Лев Куклин - Год лошади

Третью неделю экспедиция профессора Прохорова, известного палеонтолога, вела раскопки обширного кладбища динозавров в долине высохшего безымянного ручья. Первый, весьма ощутимый удар по стройному зданию палеонтологии, опирающейся, как известно, на строгие колонны временной последовательности, нанес Клим Рыжов. При его почти двухметровом баскетбольном росте и ладонях величиной с малую совковую лопату, он был до странного застенчив, может быть, у него это был своеобразный комплекс слона, который боится своим неосторожным движением причинить вред ящерице... Клим уже на склоне дня робко остановился перед походным рабочим столиком, покрытым выгоревшим и выщербленным по краям голубым пластиком. На пластике лежал, как пудра на щеке, налет розовой пыли, и он машинально провел по ней пальцем. "Опереточное сочетание, как-то нехотя успел подумать он про себя. - Голубое и розовое..." Его научный руководитель - Клим был аспирантом профессора Прохорова - досадливо оторвался от бинокуляров, на которые упала размытая тень.

- Чего тебе, Клим?

Тот достаточно осторожно положил пред научные очи своего профессора аккуратно выломанный штуф серого мелкозернистого песчаника...

- Что это? - недовольно спросил шеф.

Клим несколько раз качнул каменный обломок с боку на бок. В нем, привычном и невзрачном, отсвечивало нечто стеклянным блеском с явным благородным синеватым оттенком.

- Линза от телеобъектива, по-моему... - шепотом ответил Клим, сам испугавшись своего ответа.

- Вы что, с ума сошли?! - визгливо завопил почтенный профессор Прохоров, вскакивая и опрокидывая походный стульчик на шатких алюминиевых ножках. - Шуточки у вас, боцман, прямо скажем, дурацкие!

Но тем не менее - цепко схватил находку. И - застонал от охватившего его страха непонятного: в горную породу, типичную для тех мест, где они ковырялись, крепко впаялась торчащая более чем наполовину над срезом камня - синеватая линза оптического стекла без оправы!

- Где... - профессор поперхнулся. - Где... взяли? Клим так же молча положил на стол второй обломок, в котором четко виднелся след от вдавленной некогда туда линзы и накрыл им первый обломок камня, как футляром.

- В траншейном раскопе. Я ударил молотком... - объяснил аспирант. - Он раскололся. И вот... внутри... - он беспомощно развел руками.

- Розыгрыш! - обрадованно засмеялся профессор, потянувшись так, что хрустнули суставы.

- Склеили, небось? Хвалю...

Клим виновато покачал головой. Профессор снизу вверх взглянул на его вспотевший лоб, припудренный розовой пылью, что придавало аспиранту глупый вид, оценил ненаигранную растерянность - и кинулся к бинокуляру. Да... никаких признаков подделки - клея или свежих подпилов. И все-таки...

- Артефакт... нонсенс... - сердито ворчал профессор, в буквальном смысле слова не верящий своим глазам. - Скорее всего, редчайший вид вулканического стекла, вымытый и принесенный ручьем... Случайная природная шлифовка! А, Климушка? - и жалобно взглянул на своего ученика. Тот вздохнул...

Это была даже не ересь. Вулканы в разумную схему никак не укладывались.

Но окончательный нокаут до того безупречному и незыблемому научному авторитету профессора Прохорова нанесла следующая находка. В русле древнего ручья, в незапамятные времена, видимо, медленно пробиравшегося сквозь густые заросли и болотистые берега, обнаружили огромную промоину, ямищу, в которую мог бы целиком поместиться экспедиционный "Урал " со всеми своими тремя ведущими осями. В этом провале, перекрытом позднейшими глинистыми наносами, как защитным чехлом, находился сохранившийся в целости скелет жуткого хищника - тиранозавра. Он лежал на боку, выпячивая гигантские, как у кита, полуарки своих ребер, а его пасть, размерами с добрый экскаваторный ковш, была крепко стиснута, словно в предсмертной судороге. Профессор лично руководил расчисткой, закреплением и разборкой чудовищного черепа. А пока рабочие возились с обработкой скелета, два следопыта во времени - Клим и Вахтанг Акопян, страстный охотник на водоплавающую дичь и одновременно кандидат геологоминералогических наук, расследовали давнюю трагедию, произошедшую в незапамятные времена,

- то ли в юре, то ли в триасе.

Дело в том, что по дну древней долины, ныне превращенной в каменистую породу

- песчаник, от ямищи тянулись две цепочки окаменевших следов. Углубления эти были хоть и сглажены ветром, но достаточно отчетливы. Первый ряд следов явно принадлежал отпечаткам лап тиранозавра, а вот второй... Параллельно первому ряду тянулись следы неизвестного существа. Обоих охотников смущало полное отсутствие членения этих следов: ни когтей, ни перепонок... Просто - небольшие продолговатые ямки со странным ребристым узором на дне каждой ямки.

- Вообще-то говоря, похоже на отпечатки кроссовок! - брякнул Клим.

- Головку надо беречь, дорогой! - не очень вежливо отозвался Акопян - Солнышком напекло?

Последние несколько десятков метров перед ямой-могильником оказались самыми интересными: гигантские следы тиранозавра перекрывали небольшие ямки с ребристыми отпечатками.

- Догнал... - невольным шепотом сообщил кандидат наук.

- И проглотил? - так же шепотом, оглянувшись назад, предположил Клим. И тут впереди, от ямы со скелетом, раздался истошный вопль профессора Прохорова.

... В огромной пасти зверя, теперь раскрытой, подобно тяжеленному саркофагу, вполне отчетливо виднелась смятая страшными зубами, но тем не менее безусловно и однозначно идентифицируемая... видеокамера!

Профессор Прохоров дотронувшись до нее и отдернув руку, словно от раскаленной плиты, медленно оседал на землю...

Когда профессора отпоили рюмкой заначенного, из абсолютного НЗ, армянского коньяку, состоялась импровизированная научная конференция.

- Ну, коллеги... - еще достаточно слабым голосом предложил профессор. - Выкладывайте свои соображения.

Их окружила плотным кольцом почтительная и заинтересованная аудитория: коллекторы, рабочие, шоферы, бульдозерист и даже - завхоз, не спавшие, разумеется, как на академических ученых советах, но тем не менее - торжественные и безмолвные.

- Инопланетяне! - всхлипнул Вахтанг. Его глаза зажглись сумасшедшим желтым огнем, а усики встопорщились, как у боеспособного кота в теплую мартовскую ночь. - Инопланетяне - да, шеф?!

Профессор Прохоров молча придвинул к нему вывинченный телеобъектив камеры, по ободу которого бежали четкие вдавленные буковки. В них кое-где еще виднелись крупинки золочения. Буквы эти складывались весьма легко в недвусмысленную надпись: "ГОМЗ - Государственный Оптико-Механический Завод"...

Вахтанг не то ахнул, не то пискнул. И было невозможно понять, то ли эта реакция организма вырвалась у него от восхищения, то ли наоборот - от возмущения.