Евгений Лукин - Приблудные

«Бойкие выкрики мальчишек-газетчиков…» — с горькой иронией вспомнилось вдруг Мурыгину что-то давнее, читанное чуть ли не в детстве.

— Про исчезнувший поселок есть что-нибудь? — спросил он.

Подросток недоверчиво уставился на Сергея Арсентьевича.

— Дачный поселок! — нетерпеливо пояснил тот. — «Орошенец»!

Подросток и вовсе опешил.

— Ты газеты продаешь или милостыню просишь? — проскрежетал Мурыгин. — Не знаешь, чем торгуешь? Хоть бы заголовки прочел!..

Мальчонка, ошалело помигивая, секунды три смотрел на невменяемого дяденьку, потом поспешил отойти от греха подальше, сменить объект.

— Купите газетку, тетенька… Купити-и…

Гневно фыркнув, Мурыгин извлек сотик. Нашел номер Костика, злобно усмехнулся. Вот ведь тоже клоун! Пять лет за квартиру не плачено, а на мобилу деньги нашлись. Правда, сам никому не звонит, экономит… А может, подарил кто? Из старых, еще не спившихся друзей.

— Слушай, Костик… Как ты смотришь на то, чтобы взять да и смотаться на природу?

— А я уже на ней, — с достоинством ответил Стоеростин.

— В поселке?!

— Ну, не совсем в поселке… Скажем так, у овражка…

— А, ну я тогда сразу на автобус…

Автотранспорта у штакетника поприбавилось. Полиция на сей раз отсутствовала, зато сияла красными крестами молочная «газелька» неотложки. Двое в белых халатах вели к ней под руки благообразного, прилично одетого мужчину. Ведомый заметно припадал на правую ногу и силился улыбнуться. Брючина от бедра до колена была измазана старой садовой побелкой.

На пути троицы мельтешила девчушка с диктофоном.

— Ну а что же вы хотите?.. — мужественно превозмогая боль, вещал пострадавший. — Спонтанный выброс… свидетельствует, что мы… о-ох… имеем дело со сгустком негативной энергетики…

Мурыгин задержался, пропуская процессию. Спонтанный выброс. Ну-ну…

Костика он нашел по эту сторону овражка, сидящим на старом, туго набитом рюкзаке. Хотел спросить, что сие значит, но не успел.

— Самое интересное пропустил, — сказал Костик. — Экстрасенсы нагрянули. Главный их взял рамку, поперся уровень эм-поля проверять… Ка-ак ему наподдаст! Мы-то в прошлый раз на землю падали, а он, не поверишь, прямо в яблоню вписался…

— Это не его там в «скорую» грузят?

— Его, наверное… Гошку видел?

Сергей Арсентьевич насупился и, как бы не расслышав вопроса, принялся высматривать что-то среди плодовых деревьев. Костик сочувственно взглянул на друга снизу вверх.

— Ну, ясно… Можешь не рассказывать. И в «Вечерке» был?

— Тоже без шансов… Слушай, а чего ты здесь торчишь?

— А чтоб под горячую руку не попасть, — стыдливо посмеиваясь, признался Костик. — По-моему, его экстрасенсы сильно достали…

Чем все-таки хорошо неведомое, так это тем, что отвлекает от житейских бед.

— Позволь! — не удержался Мурыгин. — Вот ты говоришь: «его». Ты правда в это веришь?

— Во что?

— Н-ну… что там кто-то разумный…

— Я, мил друг, вообще ни во что не верю, — развязно объявил Костик Стоеростин. — Просто эта версия мне нравится больше других…

— А есть и другие?

— Сколько хочешь!

— Ну например?

— Скажем, три случайных явления. Лизнуло — одно, шугануло — другое, поселок уничтожило — третье. Просто совпали по месту и по времени, смыслу в них никакого, а мы с тобой черт знает чего навоображали…

Мурыгин призадумался.

— Что-то мне это… — промычал он, — не очень…

— Мне тоже, — утешил Костик. — А поскольку все версии одинаково недоказуемы, я принимаю ту, что приятнее… Без самообмана, странничек, не проживешь. Без самообмана все бы мы давно удавились… Кстати, ты не стесняйся, присаживайся.

— Куда?

— А вот… — И Костик указал на стоящую неподалеку дорожную сумку, настолько потрепанную, что Мурыгин принял ее поначалу за чью-то недоброшенную до овражка тугую связку тряпья. — Не бойся, бьющегося там ничего нет…

— Тоже твоя?

Теперь уже насупился Костик. Слетели с него мигом и легкомыслие, и беспечность, и возбужденная говорливость. Меж бровей обозначилась угрюмая зарубка.

— Моя… — безрадостно молвил он.

И Мурыгин наконец понял.

— Все-таки выселили? — спросил он с содроганием. Голос его упал до шепота. — А… а чемоданы?

— Чемоданы твои я соседям занес, — нехотя сообщил Костик. — Ну и еще там кое-что…

Сергей Арсентьевич опустился на драную Костикову сумку и, слепо глядя в никуда, надолго оцепенел. Надо было что-то решать.

— Ночевать-то где будем?

— Я — здесь, — отозвался Костик. — Между прочим, на палатке сижу…

— Холодновато в палатке-то…

— А что, есть варианты?

Вариантов не было. Мурыгин уже перебрал в уме знакомых, включая подружек бывшей жены, — нету. Ни единого.

— А чего тогда сидишь? — внезапно накинулся он на ни в чем не повинного Стоеростина. — Пойдем палатку ставить, бомжара…

— Не, — сказал тот. — Рано. Давай подождем…

Мурыгин взглянул на часы. Дело шло к четырем. А последний автобус — в пять.

— Не дрейфь, — ворчливо подбодрил Костик. — У меня в январе батарея навернулась — ничего… дозимовал… — Судя по эпическому тону последних слов, он, кажется, собирался поведать Мурыгину особо душераздирающие подробности своей зимовки, но так и не поведал. Умолк. Всмотрелся во что-то на той стороне овражка.

— Чего там?

Среди древесных стволов бродило золотистое ласковое мерцание. Едва уловимое, оно приковывало взгляд, манило к себе.

— Пойдем. — Стоеростин встал. — Сумку бери…

— Постой… Что это?

— Понятия не имею. — Влез в лямки рюкзака — и зашагал.

Мурыгин подхватил сумку, догнал.

— Ты уверен?..

— Ни в чем я не уверен.

— А шуганет?

— Может, и шуганет… Хотя вряд ли… — Костик зачарованно всматривался в призрачное сияние впереди. Потом вдруг усмехнулся и пробормотал еле слышно: — Кис-кис-кис…

Пока добрались, мерцание рассеялось. Впрочем, не исключено, что его, подобно туману, вблизи просто не различишь. Сбросили ношу возле родного, насиженного пня — и никто никого не шуганул. Мало того, оба тут же были поглажены.

— Ну вот, — с облегчением сказал Костик. — Видишь?

Упал на травку, раскинул конечности.

— Этак я и курить брошу, — жмурясь от удовольствия, сообщил он. — Скажи, кайф?

Мурыгин сумрачно согласился, что да. Кайф.

— Не понял… — Костик поднял голову. — Что не нравится?

— Кто он такой? — глухо спросил Мурыгин. — Откуда?

— Мне бы твои заботы! Ну, скажем, из другого измерения… Легче стало?

— Брось! — процедил Мурыгин. — А то я тебя не знаю! Сам наверняка голову ломаешь…

— Ломаю, — легко согласился Костик. — Обломки предъявить?

— Предъяви.

Стоеростин сел, осмотрелся. В голых ветвях молоденькой яблони шла пронзительная воробьиная разборка. Клювов двадцать, не меньше. Наверное, со всего пустыря слетелись. Время от времени из кроны выпадало и, покачиваясь, надолго зависало, в воздухе зыбкое крохотное перышко.