Артур Газаров - Мост над пропастью

Широкие квадратные плиты местами покрылись сантиметровым слоем песка. Где-то вперемешку с засохшими травинками, а иногда листьями, обломанными ветками. Сквозь едва заметные щели между плитами тянулись худые высохшие травинки.

Игривое солнце сыпало жар нещадно, будто испытывает каждого из них на стойкость. Никто не ныл, не жаловался, не переставали улыбаться и, несмотря на пекло, радоваться солнышку. Так проще. Давно убедились, что жара это во многих отношениях лучше, чем холод и дождь.

Уже более трех часов как запасы воды закончились, во флягах ни капли. Нестерпимо хотелось пить, во рту давно все пересохло, губы потрескались. Одежда мокрая от пота, противно прилипала к телу — хоть выжимай.

Идти предстояло еще с полчаса, не меньше. Дни, проведенные на Варде, закалили. Научились мужественно переносить жажду. В первые дни, в начале все казалось тяжело. Старались просто не думать о воде и занять себя созерцанием окружающих красот, углублялись в размышления. Это всегда хорошо отвлекало…

По обочинам дороги тосковали невысокие деревья. Каждое деревце когда-то заботливо посажено в землю, выложено вокруг светло-коричневыми камушками. Смотрелось красиво.

Деревья расположены друг от друга метров на пятнадцать. Эти сухощавые крепыши казались мудрыми старожилами, молчаливо смотрящими на изможденных жарой гостей. По форме деревья напоминали фруктовые. Их изогнутые ветки раскинулись широко, как будто стараясь завладеть как можно большим пространством.

Удивило, что на этих с виду чахлых, высохших деревьях висели плоды, отдаленно похожие на гранат. Дмитрий подошел к дереву, с усилием оторвал красно-коричневый плод размером с крупный грейпфрут, с любопытством покрутил его в руках, поднес к носу, принюхался.

Запах, тонкий, ароматный ему понравился.

— Ну что, давайте попробуем? — довольная улыбка обозначилась на его очень смуглом лице от постоянного пребывания под солнцем.

— Может не надо? — опасливо посмотрела на плод в его руках Надежда, она также загорела прилично.

— Чего сомневаться, рискнем уж. Совсем не похож на ядовитый, — Дмитрий прищурился. Ногтями принялся счищать кожуру темно-коричневыми от загара руками. Твердая, будто панцирь кожура подавалась с трудом.

— Нет, мы сейчас этот сомнительный плод есть не будем, мы лучше пока немного переждем. Посмотрим, что случится с тобой. А там уже решим, что нам делать, — недоверчиво на Дмитрия посмотрел Алексей.

— Да, что вы прямо как трусы какие-то. Вон полюбуйтесь, какой красавец. Ну, пронесет разок с непривычки, ничего страшного, — Дмитрий вытянул руку, продемонстрировал всем очищенный плод, затем аккуратно собрал и направил себе в рот горсть крупных алых зерен, размером с небольшую виноградину. После чего довольный растянулся в улыбке. Вкус ему понравился, чем-то отдаленно напоминал кизил.

— Ну, что скажешь? Как он? Съедобно? — поинтересовалась Надежда, поморщившись. Глаза у нее выглядели испуганными.

— Не видишь, какой довольный стоит, лопает, и никак не остановится, — криво усмехнулся Алексей.

— Пхе, тогда и мы присоединимся, что рыжие что ли, — Ольга сорвала себе чуть менее крупный плод, Дмитрий помог его очистить.

Через несколько минут к ним присоединилась Надежда, после Алексей.

— Хорошо! Немного подкрепились витаминами, да и жажду утоляет. А теперь можно продолжить наш путь, пойдем дальше, не боясь, что умрем с голоду, — оживленным, уже бодрым голосом произнес Алексей.

— Сейчас бы посидеть немного, отдохнуть, — жуя, мечтательно произнесла Надежда, поправив волосы.

— А еще лучше на пару часиков завалиться спать, можно и больше, — подмигнул Дмитрий, направляя в рот очередную порцию ягод.

— Вы это…бросайте такие мысли. Впереди нас ждет Большой Дворец. Осталось-то всего ничего, вон уже…еще совсем чуть-чуть, — Алексей сорвал себе два плода, закинул в рюкзак и живенько зашагал.

— Пошли…уж, — выдохнул Дмитрий, сорвав четыре плода, при этом выбрав самые крупные и спелые.

Ноги гудели, будто в них накопилась разом усталость за всю прожитую жизнь. Что говорить, действительно вымотались. Шутка ли — уже почти семь дней похода. Шагали в среднем по тридцать километров в день, да еще и ноша нелегкая за плечами. Правда, сейчас легче — воды не осталось.

Организм не может все время находиться под нагрузкой. Не зря же придумали выходные дни, праздники, отпуск…

Дмитрий шел медленно, в рот через каждые две минуты заскакивало по ягодке. Он думал о том, что у человека возможностей намного больше, чем себе можно представить. Неужели скрытые силы у большинства людей все время дремлют. Пока не грянет гром, пока не случится какая-нибудь экстремальная ситуация. Так почему же нельзя эти силы использовать каждый день, добиваясь намного большего, чем может достичь обычный человек в своей тихой комфортной и размеренной жизни. Что мешает человеку раскрыть внутренние резервы? Лень, незнание, нескончаемые бытовые мелочи, ложные цели?

Где предел, которым человек ограничен? Ведь многие проживают жизнь, так и не изучив себя, не испытав все скрытые способности. Во всяком случае, не просто интересно, но также может оказаться полезным. Да и к тому же зная, на что человек способен, вряд ли он будет распыляться на всякие малозначительные мелочи, довольствуясь мелкими сомнительными победами.

Свободолюбие как таковое, конечно, хорошо. Но гораздо важнее понимать основные задачи, главные цели, без них многое теряет смысл. И не тратить целую жизнь на всякую ерунду, в итоге, что самое обидное, в конце жизни оставаясь с собой в разладе.

Что, если человек способен на такое, что и во сне представить себе этих высот не может?

Дмитрий вернулся к окружающей действительности. Непросто удерживать в голове нить одной темы и развивать ее продолжительное время. Шалунишки-мысли так и просятся перескочить на что-то другое, что окажется ближе, ярче, шумнее. Оказывается их так легко переманить…

Дмитрий подумал, что самое сложное в жизни подчинить мысли собственной воле и переключился на дорогу, прилетела стая больших птиц, весело перескакивали, будто дразня, перед ними.

Дмитрий бросил птицам ягоды. Пернатые не отказались.

Будто в знак благодарности они минут десять сопровождали и громко кричали.

Трудный подъем, вернее утомительный.

Дальше идти еще сложнее, ноги просто отказывались двигаться. Жара усиливалась, укрыться здесь практически негде.

Птицы некоторое время перескакивали перед ними, будто дразня. Затем видимо надоело скакать перед ними, наевшись, они улетели.

Деревья встречались все реже, многие из них безнадежно высохшие, некоторые сломанные почти у основания. Тени практически от этих деревьев не создавалось никакой.