Леонид Кудрявцев - Агент Звездного корпуса

Можно было бы попытаться вызвать личную машину главного центуриона, но Брадо не знал, как именно это делает тот, кого он изображает, а рисковать не хотелось.

Нет, вполне достаточно выйти из здания и поймать такси.

Да, всего лишь выйти из здания.

Какая мелочь. Последний этап. Самый легкий… Так ли это?

Центурионы, чиновники, уборщики, какие-то девицы с крашеными волосами… Небрежно отдавая честь, так, как это должен делать главный центурион, Михаил шел из комнаты в комнату. Его провожали испуганные, почтительные, недоброжелательные, бесстрастные, испытующие взгляды. Провожали. Но ни один из центурионов или чиновников не посмел заступить ему дорогу и заговорить.

Михаил, старательно делавший вид, что он крупно рассержен, мысленно улыбнулся.

Все верно, если начальство не в духе, лучше его не беспокоить. Иначе можешь об этом пожалеть. Очень пожалеть.

Он шел чуть-чуть быстрее, чем нужно, но замедлить шаги был не в состоянии. До долгожданной свободы оставалось пять комнат. Нет, уже четыре.

Три. Две. Одна. Коридор.

Он был в десяти шагах от парадной двери, когда завыла сирена. Полное ощущение, будто на сотню сумасшедших мультяшных дятлов напал приступ неудержимого смеха.

Ага, значит, его побег все-таки обнаружили. Ну, теперь уже поздно… Или нет?

Он успел сделать еще четыре шага, когда из ближайшего коридора, прямо на него, выскочили два центуриона. Один из них был лысый, толстый с длинными, почти до колен руками, второй – худой, слегка сутулый, с большим носом. Худой центурион был тот самый, пытавшийся заговорить с Михаилом, когда его конвоировали в камеру.

– Шеф, побег! Этот проклятый землянин смылся. "Спокойно, – подумал Брадо.

– Если ты сейчас начнешь суетиться – все пропало. А вообще, забавно. Похоже, мне придется руководить собственными поисками".

Остановившись, он повернулся к центурионам и попытался воспроизвести знаменитый зубовный скрежет главного центуриона. Конечно, до совершенства тому звуку, который он издал, было далеко, но все же Михаил искренне надеялся, что центурионы этого не заметят.

– Как он умудрился это сделать? – поинтересовался Брадо. – Этот проклятый инопланетчик.

– Совершенно непонятно, – промолвил толстый центурион. – Но, похоже, он каким-то образом умеет менять внешность.

– Это еще что за бред? – буркнул Брадо. – Такого не бывает.

– Но никак иначе объяснить то, что он проделал, невозможно.

Говоря это, центурион вытащил лучемет и стал затравленно озираться. Похоже, ему вдруг пришло в голову, что землянин может оказаться монстром, наподобие тех, которые частенько встречаются в галофильмах. Этакое здоровенное, клыкастое чудовище, жутко кровожадное и способное незаметно подкрадываться к своим жертвам.

– Ты, – Михаил ткнул пальцем в бок толстого центуриона, – немедленно соберешь весь личный состав. Устроишь обыск здания. Тщательно, комнату за комнатой, коридор за коридором. Каждого подозрительного – в камеру. Охрану удвоить.

– Но у нас не хватит людей! – воскликнул толстый центурион.

– Снимешь со всех ближайших постов, – приказал Михаил. – Первым делом перекрыть все выходы. Понял?

– Да.

– Тогда – выполняй.

Толстый центурион опрометью бросился прочь.

– Ты! – Он ткнул в грудь худому центуриону. – Останешься здесь. Никого не выпускать. Никого, понял?

Центурион усмехнулся. На какую-то секунду его глаза и глаза Михаила встретились. Этого было достаточно, чтобы агент звездного корпуса понял, что центурион догадывается, кто перед ним.

Сунув руку в карман, Михаил нащупал рукоять лучемета.

– В этом нет нужды, – промолвил центурион.

– Почему? – Михаил отпустил рукоять и вытащил руку из кармана.

Центурион слегка потупился, потом сказал:

– Я слишком долго работаю центурионом и уж подкупленных свидетелей повидал немало. Все свидетели по твоему делу – подкуплены. Все. Это наводит на размышления.

«Время, – напомнил себе Михаил. – У тебя почти не осталось времени».

– Хорошо, центурион, – вслух сказал он. – Значит, вы будете стоять здесь и охранять дверь. Никого не выпускать.

– Будет исполнено.

Центурион встал рядом с дверью и сделал свирепое лицо.

Когда Михаил выходил из здания управления, он услышал, как центурион прошептал:

– Ты поступил правильно.

– Ты – тоже, – на ходу сказал Михаил.

Он закрыл за собой дверь, вдохнул прохладный ночной воздух и стал спускаться, перепрыгивая через ступеньку, к стоянке машин. На десятой ступеньке он понял, что попал в засаду.

Журналисты!

Они вылезали из машин, из-за колонн, отрезая ему путь назад, продирались сквозь окружавшие управление кусты зеленой изгороди, спрыгивали с росших на другой стороне улицы деревьев.

Михаилу стало немного не по себе. Все эти устремившиеся к нему люди чем-то походили на стаю хищников, только, в отличие от хищников, они бежали не для того, чтобы полакомиться его мясом и кровью, а лишь желая получить информацию. Хотя… Все-таки что-то общее с хищниками в них было. Может, та же лихорадочная жажда в глазах? Наесться, любой ценой насытиться…

– Скажите, как вы лично относитесь к арестованному вашими подчиненными землянину? Вы его ненавидите?

– Какие у вас отношения с тещей?

– Скольких центурионов этот землянин уже покусал?

– В каком возрасте вас в первый раз выпороли родители?

– Вы пользуетесь кремом «Утренняя роса»?

– Сколько у вас любовниц?

– Не упоминал ли арестованный о планах землян? Готовят ли они вторжение на нашу родную Абаузу?

Михаил заскрипел зубами. На этот раз у него получилось гораздо лучше. Впрочем, журналисты не обратили на зубовный скрежет никакого внимания.

Они теснились вокруг него, не давая пройти, хватали за руки, тыкали в лицо микрофонами, слепили вспышками галокамер и задавали, задавали, задавали свои нелепые вопросы.

Михаил прикинул, что через эту толпу ему не удастся пробиться даже силой. А время уходит. Вот-вот центурионы поймут, что их одурачили, обнаружат дверь в «комнату отдыха»…

Если нельзя пробиться силой, надо попытаться это сделать с помощью хитрости.

– Стоп! – крикнул Михаил. – У меня сообщение. Для всех!

Репортеры замолчали. Приняв важный вид, Михаил промолвил:

– Итак, сегодня мои доблестные подчиненные поймали кровожадного землянина. Хорошо понимая, что наши репортеры жаждут отразить это на страницах своих галогазет, и для того чтобы пресечь возникновение нежелательных слухов, я решил устроить интервью в порядке очереди.

– Что это за штука и с чем ее едят? – спросил один из репортеров.

– Все очень просто, – весело сказал Михаил. – Сейчас вы построитесь в очередь перед дверью моего управления. Через пятнадцать минут вас начнут запускать. По одному. Каждый сможет задать арестованному не более чем по три вопроса.