Алексей Кудашев - Ледяной остров (в сокращении)

- А вот мы сейчас на нее поохотимся.

Сорокин налил себе и прияте{по. Родионов тут же выпил, но Сорокин пить не стал. Он отставил водку на газету и принялся за жирные куски мяса. Потом он поднял кружку и, сказав: -Твое здоровье!,- выпил.

Разговаривая, они опорожнили бутылку. Родионов изрядно повеселел. Язык стал заметно заплетаться. Сорокин был трезв.

- А ты знаешь, Александр Емельянович, Трофимов добилcя отмены приказа министерства о нагнетании газа. Утвердили проект о законтурном заводнении.

- А мне п-левать! Он хоть и твой друг, а ты - мой, но не люблю я его.

- Откуда ты взял, что он мне друг?

- Не важно, а дай мне его сюда, я его повешу во-о-он на том дереве. А впрочем, пусть себе живет.

- Говорят, что он добился отмены проекта нагнетания газа, потому что автором проекта был ты.

- Ерунда! А впрочем, черт с ним! Мне всю жизнь не везет. Илья Тимофеевич, друг! Сейчас мне бы денег побольше, а на остальное мне начхать.

- Шутник ты, Александр Емельянович.

- Нет, я не шучу. Вот дай мне тысячу, нет, пятьсот рублей. А? .Жалко? Да, я тебе не вернул долг. Извиняюсь.

- Ерунда, Александр Емельянович. Если тебе действительно нужны деньги, я дам хоть сейчас. Вот, на.

Сорокин вынул пачку сторублевок и сунул их в руку Родионова.

- Это мне? Хи-хи-хи! Вот это друг! Спасибо. Только я их пропью.

- Ну и пожалуйста.

- А когда я должен тебе их вернуть?

- Да не надо мне возвращать. Я ведь один. Мне они не нужны.

- О, друг, дай я тебя расцелую. Да... нет, но как же! Чудно как-то: не нужны!

- Э, черт! Не думал, что ты так быстро опьянеешь,-тихо, с досадой сказал Сорокин.

- А? Что ты сказал? Ничего не сказал? Ну как же все-таки, тебе столько денег не жалко?

- Вот и не жалко. Только я тебя попрошу, сделай мне одну услугу.

- Какую? Пожалуйста!

- Ты мне прошлый раз фотографировал чертежи. У тебя здорово получается.

- Ну?

- Теперь мне нужны хорошие фотографии проекта с опорной башней.

- Нашего проекта? А зачем? - с подозрением спросил Родионов.

- Мне надо продумать технику безопасности к проекту.

- А, понятно,- успокоился Родионов.

- Я тебе заплачу, сколько хочешь,- вырвалось у Сорокина, на которого выпитое вино тоже начало действовать.

- А если мне нужно тысячу, две тысячи рублей! - схитрил Родионов.

- Да хоть пять! - серьезно сказал Сорокин.

Родионов, до которого дошел смысл сказанного в упор посмотрел на НЕГО.

-Так ты что, шпион? На, возьми твои поганые деньги,сторублевки разлетелись вокруг Сорокина, а две упали в костер. Но Сорокин спокойно сказал, не обращая внимания на деньги:

- Слушай, хватит дурака валять! Я не шпион, а просто немного подрабатываю. И тебе деньги нужны. Да, я от тебя не буду скрывать. Фотографии, что ты мне сделал, я послал одному человеку. Он мне дал много денег. Они твои. Бери.

Увесистая пачка новых сторублевок упала, рассыпавшись веером, к ногам Родионова.

- А выполнишь то, что я сказал, еще получишь. Рассказйаять кому-нибудь об этом не советую - тебе тоже несдобровать. Фотографии-то твои,- кривая усмешка тронула губы шпиона.

- Сволочь! - кулак Родионова пришелся прямо по острому носу Сорокина.Получай еще!

Но второй раз кулак только разрезал воздух. Сорокин отскочил в сторону и почти в упор выстрелил. Приблизясь к упавшему другу, он злобно толкнул его сапогом. Затем обтер тряпкой металлические части ружья, подошел к растущему рядом дереву, положил ружье вниз курками, стволами в сторону убитого, отломил у дерева сухой тонкий сук и сунул его в ремень ружья. Каждый, кто наткнулся бы на труп Родионова, обязательно бы подумал, что человек погиб от разрядившегося при падении ружья.

Собрав свои вещи и тщательнб распихав по карманам деньги, Краузе быстро скрылся в лесной чаще, на ходу вытирая распухший кровоточащий нос.

* * *

Лейтенант Мамедов, сопровождаемый своим помощником, подбежал к лежавшему ничком Родионову и схватил его безжизненно откинувшуюся руку.

- Жив еще. Скорее!

Вдвоем они осторожно стянули с Родионова окровавленную одежду. Страшная рана дышала розовой пеной. Кровь пульсировала, растекаясь по груди. Надо было спешить Родионов мвг скончаться от потери крови. Ком дроби, войдя ниже левой ключицы, застрял под лопаткой.

Пока помощник перевязывал рану, Мамедов включил .микрорацию и связался с управлением.

- Подбрось в костер сырых веток и жди вертолет,-приказал Мамедов, а сам кинулся вслед за Краузе.

* * *

Через два дня в управление треста зашел инженер из лаборатории и сообщил о гибели Родионова. Подробностей он не знал.

- Мне знакомый охотник рассказал,- ответил он Осипову,-что наткнулся на труп в лесу. Говорит, несчастный случай.

Смерть Родионова больше всех опечалила Сорокина.

Во всяком случае, всем окружающим казалось, что известие о несчастном случае с инженером, погибшим от собственного ружья, вывело из равновесия Сорокина. Несколько дней он ходил мрачный, неразговорчивый. Единственным его утешением была работа.

В проекте Родионова оставалось еще много недоработок, особенно в конструктивной части, и Сорокин, не жалея сил, трудился над чертежами. Он один старался сделать всю работу за двоих. И вот проект закончен. В тот же день Сорбкин-Краузе принес разведчикам фотопленку со снимками чертежей и пояснения к ним.

Капитан, игравший роль перемещенного, передал Краузе новую благодарность хозяина и обещание в скором времени разрешить уехать из Советского Союза. Краузе несказанно обрадовался возм.ожности отдохнуть некоторое время где-нибудь в Западной Германии или Америке. Постоянный страх за свою жизнь истощил его нервную систему. Особенно остро он почувствовал это после смерти Родионова, в которой он не сомневался. Переживания его не были притворными. В тот злосчастный день, возвратясь домой, Краузе обнаружил пропажу своей зажигалки. Он был уверен, что потерял ее в стычке с этим обезумевшим пьяницей. Правда, особенного тут ничего не было. Всегда можно сказать, что зажигалку эту он подарил Родионову, но Краузе боялся подозрений, которые могли в связи с этим возникнуть. К счастью, как он думал, все обошлось благополучно. И вот теперь рисовалась близкая перспектива избавиться от постоянного страха и ненавистного ему окружения. На его счете в мюнхенском банке лежала изрядная сумма в марках и долларах,- от удовольствия Краузе даже щелкнул пальцами.

С такими приятными мыслями Краузе возвращался из управления в свою новую квартиру на Ледяном острове. На Центральной площади, у большого, в ярких цветах, газона, он увидел группу людей. "Очередная иностранная делегация,"-с неприязнью подумал Краузе, на ходу прислушиваясь к словам экскурсовода,- ишь, развел пропаганду! Но вид иностранной делегации не испортил ему настроения и, отойдя шагов двадцать, он уже забыл о ней.