Фрэнк Герберт - Операционный синдром

— Где находится Пит?

— Внизу есть комнаты, специальные апартаменты.

Доктор Лэдд отвернулся, втянул влажный соленый воздух, вновь повернулся к певице. Колин затрясло.

— Я знаю, что это не музыкрон. Я… они… — Она зарыдала.

Эрик подвинулся ближе и обнял ее за плечи. Он чувствовал ее дрожь. Певица прильнула к нему, ее сотрясания постепенно затихли.

— Я достану эти чертежи, — она беспокойно покрутила головой. — Они подтвердят, что это не музыкрон.

— Колин… — Эрик крепче обнял ее и почувствовал поднимавшуюся внутри него теплоту.

— Да, — она подвинулась ближе.

Он наклонил голову. Ее губы были теплыми и мягкими. Колин прижалась к нему, затем отшатнулась, и снова удобно устроилась в его руках.

— Так нельзя, — сказала женщина.

Эрик снова наклонил голову, она подняла к нему лицо. Поцелуй был спокойным.

Колин медленно отшатнулась и повернулась к заливу.

— Я не могу так, — прошептала она. — Все очень быстро.

Эрик приблизил лицо к ее волосам и вдохнул.

— Что мне делать?

— Найти дорогу домой.

— Моя дорогая, — вздохнул Эрик.

Их губы вновь встретились. Колин отодвинулась и дотронулась до его щеки.

— Мне надо идти.

— Когда я увижу тебя?

— Завтра. Я скажу Питу, что мне надо пройтись по магазинам.

— Где?

— У тебя есть лаборатория?

— В моем доме на Чалмерз Плейс на другой стороне озера. Ты найдешь адрес в справочнике.

— Я приду, когда достану схемы, — они снова поцеловались. — Мне и правда надо идти.

Эрик крепко прижал ее к себе.

— В самом деле надо, — Колин отошла от него.

— До свидания, Эрик, — добавила она в нерешительности и растворилась в темноте.

Он услышал жужжание лифта. Эрик откинулся на ограждение и глубоко вдохнул несколько раз, пытаясь успокоиться.

Неторопливые шаги приблизились к нему слева. Его ослепил свет фонарика, но Эрик сумел увидеть нарукавную повязку ночного полицейского. Луч фонаря переместился на его нагрудный значок.

— Вы припозднились, доктор.

Свет снова вернулся на его лицо и мигнул. Эрик понял, что его сфотографировали, это была обычная процедура.

— Вы испачкались в помаде, — сказал полицейский и ушел мимо купола лифта.

Худощавый человек находился внутри музыкрона. Его узкое лицо было искажено ненавистью. В мозгу Пита пронеслась горькая мысль: «О, какая милая любовная сценка! Доктор хочет кое-что узнать».

— Я дам ему схемы, — он криво усмехнулся. — У него будет чем занять голову после нашего отъезда.

Перед тем, как лечь спать, Эрик отправил трансграмму своей секретарше, миссис Бертц, в которой попросил отменить все встречи на завтра. Затем он уютно устроился на подушке, обняв ее. Сон не шел. Он сделал специальные дыхательные упражнения, но спать по-прежнему не хотелось. Эрик вылез из кровати, надел халат и сандалии и посмотрел на часы — пять минут третьего утра, суббота, 15 мая 1999 года.

— Всего лишь двадцать пять часов назад меня мучил кошмар. А сейчас… Я не знаю, — подумал он, улыбнувшись. — Нет, знаю. Я влюблен. Я чувствую себя студентом колледжа.

— Я влюблен, — Эрик тяжело вздохнул. Он закрыл глаза и мысленно представил себе Колин. В его мозгу пульсировала мысль. — Эрик, если ты только разрешишь загадку Синдрома, весь мир будет у твоих ног. Я становлюсь маньяком… А если Пит увезет музыкрон из Сиэтла, что тогда?

Он щелкнул пальцами, подошел к видеофону и позвонил в круглосуточное туристическое агентство. Девушка из агентства, в конце концов, согласилась за специальное вознаграждение посмотреть даты интересующих его заказов. Эрик сообщил ей код кредитной карточки, разорвал соединение и подошел к стойке с микрофильмами, которая находилась напротив кровати. Он пробежался по названиям и остановился на надписи «Следствия форм энцефалографических волн, исследование девяти мозговых импульсов, доктор Карлос Аманти». Эрик нажал кнопку селектора напротив кассеты, активизировал экран над стойкой и вернулся в кровать, захватив пульт дистанционного управления.

Первая страница появилась на экране; освещение комнаты автоматически ослабло. Эрик стал читать.

«Существуют различные виброимпульсы, диапазон частот которых охватывает и даже превышает диапазон слуха человека. Их воздействие приводит к эмоциональному отклику в форме страха различной степени. Некоторые из этих виброимпульсов, неточно названных звуком, действуют на грани эмоционального восприятия человека. Можно сказать, в пределах разумного, что все эмоции являются реакцией на гармонические колебания.

Многие исследователи предпочитали изучать эмоции с характерной реакцией энцефалографических волн. Можно назвать хотя бы работы Картера по дзета-волнам и любви, Реймана — по пи-волнам и абстрактному мышлению, Поулсона — по тэта-волнам как индикатору степени печали. Целью данной работы является следующее: проследить эти характерные отклики и обратить внимание на то, что является, как я полагаю, совершенно новым направлением в интерпретации…»

Эрик ожидал, что из-за позднего времени его начнет клонить ко сну, но по мере чтения он становился все более и более бодрым. Слова были знакомыми от многократного чтения, но по-прежнему возбуждали его. Он вспомнил отрывок из конца книги, включил микрофильм на перемотку и стал искать необходимую страницу. Затем Эрик остановил ленту и вернулся к режиму покадрового просмотра.

«Исследуя с помощью телезонда очень сильно возбужденных пациентов, я обнаружил, что атмосфера насыщена эмоциональными чувствами. Другие ученые, не знакомые с моей работой, сообщали о подобном опыте. Это предполагает, что характерное излучение психически обеспокоенного пациента может вызывать ответную реакцию у людей, находящихся в пределах не экранированного поля телезонда. Странно, но эта реакция следует с задержкой на минуты или даже часы после исследования пациента.

Я пока не могу предложить теоретического объяснения последнего явления. Слишком мало мы знаем о телезонде, например, временем его воздействия. Однако возможно, что комбинация телезонда и нарушенной психики излучает поле с подавляющим действием на подсознательные функции человека, находящегося внутри этого поля. Как бы то ни было, изучение поля телезонда и энцефалографических волн имеет последствия, которые…»

Решительным движением Эрик выключил проектор, встал с кровати и оделся. Часы показывали двадцать восемь минут четвертого утра, суббота, 15 мая, 1999 года. Никогда в своей жизни он не чувствовал себя более оживленным. Перескакивая через ступеньку, он спустился в подвал в лабораторию, включил свет и выкатил телезонд.

Эрику показалось, что он близок к разгадке: «Проблема Синдрома слишком важна для меня, чтобы тратить время на сон». Он уставился на свой аппарат — совокупность плат, блоков ламп, лабиринта проводов. В центре находилось кресло с металлической полусферой приемника прямо над сиденьем. Эрик подумал: «Музыкрон смонтирован для воспроизведения звука, следовательно, должен содержать вторичный резонансный контур определенного типа».