудование для бурения и эксплуатации нефтяных скважин и жилые помещения для людей.

В зависимости от того, в какой мере сфероид заполнялся воздухом башня могла либо плавать, либо опираться своими стальными башмаками на морское дно.

Не решен был вопрос лишь о монтаже башни. Собирать башню в порту или закрытой бухте из-за мелководности было нельзя. Для этого нужна была минимум двухсотметровая глубина. Таких глубоких, закрытых от штормов бухт ни в Приморске, ни вблизи его не было.